Члены Таможенного союза терпели политику Российской Федерации, пока ее экономика была стабильной. Но дружба быстро закончилась, когда к санкциям прибавился обвал цены на нефть.
Об этом пишет журналист Кейси Мишель в своей колонке для New Republic.
Пока Россия продолжает пожинать последствия своего вторжения в Украину, Таможенный союз понемногу разваливается на куски. Его экономические правила всегда были ориентированы на Россию; другие участники мирились с этим ровно до тех пор, пока РФ находилась в состоянии экономической стабильности. Но когда к санкциям прибавилось падение цен на нефть, дружба быстро закончилась. Российский бизнес давно теснил местных казахских производителей, а участие в ТС задерживало вступление страны в ВТО. Когда российская экономика пошла под откос, а Кремль так и не продемонстрировал адекватной реакции на происходящее, Нурсултан Назарбаев заявил, что главная угроза Таможенному союза идет не извне, а изнутри – от того, что Россия давит местный бизнес. За 2014 год торговля между Казахстаном и тандемом Россия-Беларусь упала на 20%.
Против неразумной экономической политики РФ выступила и Беларусь. После того, как Кремль решил ввести контрсанкции, запретив ввоз на территорию России западных продуктов питания, Беларусь додумалась переупаковывать иностранные товары, прежде чем отправлять их за границу. Кто-нибудь хочет белорусских устриц? Через некоторое время Россия спохватилась и попыталась запретить импорт тунца и креветок из материкового государства. В ответ Александр Лукашенко восстановил таможни на белорусско-российской границе, тем самым, по сути, нивелировав основную идею Таможенного союза. Чтобы в Кремле наверняка поняли его сигнал, белорусский президент назвал идею путинских контрсанкций “глупой и безмозглой”.
Чем больше союз расширялся, тем слабее он становился. В начале января к ТС присоединилась Армения – несмотря на то, что государства с неопределенными территориями формально не могут становиться членами союза. Еще один новичок, Кыргызстан, не спешит вводить новые правила на границе с Китаем – это может стоить ему реэкспортного бизнеса, который составляет 30% от ВВП страны. “Нужно готовиться к худшему, – прокомментировал премьер-министр Кыргызстана вхождение государства в Таможенный союз. – Без обид, но нам пришлось выбирать между двух зол. Другого выхода не было”. Энтузиазм, похоже, заразителен.
Чем больше становилось проблем, тем активнее Казахстан и Беларусь пытались противодействовать решениям Таможенного союза. Мечты Кремля о создании евразийского парламента, евразийского паспорта и евразийской системы обороны рассыпались в прах. Российские чиновники продолжали продвигать идею общей валюты и отказ от расчетов в долларах и евро. По словам одного из российских чиновников, это было необходимо, потому что “краха экономики США не избежать”. Как на это отреагировал Лукашенко? Правильно. Отныне любые расчеты между Россией и Беларусью будут производиться в евро и долларах.
Кроме того, в 2015 году празднованию двадцатилетия Таможенного союза Казахстан предпочел “550-летие казахской государственности”, которой, по мнению Путина, никогда не существовало. Таможенный союз остается для всех его членов вторичным: куда больше внимания у них отнимают экономика, национализм и даже сфабрикованные годовщины. Его расширение в прошлом месяце почти не обсуждалось в прессе, а в своей трехчасовой декабрьской речи Путин посвятил Таможенному союзу ровно пять предложений. Этот союз должен был стать крупнейшим геополитическим проектом Путина, но, очевидно, запомнится как его наибольшее поражение.
