В целом сегодняшний конституционный процесс ничем не отличается от конституционного процесса времен Кучмы или Януковича. Об этом пишет политолог Петр Олещук.
Нынешние изменения в Конституцию принимаются в худших традициях украинской политики, то есть без широкого общественного обсуждения и в результате тайных кулуарных договоренностей.
Президент создал некую комиссию для внесения правок в Конституцию. Однако изменения разрабатывала не она, а неизвестные люди. Через этот орган текст готовых правок был санкционирован, а затем через подпись президента он попал в Верховную Раду, где и рассматривается народными депутатами.
Таким образом, складывается ситуация, когда неизвестные люди написали изменения в Основной закон страны, которые в идеале должны были пройти широкое обсуждение в украинском обществе. В целом сегодняшний конституционный процесс ничем не отличается от конституционного процесса времен Кучмы или Януковича: аналогичный узкий круг участников, непубличность, скрытность и непонятные задачи. Это первое.
Во-вторых, Конституция меняется согласно сложившейся внешней конъюнктуре. Мы превращаем Основной закон в профанацию права и правовых норм.
В-третьих, мы выводим контролируемые сепаратистами районы Донецкой и Луганской областей за рамки общей системы государственного управления. Если посмотреть на действующий уже закон об особом режиме самоуправления в Донбассе, то очевидно, что его положения выходят за рамки вопросов местного самоуправления. Ведь милиция, прокуратура и суды не относятся к сфере компетенции местного самоуправления. Таким образом, на лицо существенные противоречия между предложенными нормами Конституции и принятым ранее законом.
Главная проблема в том, что мы сами демонстрируем, что наша страна пребывает под внешним управлением.
Создается ряд опасных прецедентов:
Получается, что на территории Украины путем терроризма можно добиться особого режима самоуправления. Это создает отличную мотивацию для разного рода иностранных интервентов: можно захватить какую-то часть украинской территории и на основании этого выставлять нашей стране свои требования.
Мы показываем миру, в частности России, что от Украины можно добиться изменения Конституции. Мы посылаем сигнал, что можно давить и дальше, добиваться, к примеру, федерализации страны и т. п. Таким образом, мотивируя наших геополитических оппонентов к более активным действиям.
Мы провоцируем волну сепаратистских движений. Ситуация в стране и без того очень сложная, и это создает идеальные условия для различного рода сепаратистских настроений.
Что касается выгод от принятия изменений в Конституцию. Считается, что без них Украину рискует потерять поддержку западных партнеров, однако сами западные партнеры официально подобного заявления не озвучивали. Поэтому создается некий миф, что западная поддержка зависит от выполнения минских договоренностей в том виде, в котором это предлагают украинские власти.
Как следствие, противоборство по этому вопросу переросло в своего рода религиозную войну. У сторонников внесения изменений в Конституцию сформировался некий религиозный культ. Они верят, что таким образом реализуется какой-то хитрый план западных стран по принуждению России к возобновлению территориальной целостности Украины; что Запад всё знает и всё понимает, и если мы будем выполнять все условия так же чётко, как религиозный ритуал, то на нас снизойдёт та самая благодать. Не стоит лишний раз думать, достаточно делать то, что тебе говорят.
Все сомнения относительно того, приведет ли это к желаемым результатам, и будет ли позитивный эффект от внесения изменений в Конституцию, вызывают у этих людей бурю обиды.
Это искажает дискурс в стране. Конституция должна была выстраиваться в результате общенациональной дискуссии, чтобы избежать всех ошибок прошлого. Но этого не произошло. Изменения разработали в Администрации президента, а потом спустили на низ, и уже здесь начинают искать для данного проекта оправдания, а все противники изменений оглашаются «агентами Путина» и т. п.
Даже во времена Януковича не было подобного давления на интеллектуальную элиту и проявления альтернативного мнения. Власть не только не открыта к обсуждению – она полностью отбрасывает возможность какого-либо обсуждения. Либо ты поддерживаешь то, что мы написали – причем без каких-либо объяснений, – либо ты враг. Таким образом, по уровню интеллектуальной свободы мы приближаемся к путинской России.
Напоследок отмечу, что, по моему мнению, боевые действия на востоке страны активизируются и в случае принятия, и в случае отказа от внесения изменений в Основной закон. Россия уже показала, что подобные правки ей не нравятся. Соответственно, в случае их принятия Кремль воспримет это, как вызов, так же, как и в случае их непринятия.
