То, что в Москве называют «разгулом экстремизма», – это страх перед тем, что в Украине будет ликвидирован государственный бандитизм, и россияне это увидят.
На фоне дискуссий на тему о том, на какие действия может пойти Россия, чтобы помешать новой украинской власти, новость из Ростова об условных сроках для полицейских, признанных виновными в изнасиловании, насильственных действиях сексуального характера и превышении должностных полномочий, вряд ли останется замеченной. Но, между тем, именно эта новость объясняет, почему с таким раздражением Кремль относится к успеху украинской революции.
Путину нужен не Янукович, совсем не Янукович. Более того, к Януковичу он все годы правления украинского президента относился с плохо скрываемым презрением. Бывший уголовник нарушал все негласные правила, установившиеся в общении между руководителями стран постсоветского пространства. Даже сама посадка Тимошенко была нарушением такого правила: Янукович создал опасный прецедент, по которому бывший руководитель правительства мог отправиться в тюрьму.
Путин – несмотря на то, что его режим куда свободнее в обращении с судами – такого прецедента не создавал никогда. Посадить «олигарха», отверженного сообществом собственных коллег, – это возможно. А вот высокопоставленного чиновника – извините. Путин снял с должности Михаила Касьянова, преследовал его, отобрал дачу, создал имидж коррупционера, но бывший премьер продолжает находиться на свободе и заниматься оппозиционной деятельностью. Бывший министр обороны Анатолий Сердюков, обвиняемый в коррупции, не только не попал за решетку, но и назначен на высокую должность. А тут целый премьер в тюрьме!
Но посадка Тимошенко, тем не менее, не разрушила в Украине кастового государства, в котором каждый чиновник или силовик ощущает свою полную безнаказанность в общении с гражданином. Не случайно же у нас в ходу термин «маленькие украинцы». Потому что люди должны ощущать себя маленькими, а вот чиновники или милиционеры – большими. И даже если представители касты избранных совершат преступление, им за это ничего не будет. Разве эта безнаказанность в Украине не привела к Врадиевке – первому сигналу о том, что криминальное государство рушится? И разве ростовский приговор – не доказательство того, что в России – ровно такое же государство?
Пострадавшая от ростовских беспредельщиков еще несколько дней думала, жаловаться ли ей на полицейских. Она боялась не зря – ее обидчики, пусть и уволенные из органов внутренних дел, останутся на свободе и, если захотят, рано или поздно отомстят жертве. Для путинской России такой беспредел – обыденность. Вспомним о станице Кущевская, которой десятилетиями заправляла самая обычная банда, уничтоженная только после массового убийства – ну просто как Янукович. И, все равно, полиция продолжала поддерживать бандитов и запугивать население даже после того, как в станицу прибыли представители Следственного комитета Российской Федерации. Это и есть модель путинской России в миниатюре – только очень страшная. Россия вся – такая «большая Кущевка».
Путин очень хочет сохранить эту модель государства-насильника. Государства, в котором чиновник, полицейский и даже связанный с властью бандит могут все, а граждане должны терпеть и бояться. Бояться даже заявить об изнасиловании, потому что обидчиков все равно не накажут по-настоящему, а вот жизнь пострадавших может быть испорчена еще сильнее. То, что в Москве называют «разгулом экстремизма» – это страх перед тем, что хотя бы в Украине будет ликвидирован государственный бандитизм, и россияне это увидят. «Большая Кущевка» поднялась на дыбы.
