Когда люди находятся у власти так долго, они начинают переходить все границы
Пару месяцев назад моим водителем Uber в Праге оказался выходец с Украины. Он узнал меня, и мы разговорились. Водитель грустно смотрел на меня в зеркало заднего вида и спрашивал: «Зачем Россия полезла на Украину? У меня семья в Луганске, я пока не могу их вывезти, но с каждым разом приезжать туда все страшнее. СССР вторгся в Афганистан, там до сих пор нет мира. В Чечне черт знает что. Хотите, чтобы то же самое было в Донбассе?»
Я не нашелся, что ответить, потому что хорошо помню, как в 1979 г. старые маразматики из Кремля решили заполучить 16-ю союзную республику. СССР на тот момент был крупнейшей страной мира. Вместо того чтобы осваивать огромную территорию, руководители государства решили взять еще один кусок земли, за что и поплатились. Страна была втянута в многолетний военный конфликт, который исковеркал не только судьбу многих моих сверстников, но и целого региона. Найдите в сети фотографии Кабула 1975 г. и сегодняшние. Посмотрите, к чему приводит вторжение, радикализация местных повстанцев и как тяжело потушить пожар войны, который может тлеть десятилетиями.
Вторжение в Афганистан началось на 15-й год правления Брежнева. Крым и Донбасс случились на 15-й год правления Путина. Брежнев давно умер, СССР прекратил свое существование, все 15 республик стали отдельными государствами, но мирной жизни в Афганистане до сих пор нет. BBC снимает фильм, в котором афганский мальчик рассказывает, что каждый раз, уходя в школу, он прощается с мамой и братьями, будто навсегда. В его дом может прилететь ракета, кто-то из его родственников в любой момент может стать жертвой взорвавшегося автомобиля. Не хочется в это верить, но есть высокая вероятность, что подобная судьба ожидает и восток Украины.
Клаузевиц говорил, что война — это продолжение политики. Спустя век его соотечественник, руководитель Рейхсвера в годы Первой мировой Ханс фон Сект, поправил его, сказав, что война — это поражение политики. Самые ярые сторонники российской власти скажут, что война в Донбассе — плохое решение, но другого выхода не было. Возражу. Война — это вообще не решение. Это даже не тупик. Война — это портал в ад. Из которого еще долго будут лезть проблемы — финансовые, этнические, политические, территориальные. Что бы ни было на уме у людей, которые организовали этот портал, результат будет плачевный даже для них.
У довоенного Донбасса было множество проблем. Высокий уровень имущественного расслоения, «индустриальное средневековье», высокая криминализация, отсутствие развитого высшего образования, которое могло бы служить социальным лифтом между Донбассом менеджеров и Донбассом шахтеров. Можно ли сказать, что война решила хоть одну из них? Нет. Потому что изначально не могла.
Официальная причина любого вторжения всегда звучит крайне благородно. На Украине добровольцы и те, кто ими притворяется, «защищают русских». Нелепая мысль, когда речь идет о регионе с такой этнической и языковой структурой, как Донбасс. Если у вас треть населения хочет в Россию, треть — на Украину, а треть хочет автономии в составе Украины, но при этом территориально все перемешаны между собой (даже внутри семей) и распределены по всему региону, где провести линию? Да еще и так, чтобы больше никто не хотел ее пересмотреть? Если в регионе две трети русскоязычных, но при этом две трети этнических украинцев, где проводить новую границу между Россией и Украиной? Это значит, что военного решения нет. И что насилие будет продолжаться. А те, кто инициировал его, забыли, что все жители Донбасса независимо от их этнической и языковой принадлежности — живые люди, которые не хотят покидать свои дома.
Упрощенно говоря, он делал три вещи: увеличивал роль государства, усиливал монополизацию и сосредотачивал рычаги управления в руках узкого круга друзей и коллег. Строил тот самый государственно-монополистический (империалистический) капитализм (ГМК), о котором писал Ленин в 1916 г.
Под прикрытием патриотизма и сохранения территориальной целостности страны Путин навязал стране чудовищно неэффективную систему управления. Все большие путинские стройки обернулись зарыванием в землю огромного финансового и человеческого потенциала. Стоимость проезда одного автомобиля по мосту на остров Русский, построенному к саммиту АТЭС 2012 г., превышает, по моим оценкам, $500. Еще хуже с поездами «Ласточка» в Сочи: на проезд каждого пассажира государство до закрытия этого маршрута потратило около $1000. Кто-то, конечно, на этом заработал, но это деньги не инвестированные, а выброшенные. Убытки ВЭБа от Олимпиады могут составить, по его оценке, 175 млрд руб., и это только верхняя часть айсберга плохих кредитов «госкорпорации развития». Все страны — экспортеры нефти создают фонды, в которых накапливают сверхприбыли от продажи ресурсов, а Россия умудряется тратить этот фонд не на будущие поколения, а на помощь государственной нефтяной компании.
Управленческую неэффективность этой системы можно описывать бесконечно. Но главный вопрос — а есть ли в ней вообще смысл?
Своего пика ГМК достиг в так называемых корпоративных государствах — фашистской Италии и нацистской Германии. Во время Второй мировой элементы ГМК были внедрены и в экономиках стран-союзников, но после войны большинство из них были свернуты.
Главенствующая роль государства в экономике оправдана только в одном случае — когда государство становится гарантом выживания своих граждан, в том числе тех же капиталистов и рабочих. Однако верно и противоположное. Если вы любой ценой пытаетесь сохранить госмонополистический капитализм, который в обычное время оборачивается чудовищными управленческими ошибками, то рано или поздно вам придется инициировать единственную ситуацию, в которой он оправдан. Вам придется начать войну.
Цена Крыма и Донбасса огромна: тысячи человеческих жизней, двукратная девальвация рубля, санкции, ущерб от которых, даже по оценке Минфина, превысил $200 млрд. В реальности ущерб больше. Почти все российские компании отрезаны от мировых рынков капитала. Страна получила «мусорный» рейтинг. Банки по всему миру отказываются кредитовать компании, принадлежащие не только гражданам России, но и людям российского происхождения. Россия и Украина, возможно, на десятилетия стали врагами. Наша страна оказалась в культурной и технологической изоляции, которая только ускорит дальнейшую деградацию всех экономических и социальных систем.
Чтобы избежать таких катастроф в будущем, России надо как можно быстрее менять систему управления. Переходить от государственного монополистического капитализма к открытой конкуренции в экономике и политике. Сегодня в нашей стране и за ее пределами достаточно умных людей, которые знают, как устроена демократия и рынок. И переход к открытому и конкурентному обществу должен пройти намного мягче, чем в 1990-е. Более того, общество созрело к этому переходу еще несколько лет назад, и только искусственно — за счет уголовного преследования оппонентов, абсурдных законов парламента и развязывания войны — его удерживают от этого исторического перехода. Но переход неизбежно произойдет. В исторической перспективе довольно скоро — в течение 10 лет.
