С декабря 1917 года, когда была создана ВЧК, между компартией и ВЧК-ОГПУ-ГПУ-НКВД-МГБ-КГБ шла постоянная борьба за власть.
Об этом пишет доктор исторических наук Юрий Фельштинский.
Она не всегда была понятна и очевидна обывателю, но, с точки зрения партии, контролировавшие ВЧК/НКВД лица постоянно пытались перетянуть одеяло на себя и в рамках этой борьбы время от времени уничтожали партийную номенклатуру, в то время как партийное руководство время от времени одерживало над ВЧК/НКВД победу и расстреливало или устраняло руководство тайной полиции, одновременно реструктуризируя саму структуру, переименовывая ее и делая не менее опасной для партии, как по крайней мере казалось в момент реструктуризации.
Тем не менее, в ноябре 1982 года, после смерти Брежнева, председатель КГБ Юрий Андропов стал генеральным секретарем ЦК КПСС, и это был первый случай, когда руководитель ВЧК/КГБ стал фактическим главой государства. За это ему и академия ФСБ его имени, и мемориальная доска на здании ФСБ на Лубянке. Так что в 1982 году ВЧК/КГБ достигли своей заветной исторической цели.
Впрочем, продолжалось всё это недолго, так как в 1984 году Андропов умер и инициативу снова перехватила партия. Через череду смертей кремлевских старцев к власти в марте 1985 года пришел Михаил Горбачев, начавший “гласность и перестройку”.
Решение это было коллективное, стояло за ним Политбюро, и неправильно считать, что “гласность и перестройка” были инициативой и начинанием одного Горбачева. КГБ на это смотрел-смотрел и в августе 1991 года решил предпринять очередную попытку захвата в стране власти.
Августовский путч в Советском Союзе был организован не абстрактным Государственным комитетом по чрезвычайному положению, а Государственным комитетом безопасности – КГБ, во главе которого с 1988 года стоял генерал армии и член Политбюро Владимир Крючков. В ГКЧП, просуществовавший с 18 по 21 августа, вошли и другие силовые министры: министр внутренних дел Борис Пуго, министр обороны Дмитрий Язов, первый заместитель председателя совета Обороны СССР Олег Бакланов. Входили в ГКЧП и премьер-министр Валентин Павлов, и вице-президент СССР Геннадий Янаев. Так что, в общем-то, с точки зрения Крючкова, основные министры поддержали ГКЧП и провалом переворот закончиться не мог.
Гадать, что было бы, если бы путч удался, историку не позволено. Но интересно посмотреть, как, собственно, развивалась России в период августа 1991 – августа 2015 года с точки зрения реализации изначальных планов КГБ/ФСБ по захвату власти. Итак, в 1984 году в силу естественных обстоятельств – смерти Андропова – власть пришлось уступить партии. В 1991 году в августе была предпринята попытка совершить государственный переворот и вырвать у партии власть силой. Переворот провалился. Горбачев формально остался у власти. Однако реально власть сосредоточилась в руках республиканских президентов советских республик, не заинтересованных в сохранении СССР. Советский Союз распался. Горбачев ушел в отставку. Всё произошло достаточно стремительно и мирно.
Какой же вывод из этого сделал Комитет государственной безопасности? Только тот, что очередная попытка захвата власти провалилась и нужно готовить новый переворот. В победные августовские дни 1991 года в России определились два очевидных лидера демократического движения. В Москве – Борис Ельцин. В Ленинграде – Анатолий Собчак. Но обратите внимание: уже 19-21 августа 1991 года при выступлениях на демократических трибунах, будь то бронетранспортер перед домом правительства в Москве или Дворцовая площадь в Ленинграде, рядом с Ельциным всегда стоит офицер КГБ Александр Коржаков, входивший в личную охрану Андропова, а рядом с Собчаком – никому не знакомый офицер КГБ Владимир Путин.
Демократическая революция в России только разгорается, но фигуры на шахматной доске КГБ уже расставлены, и за спиною вождей демократии уже стоит контролирующий их КГБ.
Остальное было делом техники. Уже в декабре 1994 года властолюбивый Ельцин дал силовым министерствам обвести себя вокруг пальца и позволил втянуть Россию в спровоцированную ФСК (тогда именно так назывался бывший КГБ и будущая ФСБ) в чеченскую войну. К марту 1996 года, когда предстояло заняться предвыборной президентской кампанией и переизбираться на новый срок, Ельцин был настолько скомпрометирован перед избирателями, что популярность его упала по некоторым опросам до 3%. Шансов победить в открытой борьбе с Геннадием Зюгановым не было.
Ближайшее окружение Ельцина в составе руководителя Службы безопасности президента теперь уже генерала Александра Коржакова, директора ФСБ Михаила Барсукова и первого вице-премьера Олега Сосковца в марте 1996 года предложило Ельцину, ссылаясь на войну в Чечне (ради чего война и была развязана), ввести в стране чрезвычайную ситуацию и отменить или отложить выборы. Не желавший отдавать власть, в том числе и Зюганову, Ельцин в целом склонялся к такому решению и, по воспоминаниям Бориса Березовского, уже подписал соответствующий указ.
Если бы указ был обнародован и вступил в силу, Ельцин перестал бы быть легитимным президентом России и вынужден был бы опираться на СБП Коржакова и ФСБ Барсукова. По мнению того же Березовского, триумвират Коржаков – Барсуков – Сосковец планировал затем отстранить Ельцина от власти и сделать президентом России Олега Сосковца. Березовский не исключал также, что заговорщики планировали “помочь” Ельцину умереть, т.е. физически устранить президента России.
Собственно, заговор Коржакова – Барсукова – Сосковца в марте 1996-го и был очередной попыткой КГБ/ФСБ захватить власть в стране. Но обладавший поразительной интуицией на власть Ельцин понял, что проект Коржакова грозит не укреплением власти, а ее потерей. Отказавшись от опоры на заговорщиков, Ельцин отозвал указ о введении чрезвычайного положения и принял руку помощи, протянутую теми, кого затем стали называть “олигархами” – сформированной по инициативе Березовского и под руководством Анатолия Чубайса группы крупнейших российских бизнесменов, располагавшей значительными денежными ресурсами, необходимыми для предвыборной кампании, и что еще важнее – контролировавшей российскую прессу и телевидение.
В результате общих усилий Ельцина и “олигархов” Ельцин победил на президентских выборах во втором туре, набрав 53,82% голосов против 40,31%, полученных Зюгановым. 20 июня 1996 года, в промежутке между первым туром выборов (16 июня) и вторым (3 июля), Ельцин отправил в отставку Коржакова, Барсукова и Сосковца, а 31 августа подписал Хасавюртские соглашения с президентом Чеченской республики Асланом Масхадовым и закончил первую чеченскую войну.
Неунывающая ФСБ сделала из этого очень важный вывод: Россия – страна, где власть нужно захватывать законно; через путч или указ о введении чрезвычайной ситуации не получается; в современной России для захвата власти нужно занять одну должность: президента страны. Ближайшие выборы должны были состояться в 2000-м.
Уже в 1999 году шахматные фигурки на доске были расставлены таким образом, что уходящий с поста президента Ельцин мог назначить вместо себя любого кандидата из выложенной перед ним колоды карт. Но в этой колоде странным образом оказались только три карты, и обозначены были на них три офицера спецслужб. Кандидатом № 1 был директор СВР Евгений Примаков, избранный премьер-министром России в сентябре 1999 года. По плану Ельцин должен был уйти в отставку досрочно, 31 декабря 1999 года, назначив премьер-министра своим преемником и исполняющим обязанности президента. На следующем этапе и.о. президента выставлял свою кандидатуру на президентских выборах 2000 года и становился президентом без приставки “и.о. “.
Но Примаков разочаровал Ельцина. Он заигрывал с Думой и коммунистами, к Ельцину относился пренебрежительно, считая его политическим трупом. Все чаще и чаще в Думе звучало слово “импичмент”. И Ельцин понял, что Примаков-президент не сумеет обеспечить Ельцину и его близким гарантии неприкосновенности после отставки. Поэтому в мае 1999 года Ельцин сместил Примакова и назначил премьер-министром кандидата № 2, бывшего директора ФСК, архитектора и инициатора первой чеченской войны Сергея Степашина.
Степашин тоже не подошел. Руководителю администрации президента Александру Волошину показалось, что Степашин заигрывает с главным конкурентом на власть “семьи” мэром Москвы Юрием Лужковым. Действительно ли Степашин планировал пойти на соглашение с Лужковым и сделать его после выборов премьер-министром или это только казалось параноидальному, мстительному и закомплексованному Волошину, мы никогда не узнаем. Но в августе 1999 года Ельцин отправил Степашина в отставку и назначил на его место кандидата № 3, последнюю карту имевшейся колоды, директора ФСБ Владимира Путина. Затем, как и планировалось, 31 декабря 1999 года Ельцин ушел в отставку, Путин стал и.о. президента, и переименование его в президенты было уже формальностью. 7 мая 2000 года Путин официально стал президентом.
Так закончилась история захвата власти ВЧК/ФСБ в СССР/России. Ельцинский “демократический период” продлился менее девяти лет, с 22 августа 1991-го по 31 декабря 1999 года. Это то, что было отвоевано у ГКЧП. За эти девять лет Россия стала рыночным государством с открытыми границами и свободной прессой. За эти же девять лет распался СССР и из советских республик были образованы новые суверенные государства.
Очевидным достижением Ельцина на внутреннем фронте следует назвать децентрализацию российского государства, отказ от жесткой централизованной системы, когда всем управляла Москва. Попытка создания системы честных местных и центральных выборов во многом уперлась в общую коррумпированность России. Так что эту проблему Ельцин решить не смог. Кроме того, в 1999 году Ельцин вторично наступил на старые грабли: позволил ФСБ втянуть Россию во вторую чеченскую войну, организованную с теми же целями и по той же схеме, что и первая. А экономика страны, несмотря на все потуги, осталась зависимой исключительно от рыночных цен на полезные ископаемые. Но с этой постоянной величиной не смогли справиться ни Политбюро, ни Ельцин, ни Путин.
Если распад СССР считать злом, значит, поражение ГКЧП – это зло. Если распад СССР считать благом, поражение ГКЧП – это благо. Когда мы говорим о большинстве населения, мы должны задать вопрос, о каком именно населении идет речь. За пределами России, я уверен, статистическое большинство бывшего СССР считает поражение ГКЧП благом. Если иметь в виду население современной больной России, то предугадывать результаты опроса лично я не возьмусь. Мнение Путина по заданному вопросу нам известно. Путин, безусловно, считает поражение ГКЧП и распад СССР злом. Осталось только понять, какой процент населения поддерживает в этом столь популярного сегодня в России Путина.
