Разумеется, Россию не стоит провоцировать — однако слабость провоцирует ее нынешние власти в той же (если не в большей) степени, что и ограниченная демонстрация серьезного потенциала сдерживания.
В прошедшем июне министр обороны США Эштон Картер (Ashton Carter) объявил, что Вашингтон предварительно разместит в Восточной и Центральной Европе тяжелую военную технику. Этот шаг должен позволить Соединенным Штатам быстрее и эффективнее реагировать на российскую агрессию по отношению к уязвимым восточным странам НАТО. Техника будет служить физическим символом готовности США защищать своих союзников по Североатлантическому альянсу и облегчит переброску в регион дополнительных сил НАТО в случае нападения Москвы. Такой шаг можно только приветствовать, однако он не сможет полностью удержать Россию от попыток прибегнуть к агрессии или принуждению, так как речь идет о сравнительно небольших силах, несравнимых с той мощью, которую Россия сможет задействовать в случае региональной войны.
Соответственно, НАТО (или, если альянс в целом не сможет придти к согласию, США и прочие заинтересованные страны блока) должна применить двойственный подход к проблеме. Ей следует одновременно укрепить свои военные позиции в уязвимых государствах, оказавшихся на передовой, и предоставить Москве стимул снизить военную угрозу, предложив взаимно ограничить воинские контингенты. С одной стороны, необходимо перебросить в восточноевропейские страны НАТО больше солдат, техники и тыловых структур, чем предлагают США, — причем сделать это на постоянной основе, не ограничиваясь количественными и временными рамками, о которых говорилось в июне. С другой стороны, НАТО должна предложить России новое соглашение о контроле над неядерными вооружениями, которое значительно ограничит (или даже отменит) это развертывание в обмен на гарантированный вывод особенно опасных российских сил из районов, расположенных близь территории НАТО.
Меры по укреплению обороны НАТО в Северо-восточной Европе особенно необходимы, так как Россия обладает военным превосходством в восточной части Балтики. Благодаря имеющимся у нее преимуществам, Москва может сравнительно легко и быстро оккупировать часть Прибалтики и даже часть Польши и поставить Вашингтон и альянс перед фактом. После того, как российские войска окажутся на территории НАТО, их будет трудно оттуда выбить. Для этого потребуется кровопролитная военная кампания, предпринимать которую многие члены НАТО не будут готовы. Следовательно, альянсу имеет смысл держать в регионе серьезные оборонительные силы, чтобы лишить Россию такой возможности. Речь не идет о силах, способных самостоятельно отбить российскую атаку. Их задача будет заключаться в том, чтобы ощутимо замедлить, осложнить и затормозить вторжение, а заодно облегчить, обезопасить и ускорить процесс переброски подкреплений из других регионов.
В результате НАТО и Соединенные Штаты должны будут выстроить в Восточной Европе – и особенно в Прибалтике — более мощную оборону. Им не следует ограничиваться заявленными в июне рамками. Инициатива министерства обороны — шаг в правильном направлении, однако предусматривает постоянную ротацию сил и распространение их по всему восточному периметру НАТО. Между тем, разумнее было бы сделать упор на территориальную оборону, в том числе с использованием тяжелой техники, способной помешать легкому и быстрому захвату территорий. Присутствие НАТО в такой форме должно снизить вероятность российской агрессии, так как любая авантюра в этом случае станет намного более трудным и рискованным предприятием, требующим заметно больше усилий и смелости, чем сейчас. В случае нападения на подобные силы ответ НАТО будет выглядеть оправданным. Соответственно, возрастет его вероятность, что должно заставить Москву вести себя осторожнее. Таким образом, рост сил сдерживания будет способствовать стабильности, а не дестабилизировать ситуацию. Отметим, что он вполне совместим с взвешенной интерпретацией Основополагающего акта 1997 года о взаимных отношениях между НАТО и Россией, актуальность которого в любом случае в последние полтора года сильно снизилась из-за агрессивного поведения России.
Хотя усиление сдерживающего фактора должно подтолкнуть Москву к сдержанности в Балтийском регионе и на территории стран НАТО, ограничиться только этим было бы неразумно. Одновременно НАТО следует предложить России переговоры по новому соглашению о контроле над вооружениями в Европе. Как минимум, это соглашение должно будет надежно гарантировать, что Москва не сможет неожиданно атаковать НАТО неядерными силами. Для этого необходимо, чтобы оно ограничило численность и характер российских войск, развернутых на определенном расстоянии от Прибалтики и Польше, и предусматривало меры по контролю в виде инспекций и обмена информацией. Взамен Соединенные Штаты и НАТО должны согласиться наложить аналогичные ограничения на свои силы в регионе.
С точки зрения НАТО, это снизит угрозу, которую Россия представляет для уязвимых восточных членов альянса. При этом, если Москва отвергнет предложение, вина за рост напряженности ляжет на нее. Таким образом, увеличение сил США и НАТО получит в Европе необходимую политическую поддержку. Соединенные Штаты и Североатлантический альянс уже вели схожую двойственную политику в 1970-х и 1980-х годах, когда Америка развернула в Европе ядерное оружие средней дальности, а затем разменяла его сворачивание на отказ Советского Союза от систем, ради противостояния которым оно появилось на сцене.
Подобный пакт будет выгоден не только НАТО, но и Москве. Он предотвратит (или отменит) появление крупных западных сил на российском пороге и не будет мешать Москве сохранять адекватные оборонительные позиции на граничащих со странами НАТО территориях. Более того, откровенный отказ политически загонит Москву в угол, так как он будет выглядеть необоснованной демонстрацией враждебности и нежелания сотрудничать с альянсом. Фактически, опаснее всего будет, если Москва согласится на переговоры, а затем начнет их затягивать в надежде блокировать таким образом развертывание западных сил. В связи с этим альянсу следует продолжать развертывать свои силы параллельно с переговорами.
Контроль над вооружениями не должен ограничиваться мерами, на которые требуется официальное согласие Москвы. НАТО также следует предпринимать односторонние шаги, предотвращающие потенциальное непонимание. Силы, размещаемые в Прибалтике, должны носить подчеркнуто оборонительный характер и этот факт нужно активно освещать. Иначе Россия может счесть силы НАТО угрозой — или изобразить их так в пропагандистских целях. Хотя грань между оборонительным и наступательным в современной войне редко бывает очевидной, альянсу в данном случае следует делать упор на противотанковые, противопехотные и противовоздушные системы, а не на вооружения, носящие, скорее, наступательный характер. Ограничения этого рода не должны представлять для НАТО серьезной проблемы, так как альянс заинтересован исключительно в защите своих членов, и не намерен аннексировать российскую территорию.
Разумеется, даже со всеми ограничениями развертывание сил альянса может обеспокоить и разозлить Россию и вызвать тревогу и разногласия в НАТО. Эти риски — вполне реальные — не отменяют необходимость такого шага. Тем не менее, их наличие делает особенно важными попытки вовлечь Москву в переговоры по контролю над вооружениями, минимизирующие дестабилизацию и рост политической напряженности, а также попытки укрепить дипломатическим путем поддержку членами альянса курса на развертывание сил. Реальность такова, что НАТО пригласила эти страны в свои ряды, и поэтому доверие к ней и ее жизнеспособность зависят от того, сможет ли она их защитить. Разумеется, Россию не стоит провоцировать — однако слабость провоцирует ее нынешние власти в той же (если не в большей) степени, что и ограниченная демонстрация серьезного потенциала сдерживания.
Таким образом, благоразумие диктует альянсу одновременно предлагать Москве сотрудничество во имя снижения риска и ясно демонстрировать ей, что он может и хочет защищать своих восточных членов.
