Трудности, с которыми сталкивается сейчас Россия, обоснованы тем, что она одновременно является и жертвой, и преступником
Такое мнение выразил Роберт ван Ворен, голландский советолог, правозащитник, генеральный секретарь международной организации Глобальная инициатива в психиатрии, преподаватель университетов Грузии, Литвы и Украины.
Агрессивная и провокационная манера, в которой Ночные Волки объявили и попытались осуществить свою «поездку на Берлин», более чем символична. На первый взгляд, это может показаться демонстрацией высокомерного отношения Москвы ко всем критикам путинского режима. Но, если присмотреться, проблема намного глубже и серьезнее.
Ночные Волки – не просто полукриминальная банда байкеров, пользующаяся одобрением руководителя страны и (как ни парадоксально) российской православной церкви. Есть немало других байкерских групп с явными криминальными корнями, но Ночные Волки играют гораздо более важную роль. Они – персонификация неофашистского мачизма Путина.
Фашистский лидер Бенито Муссолини в 20-х также создавал подобные банды (кстати, у Муссолини было довольно извращенное представление о мужественности, результатом чего стал раздутый культ физического совершенства), как и Адольф Гитлер – в его случае это были бригады СА.
Оба диктатора использовали свои банды для провокаций, чтобы пробудить в людях страх и отвращение, а также, чтобы выполнять дела, которые они не могли поручить своим регулярным отрядам. Интересно, что в этих бандах активно участвовали и коммунисты и фашисты; членов СА даже называли «бифштексами»: коричневые снаружи, красные внутри. Ночные Волки тоже пользуются этой патологической комбинацией коммунизма и фашизма – в этом можно было убедиться во время их помпезных мероприятий летом 2014 года в честь аннексии Крыма.
Но «поездка на Берлин» – явление совсем иного масштаба, и куда более глубокое; возможно, этого не понимают даже сами Ночные Волки. То, каким образом планировалась эта поездка – значительная поддержка государства, стремление шокировать и напугать – весьма напоминает, как СССР вторгся в Польшу 17 сентября 1939 года. Пока страна не на жизнь, а на смерть боролась с нацистскими захватчиками, СССР предательски напал на нее с тыла в соответствии с секретным пактом Молотова-Риббентропа. Результатом этого стал советский террор на Востоке, массовые убийства, депортации, а также резня в Катыни.
Через три года нацистского террора Советы вернулись, чтобы продолжить надругательство над страной, которое они лицемерно назвали «освобождением». Польше понадобилось еще сорок лет, чтобы положить конец советской оккупации. Несмотря на то, что сейчас страна является членом ЕС, активно развивается экономически и превратилась в полноценную европейскую демократию, живущую по принципу верховенства права, ей потребуется еще долгое время, чтобы справиться с последствиями советского террора в ХХ веке.
В странах Балтии все происходило по тому же сценарию. Советское «освобождение» в 1944 году не имело ничего общего с освобождением, а лишь ознаменовало начало пятидесятилетней оккупации. Для прочих советских республик – Беларуси, Украины, Молдовы, да и самой России, «освобождение» 1944-1945 годов стало началом новых страданий, ужаса и террора.
Я помню, как около десяти лет назад, когда путинизм еще не разросся до нынешних масштабов, я регулярно ездил по рабочим делам в Калининград. Однажды я посетил Пятый форт, который находится рядом с бывшим Кенигсбергом, занятым советскими войсками в1945 году после тяжелых боев. Там стоял огромный монумент в советском стиле, посвященный «освобождению Калининградской области». Даже мой российский коллега рассмеялся: то, что там произошло, было трудно назвать освобождением. Пруссия была оккупирована, а все немцы, которые остались в живых, были вышвырнуты прочь. «Но, – заметил мой коллега, – вряд ли мы могли бы посвятить монумент оккупации Пруссии, так ведь?». По крайней мере, тогда мы знали, что произошло на самом деле и насколько фальшиво звучало в данном контексте слово «освобождение». Полагаю, теперь, после десяти лет путинизма, мой коллега потерял возможность оценивать ситуацию со стороны и верит в генеральную линию партии.
Трудности, с которыми сталкивается Россия, как «законная наследница» СССР, обоснованы тем, что она одновременно является и жертвой, и преступником. Несмотря на то, что она представляет себя жертвой нацизма и спасительницей, освободившей от него другие народы, она в то же время была агрессором, который десятилетиями терроризировал те же народы (с собой вместе).
С этой дилеммой сталкиваются многие страны. Футбольный клуб Винни Манделы считается одним из ключевых элементов борьбы АНК за освобождение Южноафриканской республики, но он, по сути, был такой же бандой, как Ночные Волки. Члены клуба убивали тех, кого подозревали в сотрудничестве с режимом апартеида – так же, как сейчас поступает ИГИЛ на Ближнем Востоке. Среди литовцев, убивавших евреев в 1941 году, было немало партизан, которые до этого боролись с советской оккупацией. В результате национальные герои оказались одновременно и преступниками, что привело к формированию серьезной травмы в национальном сознании литовцев.
Россия еще даже не начала осознавать свою весьма противоречивую роль в событиях недавней европейской истории, а потому не может принять тот факт, что не все воспринимают происшедшее так же, как она. Россияне хотят, чтобы в них видели любовников, тогда как на самом деле они являются насильниками. Им будет непросто смириться с этим. Что еще хуже, страна, с которой они когда-то подписали пакт Молотова-Риббентропа, является лучшим примером того, как нужно справляться со столь болезненным прошлым.
