"У каждой аварии есть фамилия и имя", - тонко подметил сталинский нарком Лазарь Каганович. То же самое мы можем сказать и о перспективах долговой эпопеи Украины, в лице своего правительства не на жизнь, а на смерть торгующейся с клубом кредиторов о масштабах реструктуризации внешнего долга.
Как известно, целями реструктуризации являются: экономия $15,3 млрд на внешних платежах, обеспечение к 2020-му соотношения государственный долг/ВВП на уровне не выше, чем 71% от ВВП, и поддержание общих потребностей в финансировании бюджета по долговым операциям в среднем на уровне 10% от ВВП (максимум 12% от ВВП в год) в 2019-2025 годах, пишет экономист Владислав Старинец.
Если для первой цели подходит просто пролонгация, то для достижения остальных, как вариант, необходимо списание основной части суммы долга. И если сначала Минфин рассчитывал на 40% от основной суммы долга (около $8 млрд), то сейчас в ведомстве готовы согласиться на 20%. Встречное предложение – списание 5% – при неизвестных прочих условиях (к примеру, таким может быть повышение процентной ставки) Украину не спасает. Это очевидно даже для властей, которые, хотя и пытаются выдать пятипроцентный дисконт за успех, но понимают, что речь идёт не о решении проблемы в принципе, а об отсрочке краха.
В этой ситуации на первый план выходят персоналии, стоящие за расплывчатым брендом “частные кредиторы”. В частности, речь идёт о Майкле Хейзенстэбе, заработавшем удачными спекуляциями – к примеру, на ирландских и венгерских долгах – прозвище “король облигаций”. Майкл Хейзенстэб – исполнительный вице-президент одного из крупнейших американских инвестфондов Franklin Templeton Investments (управляет $895 млрд). В числе прочего фонду принадлежит 40% украинских евробондов на сумму $7 млрд — это самый крупный держатель еврооблигаций украинского правительства.
Хейзенстэб отвечает как раз за инвестиции в облигации. В Украину он наведывается нечасто. Но он один из самых известных антитрендовых инвесторов в мире: умудряется зарабатывать там, где другие терпят убытки. В 2012-м, в разгар финансового кризиса в Ирландии, инвестменеджер скупил 10% гособлигаций страны за половину их стоимости. На следующий год инвестиция принесла ему 70% прибыли: бонды резко выросли в цене, поскольку ирландскому правительству удалось избежать дефолта и улучшить экономическую ситуацию в стране.
Хейзенстэб активно наращивал инвестиции в украинские евробонды: с декабря 2013-го вложил в бумаги $2,5 млрд. “Правительство Украины делает исключительную работу не только по решению краткосрочных проблем, но и по созданию условий для того, чтобы страна процветала в течение ближайших 5–10 лет”, — написал инвестор в своём блоге после посещения Киева. По мнению The Economist, Хейзенстэб является крупнейшим частным кредитором нашей страны.
Вот что утверждал Хейзенстэб в апреле 2014 года: “Мы убеждены, что долгосрочный потенциал Украины – очень примечателен, поскольку страна владеет огромными резервами человеческого капитала и сельскохозяйственного фонда, занимая ключевую географическую и геополитическую позицию.
Несмотря на некоторые краткосрочные финансовые сложности, задолженность Украины – довольно мала. Соотношение ее долга и ВВП – вдвое меньше, чем в США”.
Еще прошлым летом Хейзенстэб излучал оптимизм: “Так как мы являемся долларовым инвестором, мы не берем на себя валютные риски, поскольку покупаем номинированные в долларах украинские правительственные облигации, а отношение долга этой страны к ВВП составляет 40%. Этот вопрос никогда не был проблемой платежеспособности. Он скорее, тесно связан с проблемой ликвидности, а, согласно пакету мер МВФ и программе международной поддержки,Украина, благодаря своей хорошей повестке реформ, в ближайшие пару лет получит доступ к 30 млрд долдаров международной помощи. Так что учитывая платежеспособность и ликвидность страны, мы пришли к выводу, что все видят лишь громкие заголовки и отказываются ехать в эту страну, чтобы понять ее фундаментальные основы, а мы решили, что это хорошая основа для долгосрочных инвестиций”.
Однако Хейзенстэб имел реальные поводы для оптимизма лишь тогда, когда скупал украинские долговые обязательства по цене приблизительно в 80% от номинала. Сейчас же, в контексте неизбежной реструктуризации и увеличения объема долгов Украины при продолжении падения ВВП, ему приходится констатировать убытки. А динамика экономических процессов подсказывает, что дальше лучше не будет : наш экспорт за первые 6 месяцев 2015 г. в сравнении с аналогичным полугодием 2014 года упал на 35,9% (8,6 млрд долл), падение производства в металлургии составило 25,8%, в добывающей промышлености – 24,5 %, химической – 21,4%, пищевой – 12,9%, падение в строительстве достигло отметки в 22,1%, oбьем розничного оборота составляет лишь 74,9 % (221 млрд грн) к шести месяцам прошлого года (при том, что индекс инфляции за январь – июнь 2015 равен 140%); транспортом перевезено только 79% от оборота за 6 месяцев прошлого года. Все это фиксирует Госстатслужба Украины.
Не лучше обстоят дела и с заимствованиями. Долги Украины в 2014 году выросли как в валюте, так и в гривне. При этом в гривне они выросли на 200 млрд грн, что является беспрецедентным случаем и повлекло за собой существенную девальвацию национальной валюты, с помощью которой Минфин и оправдывает свою долговую политику. Сейчас это существенно помогает наполнять бюджет за счет роста налоговых поступлений от внешнеэкономических операций из-за курсовых разниц.
Естественно, стремлением минимизировать потери и объясняется предельная несговорчивость Хейзенстэба, постоянный перенос сроков переговоров – в надежде довести ситуацию “до кипения”. Ведь МВФ поставил Украине жесткое условие продолжения помощи – консенсус с частными кредиторами.
И вот здесь мы можем отметить интересный момент. Несговорчивость Хейзенстэба по украинскому долгу ставит под угрозу всю систему безопасности и благополучия в Европе. Перспектива объявления Украиной дефолта создаст предельно нежелательный прецедент: европейские популисты – особенно из членов Евросоюза – сегмента PIIGS – охотно последуют примеру нашей страны: “Зачем возвращать долги?” Шлейф дефолтов и кросс-дефолтов парализует всю экономику Запада.
В контексте нашей страны все это будет означать крах экономики и распад государственных институтов. Десятки миллионов обездоленных украинцев, спасаясь от голода и войны (которая в случае дефолта перерастет из локального конфликта на Донбассе в полномасштабное вооруженное противостояние, где во главу угла будет поставлена не борьба за ценности “European Democracy>> , а схватка за хлеб насущный), ринутся в поисках спасения на Запад. Евросоюз явно не готов к приему на содержание миллионов украинских иждивенцев, но никакие паспортно-визовые ограничения тут уже не помогут. Достаточно взглянуть на лагеря сирийских беженцев в Турции, чтобы понять, что максимум через полгода после возможного дефолта Украины нечто подобное появится на просторах от Пшемысля до Лиссабона. Европейская экономика этого не выдержит.
В этой ситуации как раз и проявлется пресловутая роль личности в истории. Западноевропейский политикум должен осознать необходимость оказания политического давления на топ-менеджмент Frankli Templeton Investments с целью “принуждения к списанию” существенной части украинского долга. В конце концов, скажем прямо: FTI – как часть бизнес-империи Ротшильдов – не является абсолютно независимой и неуязвимой структурой. Краха европейского благополучия, обусловленного банальной жадностью топ-менеджмента, не простят никому. И это нужно дать понять – четко и недвусмысленно.
P.S.”Кредиторам, которые сейчас вовлечены в процесс переговоров по реструктуризации государственного долга Украины, необходимо принимать во внимание долгосрочную перспективу и не расценивать это как игру с нулевой ставкой”, – отмечает заместитель Минфина США Шитс.
