Уже четыре месяца головорезы Владимира Путина бесчинствуют в Украине. В связи с масштабными российскими атаками на востоке Украины ситуация приобретает драматический характер.
Как информируют Экономические новости, журналисты BILD побеседовали с министром иностранных дел Украины Дмитрием Кулебой.
– Господин министр иностранных дел, ваша страна теряет все больше и больше территорий на востоке, украинские солдаты гибнут каждый день. Проигрываете ли вы сейчас войну в Луганской области и в целом на Донбассе?
– Украинские войска продвигаются в одних местах на линии фронта, русские – в других. Это огромная линия фронта в самой большой войне в Европе со времен Второй мировой войны, и понятно, что территории переходят из рук в руки, что там есть успехи для нас, но есть и отступления.
– Почему в некоторых местах Украине особенно трудно?
– Да, есть определенные участки линии фронта, где украинским силам было невероятно трудно противостоять российскому артиллерийскому террору. Я не думаю, что это пока повод делать какие-либо выводы. Война продолжается, и Украина полна решимости победить в ней. И единственная причина недавних трудностей в Луганской области в том, что Россия прибегла к варварскому артиллерийскому террору, а у нас нет достаточного количества артиллерии, чтобы противостоять им.
– Это значит…?
– У них есть преимущество в артиллерии, и они используют ее в полной мере, но это их единственное преимущество. Если мы получим достаточное количество тяжелого вооружения и современных артиллерийских систем, мы сможем переломить ход событий в свою пользу. Украина доказала, что она способна сражаться и побеждать в битвах. Нынешние неудачи в приобретении тяжелого оружия не ослабят нашу решимость. Украина выиграет эту войну.
– Не слишком ли поздно подоспели немецкие гаубицы, чтобы хоть как-то изменить ситуацию – и надолго ли хватит боеприпасов для вашей артиллерии?
– Мы благодарны Германии за то, что она прислала нам самоходную гаубицу 2000. Особую благодарность я выражаю своей коллеге Анналене Баербок, которая облегчила нам принятие этого решения. Это мощное оружие, которое значительно усиливает ударную мощь наших войск. В военное время, особенно в войне такого масштаба, нам нужно их как можно больше и как можно быстрее.
– Какие требования вы предъявляете к Германии и остальному Западу?
– Если говорить коротко: Нам нужно больше. Я призываю Германию и других партнеров ускорить поставки тяжелых вооружений. Они приносят реальную пользу. Каждый кусочек укрепляет нас и позволяет приблизиться к тому дню, когда мы добьемся мира для себя и всей Европы.
– В чем конкретно нуждается Украина?
– В срочном порядке нам необходимы реактивные системы залпового огня и 155-мм артиллерийские системы. Действительно, боеприпасы советского калибра заканчиваются, но наши запасы боеприпасов калибра НАТО быстро растут. Нам нужно больше систем, чтобы иметь возможность их использовать.
– В эти выходные самые влиятельные лидеры встретятся на саммите G7. Что ожидает Украина от этой встречи?
– Украина ожидает решений, которые усилят санкционное давление на Россию, ускорят поставки тяжелого вооружения, будут способствовать передаче замороженных российских активов для восстановления Украины, а также найдут пути для полного и безопасного возобновления нашего экспорта продовольствия.
Прежде всего, мы рассчитываем на то, что G7 еще больше укрепит свое единство, решимость и лидерство в борьбе против российской агрессии, которая угрожает не только Украине, но и всей Европе и свободному миру. Мы должны оставаться сильными и едиными, чтобы отбросить Россию назад”.
– Чего хочет Путин?
– Я думаю, что люди за рубежом также должны понять, что Путин хочет ослабить Европу и угрожать каждому европейскому гражданину кризисами и энергетическим шантажом. Он хочет как можно больше и всеми возможными способами навредить Европе и каждой европейской семье. Будь то рост цен, газовая война, пропаганда или любой другой вид дестабилизации. Он делает это, потому что ненавидит благосостояние европейцев. Он хочет навязать Европе кризис, чтобы потом сказать русским: Послушайте, они живут не лучше, чем вы в России.
– Какую роль в этом играет Украина?
– Украина стоит на пути его планов. Без преувеличения можно сказать, что сегодня мы защищаем стабильность и благополучие европейских народов. Поэтому единственный способ помешать Путину реализовать свои планы – это поддержать Украину и сохранять эту поддержку до тех пор, пока он не потерпит поражение на поле боя. Это усмирит агрессивную Россию и лишит ее средств для дальнейшего нанесения ущерба европейской стабильности.
– Ведутся разговоры о возможных переговорах. Когда Украина будет готова к переговорам с Россией, как это было в Стамбуле в марте прошлого года?
– Россия не готова к переговорам. Пресс-секретарь Путина вчера совершенно открыто заявил, что мирное соглашение с Украиной возможно только в том случае, если Украина примет все российские ультиматумы. Россия продолжает наступление и по-прежнему полна решимости найти военное решение. Это не то поведение, которое можно ожидать от стороны, желающей вести переговоры в духе доброй воли.
– Что это значит?
– К сожалению, мы сможем привести Кремль в чувство, только если победим его на поле боя”. Только когда Путин поймет, что он не может достичь своих военных целей, он будет готов к реальным переговорам.
– Вы по-прежнему ожидаете нападений на Киев и другие крупные города?
– Жизнь рядом с Россией научила нас тому, что от них можно ожидать чего угодно. Даже самые варварские и геноцидные действия. Но какие бы планы ни были у них, у нас есть свои планы. И наш план состоит в том, чтобы изгнать захватчиков из нашей страны и завоевать мир для нас и всей Европы.
– Когда, по вашему мнению, смогут вернуться украинские беженцы из Германии?
– Я благодарен Германии за то, что она приняла около 800 000 украинцев, бежавших от российского вторжения. Мы очень надеемся, что они смогут безопасно вернуться в Украину как можно скорее, и мы хотели бы, чтобы все до единого из них вернулись. Я понимаю, что некоторые люди хотят остаться, но я уверен, что многие также хотят вернуться домой. Каждый человек должен сам взвесить риски и решить, когда ему следует вернуться. Мы хотели бы, чтобы ситуация улучшилась как можно скорее и чтобы больше людей вернулось.