"Когда российский президент Владимир Путин объявил о том, что он строит авиабазу посреди Сирии, чтобы бороться с "Исламским государством" (запрещенным в России. - Прим.ред.) и поддержать президента Башара Асада, немало аналитиков и политиков хвалили его мощную, инновационную, блестящую стратегию, предполагая, что Путин безумно хитрый. Некоторые из нас думали, что просто безумный", - пишет обозреватель The New York Times Томас Л.Фридман.
“Что ж, давайте поразмыслим два месяца спустя. На данный момент результатом сирийской авантюры Путина стало крушение российского пассажирского авиалайнера и гибель 224 человек на борту – взорвали его, видимо, проигиловские боевики на Синае. Турция сбила российский бомбардировщик, после того как он “забрел” на турецкую территорию”, – пишет Фридман.
Тем временем в Крыму протурецки настроенные крымские татары, очевидно, оборвали линии электропередачи, погрузив полуостров практически в полный мрак, говорится в статье. Кроме того, в октябре десятки саудовских муфтиев призвали к “священной войне” против правительств Сирии, Ирана и России, перечисляет автор.
В общем и целом, путинский “хитроумный” шахматный ход в Сирии привел к гораздо большим жертвам среди россиян, новому конфликту Путина с Турцией и Ираном, ослаблению его позиций в Украине, исполнению роли адвоката Асада – массового убийцы суннитов, тех самых суннитов, которые живут в России, и к отсутствию каких-либо реальных успехов в борьбе с ИГИЛ. “А в остальном это был большой успех”, – иронизирует Фридман.
“По правде говоря, я бы хотел, чтобы Путин победил. Это бы избавило нас всех от многих проблем, потому что ИГИЛ – это не “запасной состав школьной спортивной команды”, как его однажды назвал президент Обама. На самом деле это джихадистская команда сильнейших”, – считает обозреватель.
“Угроза, исходящая от ИГИЛ, становится стратегической, но, чтобы ее ликвидировать, надо понимать три вещи: 1) это произведение двух гражданских войн – между умеренными и радикальными суннитами и между суннитами и шиитами, и они умножаются друг на друга; 2) единственный способ победить ИГИЛ – свести к минимуму борьбу между суннитами и шиитами и укрепить боеспособность умеренных суннитских группировок против экстремистских; 3) борьбу должны вести арабы, мусульмане, но их решительно должны поддерживать Америка, ЕС и, да, Россия”, – пишет Фридман.
В то время как цели Путина неясны, Обама действительно хочет победить ИГИЛ. “Не менее важно то, что он хочет сделать это не так, как Путин или Джордж Буш-младший, которые не долго думая нырнули в гущу событий”, – пишет Фридман.
Однако неясно, существует ли умеренный вариант. Все хотят победить ИГИЛ путем “непорочного вторжения”: либо больше бомбить с воздуха, либо при помощи чужих войск, пехоты, рисков, политической трансформации, рассуждает автор.
Извините, но для того, чтобы раз и навсегда покончить с ИГИЛ, нужно либо политическое решение о разделении власти, с которым согласятся все ключевые игроки и введут его в действие, либо вооруженные силы, чтобы просто разбить “Исламское государство” и потом бесконечно сидеть в этом регионе, чтобы оно не возродилось. Обама не может обеспечить первое и не хочет делать второе, говорится в статье.
Можно сказать, что работу по ИГИЛ и Сирии Обама делает очень плохо, но ее по-прежнему будет невозможно сделать, пока ключевые игроки в регионе определяют свои интересы как “править или умереть”, а большинство настоящих демократов из этого региона живут за границей, заключает Фридман.
