Обозреватель «МН» Елена Журавлева отправилась в город своего детства, чтобы понять: почему сибиряки мечтают об отделении от России?
«Когда я бываю за границей, я никогда не говорю, что я — русская, только сибирячка. Отношение совсем другое. Да и вопросов по поводу моей монголоидной внешности не возникает, — рассказывает моя подружка Лена, бурятка по национальности. — Я и во время последней переписи населения так записалась». И не она одна. Даже глава Росстата Александр Суринов в 2011 году по горячим следам признал, что таких людей в Сибири оказалось много, и пообещал, что, если количество их и дальше будет увеличиваться, такую национальность, как «сибиряк», признают официально. Потом, правда, одумался и на эту скользкую тему больше не заговаривал. Но центробежные тенденции прослеживаются в Новосибирске, Красноярске, Тюмени и других крупных городах Сибири, в том числе и в моем родном городе Томске.
ЕВРОПА ПОСРЕДИ ТАЙГИ
Я уехала из Томска без малого десять лет назад. В моей памяти он остался городом утопающих в зелени деревянных домов с резными наличниками. Деревья были, а вот домов в уникальном стиле сибирского барокко почти не осталось. «Спалили! — отводили глаза томичи. — То ли строительные фирмы, позарившиеся на дорогую землю в центре, то ли сами жильцы, уставшие жить в домах а-ля «удобства на улице». Исторический облик города от этого, конечно, сильно пострадал, но взамен томичи получили жилье европейского качества, которое и не снилось населению Центральной России: 3-5-этажные домики из красного кирпича с французскими балконами, эркерами, зимними садами, альпийскими горками, фитнес-центрами, детскими площадками, кафешками, клубами, образующими кондоминиумы для среднего класса в центре. Коттеджные поселки с живыми изгородями и ажурными заборчиками по колено — для тех, кто побогаче. Высотные микрорайоны — эконом-класса.
Помогло, конечно, празднование 400-летия, под флагом которого местное руководство выбило из федерального бюджета значительные средства и (вещь небывалая по нынешним временам) не растащило их под шумок, а пустило на реконструкцию города. Именно тогда в Томске построили набережную с фонтанами и клумбами, по которой теперь томичи каждый вечер совершают променад. Отреставрировали то, что осталось от исторического центра. Хотели было по примеру Европы сделать его пешеходным (депутат местной думы Борис Мальцев и по сию пору не оставляет идеи превратить центральный проспект Ленина в местные Елисейские Поля), но федеральные деньги к этому времени закончились и вопрос повис в воздухе к великому облегчению автомобилистов.
«Без машины в Сибири никуда: ни на фазенду поехать, ни ребенка в секцию отвезти, ни на природу выехать, ни на концерт в Новосиб съездить, ни на Байкал в отпуск смотаться», — убеждает меня подружка Ленка, со всей дури давя на газ своей серебристой «Субару». Неудивительно, что машин в городе становится все больше, — две на семью в принципе уже норма. А семьи в Сибири большие.
С начала нулевых Томск переживает небывалый всплеск рождаемости — с 10,7 до 14,5 новорожденного на тысячу населения, если говорить сухим языком цифр. В реальности же складывается впечатление, что все женщины в возрасте от 18 до 49 лет либо беременны, либо с младенцем на руках. Те, у кого был один ребенок, завели второго, те, у кого двое детей, — третьего… «Город очень комфортен для проживания с детьми. С одной стороны, он достаточно большой, чтобы не было скучно (в настоящее время население Томска составляет 524 300 человек. – Ред. ), с другой же — здесь все под рукой: школы, кружки, секции. И самое главное — очень спокойно. Обрати внимание: дети до сих пор играют во дворах без присмотра взрослых», — рассуждает Даша, преподаватель одного из томских вузов. «Заняться людям нечем, вот и рожают, — психолог Елена настроена не столь оптимистично. — Здесь же срабатывает эффект необитаемого острова: до ближайшего города Новосибирска как в Европе до соседнего государства. Городская среда, конечно, комфортна. Кафе, клубы, смешные памятники, концерты, выставки. Но когда видишь это все изо дня в день, на стенку хочется лезть от подобной стабильности. Думаешь: почему у нас каждая уважающая себя фирма заводит штатного психолога? Не от хорошей жизни…»
ХИПСТЕРЫ СИБИРИ
О том, что во внешне благополучном Томске не все ладно, становится ясно во время очередного митинга несогласных. Массовым его при всем желании не назовешь — на раскаленной добела площади топчутся от силы 100 человек, половина из которых — журналисты, пришедшие данное мероприятие освещать.
«Это вовсе не означает, что томичи такие социально неактивные. Наоборот, у нас в последнее время и волонтеры появились, и целое движение «Переезжай в Томск 3.0» завелось, хипстеры и то есть. Просто… — репортер Дима тщательно подбирает слова. — Мы же тут живем по принципу «до царя далеко, до Бога высоко». Где Москва, а где Томск? Уже выросло целое поколение людей, которые никогда не были ни в столице, ни за Уралом. Для них Россия — пустой звук. Нет, тут я не прав! Не пустой звук, а страна, которая относится к нам как к колонии! Москвичи качают наши нефть и газ, а на нас, сибиряков, им наплевать!»
Заслышав эти слова, протестующие, до этого мирно бродившие вокруг, в мгновение ока пробуждаются от летней дремы и подключаются к беседе: «Это же немыслимо, что творится с бюджетом: мы отдаем центру уже 85% денег, собираемых в регионе, а взамен — пшик!» «Посмотрите, какие зарплаты у нефтяников и газовиков — от 100 тысяч и выше. У нас профессор университета столько не зарабатывает, сколько рядовой оператор на вышке». «В советские времена государство хотя бы платило северные надбавки, спонсировало восстановление здоровья на курортах, а сейчас сдохните вы в этой Сибири, и весь разговор». Толпа отвечает одобрительным гулом.
Пожалуй, тема независимости Сибири — единственная, которая находит живой отклик в сердцах томичей, и есть отчего.
НОВОЕ ОБЛАСТНИЧЕСТВО
Идея об отделении от России и о создании Соединенных Штатов Сибири возникла еще в XIX веке в кружке тогдашних томских интеллектуалов Николая Ядринцева, Григория Потанина, Серафима Шашкова. В 1863 году они опубликовали наделавшую много шума прокламацию «Сибирским патриотам», в которой открыто призывали сибиряков последовать примеру американцев и с оружием в руках добиваться независимости. Реакция со стороны царского правительства последовала незамедлительно — мятежных сибиряков сослали… в европейскую часть России.
Сразу после Февральской революции 1917-го в Сибири начинаются разговоры о том, что сейчас идеальное время, чтобы отделиться от России. В мае сторонники независимости собираются в Иркутске. Общественные организации со всей Сибири образуют конфедерацию, которая в августе принимает постановление об автономном устройстве региона. Но Гражданская война спутывает эти планы. По иронии судьбы, большевики и белогвардейцы сходятся в одном: независимости Сибири не бывать!
Следующее возрождение сибирского областничества приходится на годы перестройки. В 1989 году в Томске создается комитет «Сибирь», который ратует за создание Сибирской Конфедерации в составе СССР. Однако Советский Союз вскоре приказывает долго жить. Тут же в Томске появляется Партия независимости Сибири (ПНС), которая начинает требовать полного и безоговорочного отделения Сибири отПРОБЛЕМА ЛОГИСТИКИ
«Главная проблема нашей страны — логистика. С одной стороны, Россия очень сильно растянута в пространстве, транспортные же связи между регионами хиреют день ото дня. С другой стороны, Россия растянута во времени: Москва, Санкт-Петербург и другие крупные города живут в постиндустриальном мире, а Кавказ, к примеру, до сих пор пребывает в феодализме. Неравномерное развитие вкупе со слабыми связями — бомба замедленного действия, ставящая под сомнение будущее страны как единого государства», — профессор из Института прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН, доктор физико-математических наук Георгий Малинецкий знает, о чем говорит: он сценарии этого самого будущего с помощью специальных алгоритмов просчитывал, и оно далеко не радужное. Ситуация в Томске эту гипотезу подтверждает.
«У меня трое детей, которых я не могу элементарно вывезти летом на юг! — молодая мать Надежда в сердцах всплескивает руками. — РЖД пользуются тем, что они монополисты, и каждый год в два раза повышают цены на проезд. Купе из Томска до Москвы, к примеру, стоит уже 14 тысяч на человека. Самолет чуть дешевле: если подсуетиться и заранее купить билеты, можно улететь за 7-8 тысяч в один конец, но детские авиабилеты стоят почти столько же, сколько и взрослые. Во времена нашего детства билеты дотировало государство. Мои родители-нефтяники без проблем могли на выходные мотнуться из Стрежевого в Москву на концерт. Мои же дети столицу нашей родины не видели и, скорее всего, не увидят. Мне проще на две недели свозить их в Турцию или Китай: все удовольствие — 12 тысяч на брата по программе «Все включено».
Другой вопрос, что Надиной зарплаты в Томске и на это не хватает. Цены здесь примерно такие же, как в Москве. Зарплаты же существенно ниже — 30-40 тысяч считаются очень хорошими деньгами. Больше получают только нефтяники и газовики, но их в университетском городе не так уж и много.
ЛЮДИ БУДУЩЕГО, НО БЕЗ БУДУЩЕГО
Вроде бы у города очень неплохой научно-образовательный потенциал: 9 своих вузов, 14 филиалов, 15 НИИ, 6 бизнес-инкубаторов, Томский научный центр. Вот только в родном городе молодые специалисты в области высоких технологий найти себе применение не могут и в массовом порядке уезжают за рубеж.
Местные власти о проблеме прекрасно осведомлены и даже пытаются ее решить. Последний по времени «проект века» предусматривал создание в Томске особой технико-внедренческой зоны — этакой Силиконовой долины на российский лад. И вопрос вроде бы даже был решен положительно. Под это дело Томск получил большой транш на строительство северной и южной площадок, международного аэропорта и современных дорог. Но в последний момент российский инновационный центр было решено строить поближе к Москве, в Сколково, где он по сию пору и пребывает в полузачаточном состоянии в виде стелы, сообщающей всем желающим, что вот здесь, в этом чистом поле, как пить дать будет город-сад. Вопрос же с томскими инноваторами так и повис в воздухе. Молодые ученые посмотрели на все это дело и принялись паковать чемоданы.
ДОЛОЙ НЕОКОЛОНИАЛИЗМ!
«Вполне логично, что люди, волей обстоятельств вынужденные жить и работать в Сибири или просто не желающие отсюда уезжать в метрополию, с которой у них не осталось никаких связей, пытаются определиться, кто они есть, — мой приятель-социолог Денис пытается как-то осмыслить то глухое недовольство в адрес федерального центра, которое буквально разлито в воздухе. — Если Сибирь — равноправная часть России, то почему Москва относится к ней как к колонии, не вкладывая никаких денег в развитие региона и людей, в нем проживающих. Если же мы всего лишь сырьевой придаток, то возникает закономерный вопрос: а не проще ли самим продавать свое сырье? Посмотри на Норвегию, как она поднялась благодаря нефти!» Денис все больше воодушевляется. Люди за соседними столиками в кафе, где мы сидим, начинают заинтересованно поглядывать в нашу сторону. «И не надо говорить, что мы получим одно полуфеодальное государство взамен другого. В Томске, между прочим, проворовавшегося мэра Макарова посадили на 12 лет, что-то я не припомню таких случаев в Москве и Питере! Да и не будем мы вечно торговать нефтью и газом. С нашим научным потенциалом и нефтяными деньгами и без зажравшихся московских чиновников и олигархов, вывозящих капиталы из страны, сможем реально развивать инновационную экономику. Все уехавшие с большим удовольствием вернутся домой, если им предложат работу и достойную зарплату. Вернулись же китайские ученые в КНР, когда их позвали!»
* * *
Разумеется, пока что все это одни разговоры. Этакое извечное российское брюзжание на кухне или в соответствии с новейшими веяниями времени за чашкой кофе в кафе. Но их становится все больше, как и людей, которые в графе национальность уверенно пишут «сибиряк». России. Первым шагом в этом направлении является создание межрегиональной ассоциации «Сибирское соглашение», в которую входят главы всех сибирских регионов. Предполагается, что она должна стать координационным центром для создания Сибирской республики. Однако региональной элите не удается договориться между собой. Центральная власть щедро раздает своим сторонникам преференции. Ввод войск в Чечню ясно показывает, что федеральный центр намерен с оружием в руках защищать единство и неделимость страны.
Мировой кризис 2008 года и последовавший за ним экономический спад приводят к тому, что все большее количество людей за Уральским хребтом внезапно начинает осознавать себя сибиряками.
