Очевидно - и это можно понять по скорости появления в публичном доступе коалиционного соглашения, которое предложил своим партнерам президентский блок - что этот документ составлялся не вчера.
Работать над ним в администрации Петра Порошенко начали явно на стадии, когда глава государства собирался быть чуть ли не единоличным победителем парламентских выборов. И уже поэтому можно судить о двух вещах – о том, как в президентском окружении представляют себе архитектуру власти в президентско-парламентской республике. И о том, каково представление главы государства о сроке работы с нынешним парламентом. Об этом сообщает блогер Портников.
Стоит напомнить, что проведение выборов по закону, одобренному парламентом в период бессовестного правления Виктора Януковича подавалось главой государства как вынужденная мера. Если в парламенте не хватает голосов для проведения выборов по измененному закону, а общество требует нового голосования – то давайте проведем выборы по тому закону, который у нас есть. Провели. Убедились, что все предусмотренные Януковичем лазейки для проходимцев сохранились. Но зато получили и необходимое количество голосов для изменения законодательства о выборах – потому что избиратель голосовал за партии, которые ему это обещали.
Поэтому реформа избирательного законодательства с последующим проведением честных выборов по измененному закону – это не 25-я, а первая задача парламентариев. Нынешняя Верховная Рада с исторической точки зрения – не столько парламент, сколько Учредительное собрание. Этому Учредительному собранию предстоит разработать законодательство, которое позволит сформировать законодательный орган, который справится с изменениями в конституционной архитектуре страны и с реформами. Думаю, объяснять, почему не справится этот парламент, нужды нет.
Но президент, похоже, и не думает, что справится. Поэтому, по сути, предлагает создать еще один парламент в виде правящей коалиции – со специально разработанной процедурой принятия решений, “политбюро” в виде руководства фракциями и общим собранием коалиции для принятия решений, которые не удается принять на политбюро. По подходам все это, честно говоря, напоминает не столько парламент, сколько структуру КПСС, генеральный секретарь ЦК которой в случае, если вдруг терял поддержку политбюро, мог рассчитывать на поддержку более лояльных членов ЦК КПСС, с которыми проводилась соответствующая “разъяснительная работа”. Именно так удержался на своем посту в 1957 году Никита Хрущев и именно так в 1964 году – когда с ЦК работали другие люди – генсеком стал Леонид Брежнев. Все это забавно, но имеет больше отношения к авторитаризму, чем к парламентаризму, потому что не оставляет ответа на вопрос: а зачем нам вообще парламент, если его функции перенимает собрание коалиции?
Аналогии с КПСС становятся еще более отчетливыми, когда видишь в проекте коалиционного соглашения статью, посвященную необходимости согласования правительством своих решений реформаторского характера с консультативными органами, создаваемыми президентом. В СССР тоже ведь было так – был парламент, избираемый общенародно и сформированное им правительство. Но все реальные решения принимались не в министерских кабинетах, а в соответствующих отраслевых отделах ЦК КПСС (в нашем случае – в ЦК Компартии Украины). И то, что президентская администрация традиционно находится в здании ЦК КПУ на бывшей улице Серго Орджоникидзе, а правительство и парламент – в соответствующих административных зданиях на бывшей улице Кирова, только усиливает эффект. Люди с Кирова всегда боялись людей с Орджоникидзе, если кто забыл.
Но те на Банковой, кто решил вернуться к подзабытой системе аппаратных взаимоотношений, должны помнить о том, насколько неэффективной она была даже в советский период. А в наших условиях реформы столь тяжелы, что отвечать за них может только правительство, облеченное народным доверим и ответственностью перед избирателем, а не перед консультативными органами, сколь бы уважаемые люди не входили в состав этих органов и кто бы эти органы не утверждал.
Все вышесказанное еще раз подтверждает: отказ победителей на парламентских выборов от функций Учредительного собрания и готовности уступить место парламентариям, в честности избрания которых никто уже не будет сомневаться, может породить лишь громоздкие и далекие от демократии конструкции, которые “утопят” любые реформы и приведут к новым кризисам. Впрочем, то, что сон разума рождает чудовищ – это не мое открытие.
