Недавно я случайно увидел документальный фильм, посвященный заграничным походам русской армии 1813-1814 годов.
И не мог не заметить, как сместились акценты: от победы над вторгнувшимся в Россию неприятелем в Отечественной войне к Венскому конгрессу, “европейскому концерту”, установлению баланса сил между великими державами в тогдашнем мире.
По мнению авторов фильма, только такая модель и может быть альтернативой бесконечным войнам – и то, что после Венского конгресса войны случались постоянно и уносили тысячи жизней, интерпретаторов не смущает: перед зрителями вереницей проходит один конгресс за другим. Как говорил Клаузевиц, “война – это продолжение политики иными средствами”. Так почему бы и не повоевать перед очередной симфонией?
Я вспомнил об этом фильме, когда прочел интервью Олега Морозова. Бывший глава управления внутренней политики администрации президента России удивительно точен в объяснении внешнеполитических целей путинской команды. Он с придыханием вспоминает эпизод, который любым политическим деятелем – именно политическим деятелем, а не стервятником – воспринимался бы как позорный. Как “во время арабо-израильской войны 1967 года израильские танки стояли совсем недалеко от Каира и легко могли его взять: египетская армия разбежалась. Но тут один лидер великой страны – Леонид Брежнев – позвонил другому лидеру великой страны – президенту США Линдону Джонсону – и пригрозил поднять в воздух стратегическую авиацию. Что произошло после этого? Израильские танки вернулись в места своей дислокации”.
Обратите внимание: один лидер страны, которая формально не участвовала в конфликте (хотя советские военные специалисты в Египте были), позвонил лидеру другой, которой точно там не было, – и пригрозил уничтожением Израиля. Вот как надо! “А вот у Горбачева и Ельцина силенок сделать это не хватало. Они были лидерами, которые довели страну до исторического поражения. В результате к нам стали относиться как к государству, которое можно ставить перед фактом. Главный смысл деятельности Путина в том, что он меняет эту ситуацию: возвращает России принадлежащий ей по праву политический вес”.
В этих словах разгадка того, что со стороны может показаться безумием, но выглядит совершенно логичным с точки зрения Путина и его опричников: с “национальным лидером” перестали считаться, ставят его перед фактом. Вместо того чтобы признать, что бывшие советские республики, да и бывшие страны соцлагеря – это сфера влияния “национального лидера”, подлый Запад затаскивает их в НАТО, придумывает какие-то бессмысленные “Восточные партнерства”, соглашения об ассоциации с ЕС, мешает российским интеграционным проектам. И делает вид, что не понимает российских намеков – вначале тонких, кулуарных, а потом все более и более толстых: это все наше. Наше. С нами нужно разговаривать. Это же концерт!
Путин может искренне считать, что западные лидеры его попросту подло обманули. Пригласили в “восьмерку”, устраивали разнообразные саммиты, делали вид, что уважают и советуются, – а на самом деле продвигались все ближе и ближе по исконным землям “нацлидера”, по одному убирали его исторических союзников и друзей – словом, пакостили, не советуясь. Разве это концерт? И когда он решил оставить намеки и показал в Крыму, что бывает, когда с ним не советуются, они опять сделали вид, что ничего не поняли, и даже выгнали из “восьмерки” – вместо того чтобы устроить торжественное заседание и все поделить.
