Участники одного из самых засекреченных фронтов в зоне боевых действий, партизанского, рассказали о своей работе и о том, почему решили уйти в подполье.
“Мы ушли в партизаны после того, как чеченцы изнасиловали близкую нам женщину в Краматорске. В группе сначала нас было четверо, но после событий на горе Карачун весной осталось двое. В наши задачи входил сбор информации о живой силе и технике противника, о размещении блокпостов. Данные мы передавали украинским военным, — говорит один из местных бизнесменов, ставший партизаном. — Были поначалу и совсем не партизанские задачи: доставить на украинские позиции воду, снаряжение”, – рассказывают партизаны.
Волынский волонтер, неоднократно помогавший партизанам, Андрей Охремчук, рассказал, что средний возраст участников подполья — от 30 до 40 лет. Среди бойцов, помогающих украинским солдатам, немало уроженцев Донбасса. А один из нардепов, Игорь Мосийчук, неоднократно общавшийся с партизанами, сказал, что от разведывательных задач нынешние бойцы невидимого фронта перешли к минированию территории вблизи границы с Россией.
“Там партизаны ставят растяжки”, — уточнил он. “Есть как бы два вида партизан. Первые — воюют, вторые — собирают информацию и передают ее украинским военным. В повседневной жизни последние ничем не отличаются от большинства мирного населения. Они приняли решение остаться на Донбассе и в Луганской области, многие из них продолжают жить в своих домах, носят гражданскую одежду, но когда есть необходимость — отправляются на разведку. Просто изучаем территорию, проезжаем блокпосты, чтобы запомнить количество людей. Как итог — взорванные партизанами вагоны с боеприпасами противника, зарезанные на блокпостах боевики”, — говорит один из волонтеров.
Впрочем, неофициально военные нам рассказали, что реалии партизанского движения сейчас таковы: в своем большинстве партизаны вне закона, потому как это обычно самосформированные группы патриотов, взявших в руки оружие. Правоохранители подтверждают это, но надеются, что власти легализуют деятельность подполья.
