Украинский 50-летний солдат Юрий Лазаренок рассказал о своих злоключениях в плену у боевиков.
“Они говорят, что нет никакой Украины:все восточнее Львова – Россия, остальное – Галичина, родина бандеровцев”, – передает настроения террористов ЛНР и российских наемников днепродзержинец, полгода пробывший “личным военнопленным Дремина”.
Бронетранспортер, в котором Юрий был наводчиком-оператором, подбили кумулятивным снарядом. Водитель погиб, а контуженый наводчик плохо помнит, как выбрался из машины. Голова раскалывалась от боли, из уха и пробитой осколком руки лилась кровь. Солдат вскоре потерял сознание. Когда очнулся, увидел, что вокруг враги. Так августовским днем 50-летний солдат из Днепродзержинска Юрий Лазаренок попал в плен к террористам на Луганщине, в районе Константиновки.
“Меня сразу избили какие-то казаки, – рассказывает Юрий. – Потом, правда, оказали медпомощь”. Пленного привезли в шахтерский город Стаханов, в здание горотдела милиции, где находилась “народная милиция ЛНР”. “Они шутили: ты, мол, первый укроп, который дошел до Стаханова”, – вспоминает боец.
Юрия поместили в камеру изолятора временного содержания в здании горотдела: “Воды давали по ведру в сутки на 10-15 человек. Это на все нужды – питье, мытье, туалет… Вода была грязная, мы фильтровали ее через бутылку, набитую ватой. Вонь и грязь невыносимые! Кормили раз в день пресной баландой и перловой либо ячневой кашей на воде. Крупа, видимо, из российской гуманитарной помощи – прелая, с плесенью. Даже сигареты были заплесневелые – я такого никогда не видел!”
Обитатели ИВС были самые разные: уголовники, просто местные жители, которых бросили сюда по подозрению в сочувствии украинской власти, по доносу соседей ради сведения старых счетов или чтобы отобрать имущество: “У них там 37-ой год – все друг на друга стучат, отбирают бизнес, машины, жилье… Бандитизм и мародерство – на каждом шагу, местные уже сами в шоке! Кто выехал, может назад не возвращаться – квартиру разграбят и присвоят сепары”.
Заключенных гоняли на принудительные работы: разгружать боеприпасы, рыть окопы: “Казаки смеются: мол, нам доходяги не нужны, нужны крепкие зэки как дармовая рабсила!”
Юрия перевели в отдельную камеру, сказали, что держат для обмена как “личного военнопленного Дремина”. Под Новый год к нему подселили Сергея Коноплицкого, бывшего заместителя полевого командира боевиков по кличке “Бэтмен”: “Там и другие сидели сепары – за непокорность, наверное. Они говорили, что россияне берут все под свой контроль, неудобных боевиков устраняют…”
Обиженный на бывших товарищей по оружию Коноплицкий много рассказал соседу по камере: “Если осенью среди боевиков была примерно треть россиян, то зимой их стало три четверти. Это, в основном, профессиональные военные. Они формально увольняются из армии РФ и едут к нам воевать как наемники. Эти делают основную работу, потом прячутся, а местные боевики позируют и дают интервью российским журналистам”. Много среди россиян безработных из глубинки, которые говорят, что дома нет работы – все места заняли таджики. Вот и едут на заработки в Украину… Российские наемники получают до 500 долларов в неделю, местные – 400-460 долларов в месяц, делится Юрий информацией, полученной от других сидельцев.
Как его освободили, Юрий не говорит – нельзя пока что: “Выкрали как Муссолини…” Рассказал лишь, что его родным о нем сообщили местные. Родственники знали, что Юрий может быть в плену – еще в августе боевики разместили в сети видеоролик “Бандеровец из Днепродзержинска” с пленным Лазаренком.
Освобожденного вывезли в Старобельск, оттуда он через Харьков добрался до Днепропетровска.
Дома сразу заболел простудой, пошел в больницу. Там цеховой врач (Юрий работал на ДМКД) его не узнал. “Меня сейчас многие не узнают, – грустно улыбается солдат. – Говорят – от тебя осталась половина…”
Повидаться с вернувшимся из плена отцом приехал на несколько дней сын Юрия, который тоже служит в АТО. Наводчиком-оператором БТР, как и отец.
В планах освобожденного – поправить здоровье: “Направляют в госпиталь на обследование. Мало ли какую заразу мог там подхватить – зэки кругом, антисанитария…”
Что будет делать дальше, Юрий еще не знает: “Будет накаляться обстановка, пойду дальше воевать”.
