Если контрабандный товар является качественным и сертифицированным, то он реализуется, и деньги получает государство. Если это какие-то поддельные сигареты, непонятного происхождения мясо, которое может представлять санитарную и другую опасность, то оно утилизируется.
Существует безопасность в прямом смысле слова – безопасность жизни. Ее обеспечивают силовики. Но есть и экономическая безопасность, которая в конечном итоге тоже стоит на страже здоровья и свободы. Кроме силовых структур сотрудники Государственной фискальной службы также находятся на пунктах пропуска в зоне АТО. О том, что они есть, знают немногие: разве что те, кто попадает под их внимание. Возможно, именно поэтому спецподразделение налоговой милиции называется “Фантом”. Как его сотрудники в вагонах с углем находят товары народного потребления, в том числе продукты питания, и почему, по их мнению, штраф в 1500 гривен ничего не решает, рассказал первый заместитель председателя ДФС Сергей Билан.
– Сергей Васильевич, как получилось, что структура, связанная с финансами, оказалась на передовой?
– Все мы знаем, что в нашей стране проводится антитеррористическая операция. Налоговая милиция – согласно закону “О борьбе с терроризмом”, решению СНБО и временному порядку ограничения поставки товаров и услуг через линию разграничения – также участвует в операции.
А год назад, 30 января 2015-го, было создано спецподразделение “Фантом”. Сначала в нем было 126 человек. Потом мы увидели, что задачи и объемы работы увеличиваются, ситуация нарастала, становилась все напряженней, и сейчас в “Фантоме” 174 офицера. Это все добровольцы, они несут службу по ротационному принципу в течение 2-3 месяцев.
– Поэтому еще ни одного вашего сотрудника не поймали на взятках?
– В том числе и поэтому. Мы боремся с коррупцией превентивными методами. Ведь сотрудники несут службу посменно на разных постах. То есть в этот раз он проходит службу на одном пункте пропуска, в следующий раз – на другом. Но они не за этим туда едут. Мне кажется, пора перестать искать черную кошку там, где ее просто нет. Я многого рассказывать не могу, в том числе и из-за личных обстоятельств, причем не моих – все-таки это АТО. Но как бы пафосно это ни звучало, в “Фантом” идут из патриотических побуждений. И объяснять их, по-моему, не нужно.
– Хорошо, почему такой короткий срок? Разве за это время можно понять смысл работы, втянуться в нее?
– Во-первых, у многих семьи, это нужно учитывать. Во-вторых, есть и служебные обязанности, ведь сокращение госслужащих коснулось и ГФС, в том числе налоговой милиции. А задач меньше не становится. Мы не жалуемся, но работу и тут нужно выполнять. Поэтому составу “Фантома” даже повезло: они – в отличие от тех же бойцов добровольческих батальонов – возвращаются оттуда в свои родные подразделения.
В-третьих, 2-3 месяца – оптимальный срок для того, чтобы люди смогли выполнить поставленные задачи. Приезжая туда, они уже прекрасно знают, чем будут заниматься. Тем более, что многие там уже не впервые. Но и новички не чувствуют себя некомфортно.
В первую очередь потому, что в “Фантом” отбираются (именно отбираются, а не попадают) только офицеры. То есть подготовленные люди: и морально, и физически. Кстати, есть и девушки. И хотя несколько необычно видеть в сводной группе на фоне крепких силовиков девушку из “Фантома”, но поверьте, она не уступит мужчинам практически ни в чем.
Главное – отправить на ротацию мотивированных и профессионально грамотных оперативных работников, которые смогут выполнить задачи и достичь цели, стоящие перед спецподразделением. Все офицеры-добровольцы проходят спецподготовку.
– В чем она состоит? Основной упор на моральный дух?
– Да, нужен особый психологический настрой. Потому что они хоть и не силовики, которые принимают участие в различных спецоперациях, но должны уметь справляться с непростыми ситуациями.
Еще перед отправкой все проходят подготовку, инструктажи и психологические тесты, ведь там – реальная война. Мы всегда говорим о том, чтобы не использовать работников фискальной службы в нетипичных ситуациях, так как ни налоговая милиция, ни “Фантом” не являются силовыми подразделениями. Их не заставляют штурмовать укрепрайоны, но если при патрулировании “зеленой зоны” они вместе с силовиками, входящими в группу, попадают под обстрел, налоговики тоже должны уметь защитить себя, своих товарищей и мирное население. Пункты пропуска обстреливаются террористами постоянно… Помните автобус под Волновахой, который год назад был посечен осколками на КПВВ? Там, на этом пункте, находились наши сотрудники… Потому все они проходят психологическое тестирование. Понимаете, они должны доверять друг другу, прикрывать спину.
То есть умение оказать медицинскую помощь, психологическая подготовка, умение обращаться с оружием и спецсредствами – все это есть. Мы неоднократно вывозим “Фантом” на полигон – чтобы они понимали, с чем могут столкнуться.
– Плюс профессиональная подготовка?
– Вернее, процессуальная подготовка. Да, это очень важно.
Нужно уметь четко, согласно законодательству, принимать решения. Например, является ли какой-то факт правонарушением. Представьте, едет машина с товаром: нужно быстро сориентироваться, проверить документы, их подлинность, законность и так далее. Суть работы налоговой милиции не меняется, меняются только внешние обстоятельства.
– Как раз весь вопрос в том и состоит – во внешних обстоятельствах…
– К ситуации, которая произошла на востоке… Никто не мог этого предположить, аналитики оказались не готовы. Да что там аналитики – никто не был готов! Не было законодательных актов, спецструктур, статусов, понятий – ничего. Все, что произошло, требовало принятия срочных контрмер.
– Кстати, о неготовности. Когда АТО началась, Украине защищаться было совершенно нечем. Грубо говоря, на полигоны для подготовки ехали чуть ли не в тех же велосипедных шлемах, в которых стояли на баррикадах… И если бы не волонтеры, которые организовались, даже сложно представить, что было бы. Как формировался “Фантом”, за чей счет?
– Мы тоже говорим огромное спасибо волонтерам за невероятную помощь. Бюджетов не было, потому что, повторюсь, не было законов на такой случай. Поэтому, как и многие подразделения МВД и СБУ, мы собирались и комплектовались из того, что было под рукой. Резервов же тоже не было. Но смогли организоваться и в итоге стать подразделением, за которое не стыдно.
Хочу, чтобы меня поняли: мы гордимся этим, потому что в тех условиях, в которых работает “Фантом”, быть хорошо укомплектованным – вовсе не значит быть элитным или на каком-то особом положении, нет. Это банально означает, что у тебя безопасность на должном уровне. А я уже говорил: ситуации бывают разными.
– То есть, это вселяет уверенность и дает более-менее спокойно выполнять свою работу. Чем конкретно, кстати, занимается “Фантом”?
– В целом у них несколько задач. Есть контрольные пункты въезда-выезда, находящиеся на дорожных коридорах, – это официальные точки пересечения между контролируемой и неконтролируемой территорией: четыре железнодорожных и шесть автомобильных. В указанных пунктах находятся два подразделения: пограничники (пограничный контроль) и Государственная фискальная служба – контроль товаров и грузов. Есть еще Служба безопасности – они обеспечивают координацию.
Одна из функций – осуществлять контроль перемещения товаров, грузов, транспортных средств, следующих между контролируемой и неконтролируемой территориями. Вторая задача – контроль линии разграничения, так называемой зеленки. Есть сводные мобильные группы в составе пограничников, СБУ и ГФС, которые обеспечивают в том числе и патрулирование “буферной зоны”. Потому что мы понимаем, что на сегодня львиная доля товаров и грузов проходит вне пунктов пропуска, через “зеленку”, учитывая, что очень много проселочных дорог и что “серая зона” у нас еще недостаточно охвачена контролем ВСУ. Работа мобильных групп также направлена на недопущение “просачивания” на территорию Украины террористов и их пособников с целью проведения терактов и диверсий. И третья задача – непосредственная борьба с финансовыми нарушениями в зоне АТО.
– Что законодательно имеют право делать сотрудники “Фантома”?
– Мы имеем право останавливать транспортные средства и осматривать их, проверять документы (удостоверяющие личность, документы на автомобили и груз), задерживать людей, авто и грузы в соответствии с нормами закона, составлять админпротоколы, а затем передавать в контролирующие органы и службы. “Фантом” также имеет право применять меры физического воздействия, специальные меры, огнестрельное оружие в случаях, предусмотренных законодательством.
– Давайте как раз перейдем к этой теме. “Обозреватель” по несколько раз в день публикует новости то об огромных партиях мяса, то о миллионах, зашитых в дверях автомобилей. Понятно, что с контрабандой боролись – и так и не смогли побороть – в мирные времена, но тогда и такого контроля не было.
– Проблема все в тех же законах. На сегодняшний день введена статья, которая предусматривает административную ответственность за нарушение порядка пересечения линии разграничения. Была принята статья Кодекса Украины про административные правонарушения, по которой суд может принять решение о конфискации товаров. Почему? Потому, что разница между доходами от реализации товаров народного потребления в Украине и в неконтролируемых территориях практически двойная.
И у нас фиксировались случаи, когда останавливали машины и изымали товар, а через 4 часа мы эту же машину с товаром останавливали на другом КПВВ. Ну, одну потерял, вернулся, загрузился – проблемы для него нет, потому что очень большой подъем по деньгам. Один раз задержали – штраф в 1,5 тысячи гривен заплатил, – и поехал за очередным товаром. Он наварит больше, чем заплатит штраф, если еще найдем основания для этого штрафа.
– Что обычно возят?
– Разное, но уже не так нагло. Помню, когда я в первый раз приехал (это было в начале мая 2015-го), шел караван из 170 фур. Не пустили. После этого таких объемов мы больше не фиксировали. А вообще лекарства, спирт, сигареты, нефтепродукты и уголь, ювелирные изделия, наличные деньги – все это очень актуально.
На неконтролируемой территории есть подпольные предприятия, где делают нелегальную водку: наклеивают на нее акцизные украинские марки, затем нелегально ввозят на подконтрольную Украине территорию, где ее продают.
– Почему везут через “серую зону”, а не через Россию, например?
– Тут им на руку играет “зеленка”, ведь если перемещать через Россию или через КПВВ – это для дельцов дополнительные риски конфискации нелегального товара. Кроме того, на руку “теневикам” играет достаточно либеральное законодательство по отношению к финансовым преступлениям, особенно после декриминализации в 2012-ом ряда статей Уголовного кодекса. Вроде пытались приблизить наше законодательство к европейским стандартам, но не следует забывать про разницу в менталитете и культуре уплаты налогов.
Так, средний гражданин в любом европейском государстве понимает, что если он не заплатит налог, будет иметь крайне серьезные финансовые последствия и, в том числе, ограничение свободы. У нас же сейчас за это максимум штраф в размере 425 тысяч гривен.
Я вам приведу пример. Лет 15 назад я полгода стажировался в Германии в Федеральной криминальной полиции. Так вот, приезжаем мы в Роттердам – огромный порт с тысячами, миллионами контейнеров. И что хочу сказать: на то время практически каждый десятый контейнер шел с контрабандными сигаретами, как в режиме импорта, так и транзита. А это уже серьезное финансовое преступление, за которое в Германии уголовное наказание от 6 месяцев до 10 лет заключения.
А у нас после 2012 года незаконное перемещение товаров, в том числе подакцизных, не является уголовным преступлением. За это предусмотрена лишь административная ответственность. Как и в случае уклонения от уплаты налогов, нарушитель заплатил штраф, то есть понес экономическую ответственность и все.
Мое мнение: сейчас крайне важно как можно быстрее ввести уголовную ответственность за контрабанду подакцизных товаров (сигареты, алкоголь, нефтепродукты). И я очень надеюсь, что наш парламент такую норму в ближайшее время примет.
– Какова процедура сейчас?
– Например, задерживаем автомобиль, выявляем наличные. Как правило, деньги перевозят курьеры, которые часто не в курсе вообще, от кого эти деньги и кому конкретно они предназначены. По факту выявления составляем административный протокол, при наличии оснований, вносим информацию в ЕРДР. Если в суде доказывается неправомерное получение этих денег, они отправляются в доход государства.
– Что происходит с конфискованным имуществом?
– Есть порядок, которым предусмотрено, что мы должны делать с изъятым имуществом, с любыми видами товаров. Если товар является качественным и сертифицированным, после решения суда этот товар реализуется – и деньги возвращаются в доход государству.
Если это какие-то поддельные сигареты, непонятного происхождения мясо, которое может представлять санитарную, экологическую и другую опасность, опять же, согласно решению суда, это утилизируется в установленном порядке. Мы ограничены процессуальными нормами. Логично, чтобы эти нормы были актуализированы, чтобы получить максимальный экономический эффект.
– Что нужно сделать и какой товарной группы это касается?
– Законодательно еще раз пересмотреть процедуру утилизации – в сторону ее упрощения, но при этом предусмотреть ответственность правоохранительных органов за нарушение прав субъектов хозяйственной деятельности. Найти такой баланс между разумным и экономически выгодным. Чтобы потом предприниматели не обвинили правоохранителей в каких-то репрессивных методах.
Мы являемся правоохранительным органом налоговой службы, но наша задача не репрессивная. Конкретный результат – это четкий экономический эффект от нашей работы: сколько денег принесли государству и какой ущерб предотвратили, т.е. какая польза.
Простой пример: бюджет налоговой милиции на 2015 год составлял 420 млн грн – это на 99% просто голая зарплата. К концу года мы живыми деньгами вернули в бюджет 2,8 млрд грн. Это то, что по законченным уголовным делам, то, что добровольно уплачено предпринимателями.
– Как вы считаете, реально ли как-то остановить или запретить контрабанду и есть ли какие-то не силовые методы?
– Достаточно сложно, потому что контрабанда существует во всем мире. Даже в самых развитых странах есть коррупция и контрабанда. Там, где есть возможность наживы, многие люди падки.
Какие методы? Методы должны быть экономические и административные. Экономические – это тот же штраф и конфискация предметов контрабанды. Наказывать экономически – чтобы это било по карману. Административные – это запрет на занятие этим видом деятельности на определенное время. Еще отдельный вопрос – суд. Судьи иногда выносят такие решения… Полный нонсенс. Поэтому я поддерживаю необходимость проведения судебной реформы.
– Если есть налоговая милиция, возможны ли специализированные налоговые суды?
– Давайте возьмем за пример США. Там существует Налоговый суд, который рассматривает и регулирует споры, связанные с существующими недоплатами или переплатами по подоходному налогу, налогам на недвижимое имущество, дарение и наследство в случаях, когда недоплаты были выявлены специальным уполномоченным Налогового управления по внутренним поступлениям. Но это единственный суд в США, состоящий из 19 судей. Что касается ситуации в нашей стране, мне кажется, что необходимо просто реформировать судебную систему таким образом, чтобы всегда устанавливалась истина в уголовном процессе, и не было перегибов как в сторону налоговой милиции, так и в сторону порядочного налогоплательщика, если он прав. Все. А создавать специализированные налоговые суды сейчас, наверное, будет неправильно.
– Вернемся к борьбе с финансовыми преступлениями. Не секрет, что оккупация бизнесу не мешает. Что может быть основанием для проверки предприятия на предмет связи с террористами или работой на временно оккупированной территории?
– Это может быть информация, которая у нас есть, или акт проверки. Что хорошо в борьбе с нелегальными финансами – все видно. То есть видно “скрутки”, видно фирмы, видно перечисления. Поэтому если мы фиксируем объект, дальше идем по цепочке: кто перечислил, предприятия, и мы уже имеем основания вычислять контрагентов и подельников, которые действовали с ним, в рамках открытого уголовного производства.
– И часто такие “конверты”, которые вы раскрывали, связаны с зоной АТО?
– Да, достаточно часто, потому что в чем смысл: есть донецкие и луганские предприятия, которые воспользовались правом перерегистрации на территории Украины, а есть те, которые остались там. То есть проверить взаимоотношения с последними мы не можем физически. Но хорошо то, что сейчас им не возмещается НДС.
Но есть еще одна крайне интересная схема, связанная как с Крымом, так и с Донбассом. Например, это предприятие покупает там какую-то продукцию и привозит ее в Украину, показывая по документам, что это складские остатки с 2011-2014 года. И подают документы, что якобы у них там, у кого-то на складе лежали 10 тыс. тонн угля, которые они сейчас забирают оттуда, – и так каждую неделю.
Вопрос тоже по углю. Это один из товаров, который разрешен на перемещение, потому что это стратегический товар, который нужно поставлять на ТЭС. Злоупотребления самые разные. Однажды в вагоне под углем обнаружили… товары народного потребления, в том числе продукты. Так что всякое бывает.
– Когда все станет мирно, чем будут заниматься фантомовцы?
– Мы молимся, чтобы как можно быстрее это случилось. А ребята просто вернутся к исполнению своих обязанностей. За каждым из них, когда он уезжает в АТО, сохраняется рабочее место, поэтому вернутся и будут работать, как и работали.
– Почему, кстати, до сих пор сотрудники “Фантома” не являются участниками АТО, хотя подразделение работает в зоне проведения операции уже практически год?
– На сегодняшний момент у нас есть два разных законопроекта, они уже прошли все согласования и даже стояли в повестке дня последней пленарной недели Верховной Рады. Законодатели планируют рассмотреть их на ближайшей сессии.
– Несмотря на очистку в госаппарате, все же разрешено брать новых людей? В экономических министерствах много людей из бизнеса, которые никогда не были чиновниками, и это дает свои плоды. Как у вас?
– Кабинет министров принял постановление, по которому мы можем в налоговую милицию брать гражданских. То есть теперь мы получили право набирать экономически образованных аудиторов, адвокатов, юристов и так далее – интеллигентных новых молодых людей. Поэтому присматриваемся к тем, кто может эффективно работать.
– Есть мотивация не зарплатная? Ведь всем известно, что средняя зарплата в ГФС – около 5 тысяч гривен.
– Есть. Изменить страну, изменить систему, изменить отношение к фискальной службе. Мы – не карающий орган, которого должны бояться. Наша задача – выявлять финансовые преступления. Если есть нарушения в сфере налогообложения, бюджетной или таможенной сферах, конечно, мы будем их пресекать. И переходим к аналитическим методам, постепенно забывая о силовых.
Это нонсенс, когда человек платит налоги в тысячу с лишним гривен ежемесячно, относя себя к мелким предпринимателям, а при этом снимает офис в центре города за 20 тысяч долларов в месяц и ездит на Bentley. Это неправильно и несправедливо по отношению к тем, кто честно платит налоги.
