Операцию в Сирии начинали, чтобы выйти из тупика в Донбассе. Но чем она победоноснее, тем яснее: это еще один тупик.
Февраль стал месяцем очередной перестройки отношений России с внешним миром. В январе еще можно было рассуждать в жанре «Путинопятьвсехпереиграл» и повторять, что наша держава, хотели этого другие или нет, сделалась ключевым участником некоей мировой коалиции против ИГ, а потому может требовать для себя приз от западных игроков. В первую очередь — в виде отмены санкций, введенных в позапрошлом году.
И вдруг все расклады молниеносно изменились. Наша госпропаганда сегодня просто-таки упивается, перечисляя и уличая все новых и новых врагов.
Говорящая голова МИДа Мария Захарова объясняет Пан Ги Муну, что он нарушил подобающие генсеку ООН правила поведения, заявив, будто российские авиаудары в Сирии стали причиной провала женевских мирных переговоров.
Президентский пресс-секретарь Дмитрий Песков наставляет Ангелу Меркель, советуя ей делать только ответственные заявления и не рассуждать «о якобы имеющих место человеческих жертвах в результате авиаударов российских Воздушно-космических сил».
Целый хор агитаторов на все лады повторяет непроверенное и, вероятно, сильно опережающее события сообщение CNN о каких-то 150 тысячах бойцов «исламской коалиции» (Саудовская Аравия, Кувейт, Эмираты, Марокко, Бахрейн, а со временем даже и Малайзия с Индонезией), которые якобы вот-вот «войдут в Сирию с севера, со стороны Турции». Впрочем, некоторое правдоподобие этому придают срочно устроенные переговоры министра иностранных дел Саудовской Аравии с американским госсекретарем, во время которых первый и в самом деле грозил ввести в бой спецназ, а второй поощрительно жестикулировал.
Ну и, наконец, Турция. Высказывания Тайипа Эрдогана о России и Владимире Путине, еще недавно весьма аккуратные, сделались сейчас стилистически и содержательно неотличимыми от высказываний Путина об Эрдогане и Турции. Перспектива открытия турками фронта в Сирии явно перестает быть абстрактной.
Причина столь разительных перемен в том, что на пятый месяц участия в этой войне российские силы (вместе с иранцами, «Хезболлой» и войсками Башара Асада) впервые добились реального успеха, взяли в кольцо Алеппо и ведут бои у самой турецкой границы.
Хотя в Москве, судя по всему, и не предвидели добавочных международных осложнений, но остальные участники конфликта ответили на активизацию боевых действий стремительным сплочением против России. Разумеется, новейшая антироссийская коалиция существует пока только на словах. Но даже и это впечатляет.
Путин опять сумел объединить против себя множество тех, кто друг друга как минимум недолюбливает, а то и просто ненавидит.
Напомню, что в прошлый раз, в 2014-м, такое тоже произошло не одномоментно. Кто мог тогда вообразить, что Европейский союз — весь такой вялый, раздерганный, трусоватый и падкий на деньги — согласится ввести реальные антироссийские санкции? На начальной стадии кризиса там даже и не думали об этом. Первый, посткрымский, пакет санкций был почти символическим. Чтобы как следует встряхнуть и сплотить Европу и Америку против Москвы, понадобилось более сильное средство — проект ДНР-ЛНР, продвижение которого и породило летом 2014-го второй санкционный пакет, уже достаточно серьезный.
Сирийская операция Путина, помимо спасения режима Асада, имела целью вовлечь западных и местных противников ИГ в некие единые с Россией действия и отвлечь внимание от того, что наши державники называют «сливом Новороссии». И тем самым дать европейцам удобную возможность сделать то, чего они, как искренне верят в Кремле, ждут не дождутся — отменить если не первый, так хотя бы второй пакет санкций.
Однако все опять пошло не по плану. Спасение Асада вступило в непримиримый конфликт с прочими задачами операции. Ведь оно реализуемо только через новый раунд кровавой войны и лишь в союзе с Ираном и «Хезболлой». Но Иран и «Хезболла» — лютые враги большинства региональных игроков, а новая вспышка ближневосточной войны, да еще и с растущим участием ядерной державы, привела в смятение игроков мировых.
Намечавшаяся вроде бы консервация российско-украинского конфликта вместе с сопутствующим ей «сливом Новороссии» не успели еще вступить в решающую фазу, а модные совсем недавно рассуждения западных руководящих лиц о близости снятия санкций уже сменились раздраженными упреками и обвинениями в адрес Москвы, разномасштабными военными маневрами от Иордании до Финляндии и призывами спешно укреплять периметр НАТО.
«Исламская коалиция» — пока нечто абстрактное, но саудиты и их союзники, возможно, и в самом деле успели решить свои задачи-минимум на йеменском фронте. А если так, то их вовлечение в наземную операцию — официально против ИГ, но по факту также против Асада, а значит и тех, кто его спасает, — может стать реальностью.
При условии, конечно, что эту операцию санкционируют и прикроют Соединенные Штаты. Что отнюдь не гарантировано, несмотря на всю показную решительность американских заявлений. Президент Обама боится международных конфликтов и в меру сил старается от них увиливать. Но поток событий может так же увлечь Белый дом за собой, как он уже увлек Кремль.
Тем более, что международная легитимность действий России в Сирии, видимо, перестает быть очевидной и в глазах руководства ООН. А это серьезный козырь для общественного мнения западных стран.
Если участие России в сирийской войне, все больше напоминающее наземную операцию, и в самом деле столкнется с параллельной наземной операцией складывающейся противороссийской коалиции, то никому мало не покажется.
По логике, сейчас самое время искать позволяющие сохранить лицо пути отступления. Вот только привычные кремлевские инструменты для этого плохо подходят. Путин ведь как раз и хотел с помощью сирийской авантюры избавиться от последствий авантюры донбасской. Но повторение ходов привело к тому, что вместо одного тупика сейчас держава упирается в два.
