Как и следовало ожидать, переговоры в Милане не дали какого-либо результата. Об этом пишет Олеся Яхно.
Изначально было понятно, что они промежуточные в предстоящих бесконечных раундах, и затрагивают лишь те вопросы, по которым уже есть или рамочные договоренности, или предварительное согласие и общее видение у разных сторон.
В условиях стратегической растерянности ключевых игроков, прежде всего самой России, “миланский формат” не мог дать варианта управления кризисом. Поэтому смысл взаимодействия между разными игроками предельно краткосрочен и узконаправлен. Это соблюдение “минских договорённостей” и нахождение приемлемого варианта по газовому вопросу. И то, всего лишь как возможность.
Оказалось, что ключевым фактором в достижении возможных украинско-российско-европейских договореностей в краткосрочной перспективе является зима. О долгосрочной перспективе урегулирования конфликта – вообще речи не идет. А это значит, что договороспособность, а главное выполняемость решений, возможна только в вопросе газа. Все остальные потенциальные компромиссы носят временный характер, и обвал ситуации, резкий крен в сторону, лучшую или худшую, возможен в любой момент.
При этом как найти/вернуть смысл взаимодействия между разными участниками конфликта, крупными геополитическими субъектами в целом, непонятно. Управленческого решения сегодня нет ни у кого.
Президенты Украины и России регулярно созваниваются, но это не влияет радикально на ситуацию. Думаю, Порошенко раздражает Путина. Из-за того, что ВВП не очень понимает, где украинский президент всерьез, а где нет. Порошенко, который находится в постоянном телефонном режиме то с Путиным, то с Байденом, то с Меркель – не очень понятен президенту РФ.
Во время саммита в Милане Украина в очередной раз получила публичную солидарную поддержку Запада, что очень важно, но на ситуацию на Востоке в ближайшей перспективе это тоже никак не влияет. При этом Запад, наконец, стал понимать логику гибридного поведения Кремля, когда одновременность действий важнее их последовательности, и в выборе инструментария давления на РФ тоже стал использовать подобную логику. Имею в виду гибридность санкций. Намерение инвесторов ЮКОСа добиваться конфискации имущества Российской Федерации в странах Европы и США в рамках выплаты компенсации в 50 миллиардов долларов, – это тоже вид санкций.
Глобально ситуация меняется не в пользу России, но при этом общая конфликтность не уходит, а еще больше нарастает. Со стороны Кремля же на уровне правленческого решения ничего не происходит, даже после того, как Путин прошел в свой день рождения девять километров пешком. Президент России не реагирует на обстоятельства и критику, шутка про бабушку и дедушку – это очень слабая шутка, видна повторяемость и усталость, движение по кругу. Реакция же российской политической системы на санкции – невротическая, система, как будто, сжимается. То, что закрываются элитные гимназии и школы – тоже часть реакции на санкции? В таком случае дальше следует вообще ожидать запрета на публичные данные курса рубля, как в СССР.
Кремль тратит много сил и энергии на дискредитацию НАТО, а ведь кроме дискредитации НАТО, это ничего не дает РФ. Россия от этого не становится сильной. Наоборот, такое поведение Путина заставляет мир еще быстрее и стремительнее перестраиваться. Теперь уже Финляндия рассматривает вариант полноправного членства в НАТО.
Чем дальше, тем больше Россия теряет и постсоветское пространство. СНГ и ТС все больше утрачивают перспективу, даже ту, что была раньше, освобождая эту нишу для европейского вектора (кстати говоря, Лавров не так давно заявил о том, что Россия не против ЗСТ с ЕС). В этом смысле показательна недавняя публичная позиция двух лидеров – президента Беларуси и президента Молдовы. Политические откровения Лукашенко с представителями российских СМИ говорят о том, что если многие еще верят в то, что Путин великий, то Лукашенко – уже нет, и начинает думать о возможных негативных последствий трудных времен. Не менее ярок и второй пример – перепалка Путин-Тимофти на саммите СНГ. Позиция молдовского президента по стилистике была сродни вопросу хулигана взрослому, которого не боятся и провоцируют. Что-то типа: “Дядя, дай закурить”, когда уже сам вопрос ставит в неловкое положение того, кому его адресуют.
Кроме того, после вступления Армении в ТС, так или иначе, конфликт вокруг Нагорного Карабаха между пророссийским Ереваном и прозападным Баку актуализируется, поскольку возникнет необходимость установления таможенного пункта.
Что касается Востока Украины, то для России тоже выход из ситуации не вяжется в красивую нить. Россия участием своих регулярных войск под Иловайском продлила жизнь ДНР и ЛНР, но теперь непонятно, что с этим делать. ДНР и ЛНР поглощены междоусобицами, и на каком-то этапе часть группировок вообще может сесть в поезд Донецк-Москва. А те, кто останутся, – тоже не совсем контролируемы. Там, где есть коррупция, проконтролировать реализуемость “царского приказа” невозможно. В ДНР и ЛНР вообще уже появилась криминализированная экономика – экономика наркотиков, оружия и т.д. И то, что Россия постоянно открещивается от своего участия в войне на Донбассе, требуя представления официальных доказательств агрессии, это слабая, пассивная позиция, априори предполагающая участие в конфликте. Или же – Россия “шифруется”, понимая ненастоящесть этой войны, с точки зрения мотивов.
Выбор развития ситуации в ближайшей перспективе небольшой. Или усиление военного конфликта. Или второе “перемирие” между Путиным и Порошенко. Ведь оказалось, что Крымнаш – это сезонный мем. Россия, которая занимает 1/10 суши в мире, зависит от погодных условий. И, кстати говоря, заявления Ходорковского и Навального по поводу того, что Крым будет в составе РФ, должны больше возмутить Путина, а не Украину. С точки зрения Украины, ничего нового от российских элит не прозвучало. Но с позиции Путина, происходит размывание его успеха по Крыму в среде российских националистов. Даже Медведев не говорит о Крыме в политическом смысле, а только народно-хозяйственном.
Судьбу Украины, кроме позиции Запада, который, наконец, понял, для чего Путин наращивал усилия, будет определять граница в компромиссах, прежде всего по Крыму, на которые пойдет/не пойдет Порошенко.
Судьбу России – стратегическое обоснование, ради чего Кремль увяз в Украине. Стремление ВВП изменить мировую систему, сложившуюся после Второй мировой войны, амбициозно. Но оно реализуемо, когда есть настоящая, а не фейковая, идея под это стремление, и когда есть элита. Ни первого, ни второго сегодня у Путина нет.
