Если Путин поедет в Минск, это и станет демонстрацией того, кто настоящий президент террористов.
Чего будет добиваться на встрече в Минске Владимир Путин? Наблюдатели пробуют спрогнозировать российскую позицию по сегодняшнему интервью Путина египетской газете “Аль-Ахрам”. Но это – протокольное интервью, которое готовилось к официальному визиту российского правителя в Египет. Очевидно, что оно составлялось не после, а до встречи российского президента с европейскими визитерами – собственно, это даже не настоящее интервью, а завизированный Путиным текст.
Тем не менее и он важен для понимания ситуации – с учетом того, что позиция Путина сейчас будет корректироваться день ото дня, в зависимости от того, какой метод обмана партнеров изберет российский президент на этот раз. И в зависимости от того, каковы мотивы его нынешнего участия в переговорном процессе – сохранение лица или создание более комфортных условий для продолжения агрессии.
Тем не менее, даже в этом интервью Владимира Путина нет слова “федерализация”, появившегося в политическом словаре российской элиты задолго до Майдана. Путин и компания вспоминали о “федерализации” всякий раз, когда появлялась опасность возвращения Украины в цивилизованный мир – и забывали, как только власть оказывалась в руках марионеточного руководства, готового исполнять все распоряжения Кремля и делиться с ним доходами от ограбления Украины. Проще говоря – Кремлю нужно, чтобы Донбасс не позволил Украине стать государством для граждан, но не нужно, чтобы Киев и Галичина помешали превращению Украины в колонию взбаламученного российского Рейха.
Сейчас – некая “срединная ситуация”. Путин понимает, что на прямую федерализацию, подразумевающую фактический раздел страны и превращение оккупированных территорий в сферу его влияния, никто не пойдет. Путин предлагает, чтобы власти Украины “выработали бы такую формулу конституционного устройства государства, при которой было бы безопасно и комфортно жить всем гражданам, в полном объеме соблюдались бы права человека”. Но самой этой формулы он не предлагает – что позволяет сделать вывод о подготовке в Кремле новой обертки для старой идеи. Обертки, которая позволила бы обмануть европейцев – если они, разумеется, захотят обманываться. Но для этого нужно, чтобы европейские лидеры думали о сохранении собственного лица при выходе из украинского конфликта, а не о его реальном разрешении. Проще говоря – чтобы Меркель и Олланд поменялись с Путиным местами. Вопрос в том, как оценивает ситуацию Путин, кого он считает заинтересованным в большей степени в выходе из конфликта – себя, украинцев или европейцев.
Еще один очень важный момент этого интервью – заявление, что “попытки Киева оказывать экономическое давление на Донбасс, блокировать его жизнедеятельность лишь осложняют ситуацию”. Это еще раз доказывает, что отказ украинского руководства от финансирования оккупации – одно из самых верных решений последнего времени. Путин не собирается финансировать Донбасс – и потому, что не хочет, и потому, что не может. Для него удобна модель оккупации за наш счет – и интервью “Аль-Ахрам” является демонстрацией этого тезиса.
Ну и прямые переговоры с “ДНР” – знакомый тезис, призванный продемонстрировать “непричастность” оккупанта к конфликту. Но это уже не так важно: если Путин поедет в Минск, это и станет настоящей демонстрацией того, кто настоящий “президент ДНР”, да и “ЛНР” в придачу. И важно – точно понять, чего хочет этот “настоящий президент” террористов и чего он ожидает от Запада – возможности найти выход из непростой ситуации или просто новый патент на убийство.
