Писатель Юрий Андрухович о языке,о власти и литературе - в своем интервью
– Если языковой законопроект Кивалова-Колесниченко станет законом, какими будут последствия?
– В будущем этот сепаратистский проект может стать причиной территориального раскола Украины. В стране действительно есть раскол по языковому, культурному, идеологическому признаку. Этот законопроект наполняет его географией, территориальным содержанием. До сих пор велись разговоры: “Хорошо, будем когда-нибудь страну делить. Где проводить границу?” Этот проект и показывает, где именно ее проводить, называет конкретные административные единицы, где точно будет русское одноязычие. Возникнет страна, часть которой будет одноязычна, а часть – двуязычна с преобладанием украинского языка.
Есть еще мое личное измерение этой проблемы, как писателя. У меня очень неплохие воспоминания об общении с публикой именно в тех регионах, у которых теперь этот законопроект отбирает украинский язык. Мне казалось, что там не все так безнадежно, что люди не относятся к украинскому отрицательно, с враждебностью. Им просто не хватает общения на правильном, хорошем украинском, который бы их привлекал. Законопроект на самом деле ничего никому не дает. Наоборот – отбирает у тех, кого он, якобы, защищает, право и возможность знать еще один язык.
У меня, все таки, сохранились остатки надежды на то, что во втором чтении этот законопроект не пройдет.
– Кому, по вашему мнению, выгодно принятие такого законопроекта?
– Он, прежде всего, тактически выгоден правящей партии. Благодаря этому на ближайших выборах она сможет получить определенные бонусы. Представители Партии регионов теперь будут размахивать этим проектом и всюду повторять, что выполняют обещанное.
Есть стратегическая выгода, которую получает наш большой восточный партнер, Россия. Углубляется разобщенность украинского общества и это, безусловно, создает для них благоприятные условия, чтобы давить и влиять на нашу страну.
– Но ведь разъединенное общество, теоретически, должно быть дополнительной головной болью для власти…
– Мне бы хотелось видеть эту власть в каком-то более умном варианте, но для них всегда потребность сегодняшнего дня затмевает мысль о будущем. О будущем эта власть, по-моему, просто не способна думать. Им важно сегодня поднять свой электорат на ближайшие парламентские выборы. Это – их единственная мотивация.
– Что можно сделать сегодня для поддержки украинского языка?
– Само принятие этого проекта чисто психологически вызывает тот уровень сопротивления, которое мобилизует людей на удержание позиций украинского языка.
Что можно сделать? Не отрекаться от украинского, а использовать этот язык как можно чаще и противостоять всюду, где ее будут унижать. Защита права на язык имеет, на самом деле, гораздо более широкую амплитуду. На это нужно смотреть в общей плоскости защиты прав человека и гражданина.
– Если говорить о защите прав, то с этим как-то не очень складывается в последнее время. После налогового майдана и акций чернобыльцев значительных протестов больше не было. В чем причина такой апатии?
– Я думаю, здесь не об апатии нужно говорить. Работает осторожность. Оппозиционные акции при этой власти, как правило, грубо разгоняются. Украинцы, которые протестуют и, главным образом – которые не протестуют, к сожалению, еще не раскрутились психологически до того уровня, чтобы рисковать собой и выходить под дубинки, под слезоточивый газ.
Все ждут выборов. Если они будут фальсифицированы до такой степени, что будет очень грубо изменено общее волеизъявление, то я уверен, будет достигнута определенная критическая граница в настроениях людей и они выступят.
Все ждут выборов. Если они будут фальсифицированы до такой степени, что будет очень грубо изменено общее волеизъявление, то я уверен, будет достигнута критическая граница в настроениях людей и они выступят
– Недавно появилась информация о том, что вы отказались печатать книги в рамках программы “Украинская книга”. Почему?
– Я отказался бы. Хотя, по факту, такого не было – ко мне просто никто не обращался с подобными предложениями, это уже кто-то нафантазировал. Но еще раз хочу подчеркнуть: если бы обратились – я бы сто процентов отказался бы. Принципиально не хочу каких-либо льгот или благ от государства, в частности – от такого.
– За чей счет сегодня может издаваться украинская книжка?
– В идеале все должно было быть по такой формуле: издатель издает, читатель покупает, автор и издатель – живут за счет того, что книга, помимо своей духовной составляющей, имеет еще и материальную. Книга – это тоже товар.
Но в нашем обществе так очень редко получается. Надо, чтобы книга стала действительно массовым явлением, как, например, роман Лины Костенко или Василия Шкляра. Их произведения включили в себя гораздо более широкий политический контекст и покупка этих книг стала едва не проявлением борьбы с существующим режимом для многих украинцев. В этом случае, конечно, можно говорить о коммерческом успехе книги и очень высоких продажах.
Во всех других случаях нужно рассчитывать только на то, что обычный тираж (где-то от 3 до 5 тысяч экземпляров) украинской книжки не принесет блестящих прибылей ни автору, ни издателю, но и убытков тоже не нанесет. Где-то на этой грани – прибылей нет, но и убытков тоже – украинская литература и существует.
Принципиально не хочу каких-либо льгот или благ от государства, в частности – от такого
– Можно говорить о том, что украинская литература сегодня существует как рынок?
– Наверное, нет. Она может существовать как определенный фрагмент на книжном рынке. Но в целом она не работает как амбициозный книжный рынок.
– Именно поэтому вы в последнее время начали отходить от исключительно литературной деятельности?
– Я просто стараюсь идти туда, куда меня тянет, и создавать неожиданности не только для других, но и для себя самого. Но до определенного момента у меня не было возможности все это воплощать. Надо было литературным горбом нарабатывать все те возможности, которые теперь я могу реализовывать.
Я не перестаю писать, у меня есть определенные планы, связанные со следующими книжками. Но мне интересно параллельно вести еще хотя бы одну-две линии. Одна из них связана с музыкой – в июле мы с группой “Карбідо” будем записывать наш третий альбом в Польше.
Кроме того, мне все время кажется, что эта расфасовка по профессиональным признакам не должна ничего диктовать в искусстве. Когда говорят: “Ты писатель, а в другое не лезь, потому что это не твое”, – я этого не воспринимаю. Прежде всего, потому, что в своем случае не воспринимаю писательство как профессию. Это скорее одно из проявлений того состояния, в котором я нахожусь, кем я есть, или кем хотел бы быть.
Где-то на этой грани – прибылей нет, но и убытков тоже – украинская литература и существует
– Каких проявлений вашего творчества следует ожидать в будущем?
– Еще слишком рано подробнее говорить о будущих книжках, я их еще только предчувствую. В ближайшем будущем должны выйти моих больших переводческих работы. Вслед за “Гамлетом” я перевел “Ромео и Джульетту”. Это продолжения одного и того же проекта – известнейшие шекспировские блокбастеры. Заканчиваю перевод всей прозы Бруно Шульца. Книга должна выйти в сентябре этого года. Это будет мой личный вклад в двойную годовщину писателя – 120 лет со дня его рождения и 70 лет со дня его гибели. Это также попытка еще раз наверстать те пробелы, которые накопились относительно этой фигуры.
– Как сегодня в Украине выглядят отношения писателей с властью?
– На мой взгляд, писатели Украины в своем подавляющем большинстве, наверное – процентов 90, с этой властью не дружат. И это правильно. В принципе, писатель с властью особо дружить не должен. А с этой властью – отношений вообще фактически нет. Если они возникают, то исключительно на том уровне, на котором их в свое время имели Мария Матиос и Юрий Винничук (в декабре 2010 года сотрудники Шевченковского РОВД Львова по поручению ГПУ разыскивали Матиос в издательстве “Пирамида”, чтобы изъять из продажи экземпляры книги “Вырванные страницы из автобиографии” ; в январе 2012 года представители львовской милиции заставили Винничука, автора стихотворения “Убий п…са”, давать письменные объяснения в связи с обращением коммуниста Леонида Грача в Генеральную прокуратуру, в котором тот обвинил писателя в распространении порнографии и призывах к насилию. – ред.).
Есть еще такая штука, как Союз писателей Украины. Они официально высказываются приблизительно так: какая бы ни была власть – это наша украинская власть и мы должны ее уважать. Но это никого не удивляет, потому что союз – он и есть союз. Это организация, которая питается из государственного бюджета и весь ее аппарат и помещения содержатся из этого бюджета.
– Судя по упомянутым эпизодам, основным посредником в отношениях между властью и писателями являются сотрудники силовых структур и спецслужб. Так?
– Ну, до сих пор в таких акциях запугивания были задействованы только милиция или прокуратура. Чтобы именно Служба безопасности вмешивалась в писательские проблемы – такие случаи мне не известны, но я не исключаю, что это может произойти уже завтра или послезавтра. У действующего режима пока руки не доходят до кого-то, кроме прямой политической оппозиции. Как только ее окончательно уничтожат – можно будет переходить к следующим этапам. Вот на одном из этих этапов будут и писатели. Пока есть возможность этому противостоять, в частности – своими публикациями, я стараюсь это делать.
У действующего режима пока руки не доходят до кого-то, кроме прямой политической оппозиции. Как только ее окончательно уничтожат – можно будет переходить к следующим этапам. Вот на одном из этих этапов будут и писатели
– Вы лично цензуру ощущаете?
– Нет. С другой стороны, я еще не прибегал к таким вариантам действий, чтобы ее ощутить. Есть ряд изданий или телеканалов, к которым я просто не обращаюсь, потому что знаю, что там мне делать ничего, потому что, возможно, будет применена цензура. Это мой личный выбор – с кем я работаю, а с кем – нет.
– Несколько вопросов на актуальную сегодня тему Евро-2012. Вы болельщик?
– Да.
– Какие-то прогнозы на Евро-2012 делаете?
– Нет такого болельщика, который бы не прогнозировал результат отдельно взятого матча или всего турнира в целом.
– Как сложится турнирная судьба сборной Украины, по вашему мнению?
– Честно говоря, я был удивлен первой победой. Я прогнозировал, что у нас будет три игры в группе, три поражения и вылет. А после того, как сборная в очень неплохом стиле выиграла у шведов, я бы по поводу нее уже прогнозов не делал. Хотя мне все равно кажется, что мы из группы не выйдем. Но теперь уверенности в этом уже нет.
– Как вы относитесь к Евро-2012 как к общественно-политическому явлению?
– К сожалению, не сложилось с ним так, как мы когда-то мечтали. Когда в 2007 году было принято решение отдать турнир Украине – это был очень неплохой евроинтеграционный проект. Мне казалось, что сама по себе работа над этим проектом, на которую было отведено целых 5 лет, существенно может изменить нашу страну. В вопросах инфраструктуры, подготовки профессионалов в разных областях…. Все-таки, событие европейского масштаба. Но уже с первых лет стало понятно, что даже такой вызов нас изменить не способен.
При предыдущих правительствах все это пробуксовывало и ничего не создавалось из-за внутриполитических разборок. Начиная уже с новейшей эпохи, с 2010 года, некоторые моменты подготовки вроде бы осуществили. Скажем, те же стадионы, аэропорты и отрезки дорог привели в более или менее приемлемое состояние. Но это, скорее, показуха. Есть масса недоделок, как, скажем этот несчастный Труханов остров, где стараются жить бедные шведы, сохраняя при этому свой врожденный оптимизм. Все знают, что в Украине ненормальные масштабы краж и откатов . Это все нивелирует ощущение того, что мы молодцы.
Будет еще много критики в адрес решения УЕФА. Ее уже сейчас очень много. В частности, по поводу того, что не стоило тем странам, которые находятся во фрустрации, доверять такие мероприятия, как большой футбольный праздник. Но тогда чему-то думалось, что преодоление этих трудностей подготовки и выведет страну из фрустрации…
