Объявление о замораживании "Новороссии", сделанное политическими марионетками, означает, что Путин решил сохранить террористический анклав в Донбассе, пишет Виталий Портников.
Нужно понимать, что ни называвший себя “спикером парламента Новороссии” Олег Царев, ни “министр иностранных дел ДНР” Владимир Кофман не стали бы по доброй воле говорить о сворачивании “проекта Новороссия”. В такой констатации очевидного факта нет никакой необходимости, о Новороссии все уже давно забыли, и мало кто даже в самой России думал, что в Кремле размышляют об экспансии в другие области Украины. Тем более, что в случае с Царевым речь шла даже не об экспансии, а просто об объединении усилий двух “народных республик”, которые пока что продолжают настаивать на своем существовании.
Но те, кто отдал Цареву или Кофману указание сделать заявления о “сворачивании” проекта, живут в мире совершенно других политических реалий. Они хотят послать сигнал о собственном миролюбии: вот видите, мы не собираемся больше наступать на Украину и отрывать от нее куски. Мы даже ликвидируем “проект”, который должен был бы стать плацдармом для такого нападения.
И в этом есть своя – советская – логика. Советский Союз тоже создавал разнообразные “проекты”, которые должны были послужить возможностью нападения на соседние страны. Когда в марте 1940 года Карельская АССР была преобразована в Карело-Финскую ССР – это было индикатором того, что Сталин не смирился с результатами финской войны и все еще задумывается о поглощении Финляндии, проще говоря – ее присоединении к Карело-Финской ССР. А когда в июле 1956 года Хрущев – вопреки всем существовавшим в Советском Союзе законодательным нормам – решил вернуть “16-ю республику” в статус автономии – это означало, что финны могут вздохнуть спокойно – поглощение Финляндии откладывается до мировой революции.
Нечто подобное произошло и сейчас – и, возможно, это и есть результат серии интенсивных консультаций западных лидеров с руководителями России и Украины. Москва отказалась – по крайней мере, на ближайшие месяцы – от поглощения Новороссии, от большой войны на востоке. Но это не значит, что она отказалась от дестабилизации ситуации в Украине. Потому что под ее контролем остался сам плацдарм – оккупированные районы Донбасса.
Отказ Кремля от Новороссии вовсе не является доказательством настоящего решения проблемы оккупированных украинских территорий, напротив – он ее обостряет. Плацдарм агрессии консервируют до более удачного момента.
Когда Хрущев ликвидировал Карело-Финскую ССР (республикой, между прочим, до последнего дня руководил глава марионеточного правительства созданной Сталиным “ФДР” Отто Куусинен, так что параллели с “ДНР” налицо), никто уже и не помнил о том, что Карельская АССР – тоже, по большому счету, часть Финляндии. И уж точно никто не хотел вспоминать, что обширные финские территории с городом Выборг, оккупированные СССР в ходе “зимней войны” 1940 года, были после Второй мировой отторгнуты от Карело-Финской ССР и переданы Ленинградской области РСФСР, опять-таки – в отличие от процесса передачи Крыма – с нарушением всех норм тогдашнего советского законодательства. Для окружающего мира, даже для самой Финляндии, это была просто Россия – а от этой страны никто никогда не мог требовать ни уважения к закону, ни уважения к ее собственным институциям. От России и тогда, и теперь требовалось только одно – чтобы она не убивала тех, кто находится за ее границами. Ликвидация Карело-Финской ССР воспринималась именно в этом ключе.
А оккупированный Донбасс для окружающего мира, даже для самой России – все еще Украина. Именно поэтому отказ от Новороссии вовсе не становится доказательством настоящего решения проблемы оккупированных территорий, напротив – он ее обостряет. Понимание того, что никакого расширения “территориального образования”, созданного на украинских землях после Майдана, не будет, отнюдь не означает выход из ситуации.
Выход – это отказ от плацдарма. Таким отказом для Путина могло бы стать содействие в инкорпорации оккупированных районов в состав Украины. Но при этом в Кремле прекрасно понимают, что с восстановлением украинского контроля над государственной границей ария ДНР будет спета. И дело даже не в том, что именно будет прописано относительно статуса оккупированных районов в украинской Конституции. Дело в том, что они перестанут быть оккупированы – а значит, вновь станут тем, чем были до прихода российских войск – олигархической вотчиной. Как бегство Януковича из Киева не привело к немедленной демократизации Украины и превращению ее в Польшу, а вернуло подорованные семейной диктатурой позиции олигархов, так и уход Путина из Донецка не приведет к превращению Донбасса в Вандею и инструмент политического давления на Киев, а вернет подорванные оккупацией позиции олигархов. За то ли боролся Владимир Владимирович?
Поэтому у меня есть подозрение, что Путин пока что не уйдет из Донбасса. Но и на войну он может не пойти, хотя у него есть политические возможности воевать и без всякой Новороссии – например, за “восстановление территориальной целостности ДНР” – до границ, которые были до начала АТО или вообще до границ Донецкой и Луганской областей. Политические возможности есть, а ресурсов не так уж много. И потом: такая война – это крест на его отношениях с Западом. А судя по его готовности общаться с Керри, эти отношения ему очень нужны.
Так что сейчас для Путина логичным является сохранение ДНР/ЛНР в их нынешнем статусе – даже не “самопровозглашенных республик”, а казачьего лагеря, хозяин которого тратит деньги только на боевиков, а мирному населению шлет консервы в гуманитарных конвоях. Такой статус все же отличается от статуса других непризнанных территорий на постсоветском пространстве, в которых существуют все атрибуты государственности, в том числе и наполняемый из России бюджет. А у “ДНР” и “ЛНР” ничего этого не будет – пока в Кремле не решат, что с ними делать – или пока вся эта фантасмагорическая история не доконает саму Россию.
