Отставка Александра Зинченко стала первым камнем, обрушившим лавину кадрового кризиса в украинской власти. Недоброжелатели утверждают, что она была частью написанного Юлией Тимошенко сценария дискредитации ее основного оппонента Петра Порошенко. Вместе с тем даже враги г-на Зинченко называют его идеалистом и не находят повода упрекнуть его в коррупции. Один из «мечтателей Майдана», уволившийся из Секретариата еще в апреле, сказал тогда же, что когда уйдет Александр Зинченко, нынешняя система власти либо рассыплется, либо трансформируется в диктатуру. К счастью, она рассыпалась… «ЭИ» в беседе с экс-госсекретарем попытались выяснить системные причины нынешнего кризиса власти.
— Александр Алексеевич, недавно Вы говорили, что Виктор Ющенко склоняется к «польской» модели, при которой влияние аппарата Президента сведено к минимуму, а основные полномочия сосредоточены в их аналоге нашего СНБОУ. Когда у Президента возникли идеи использовать польский опыт?
— Обсуждали мы это давно. Но сразу после революции невозможно было «впрыгнуть» в новую структуру. Мы понимали, что конфигурацию бывшей администрации надо менять, и первая попытка — выделение патронатной службы была правильной. Но если сегодня из 586 работников Секретариата 240 — сотрудники кабинета Президента, то это нарушает все пропорции. Это уже не патронатная служба, а «ползучее» перетягивание функций Секретариата.
— Переход к «польской» модели с усилением СНБОУ лоббировал г-н Порошенко?
— Петр Порошенко занимался иным. Он постепенно создавал условия, при которых неминуемо становился втором лицом в государстве, ключевым элементом влияния на Виктора Андреевича. Я подчеркиваю, влиять на Ющенко тяжело, но Порошенко это делал. Именно поэтому он постоянно нарывался на конфликтные ситуации.
— У Вас с ним были конфликты?
— Я вообще неконфликтный человек. Я не демонстрирую после каждого принятого решения бурную реакцию. Но у нас были серьезнейшие разногласия с г-ном Порошенко. Например, из-за его стремления обеспечить для СНБОУ контроль над судебной системой.
— СНБОУ контролировал судебную систему?
— Практически да. В этом я убежден.
— Считаете ли Вы, что в Украине сложилась ситуация, когда крупный бизнес может выжить, лишь имея мощное политическое лобби?
— Стремление к политическому лоббированию своих интересов свойственно любому крупному бизнесу. Это следствие той системы отношений, в которой мы жили при Леониде Кучме. Нам не удалось сломать эту систему.
— Почему?
— Бизнес давно сформировал свои лоббистские схемы. С появлением нового Президента эти схемы не распались. Они опираются на ту же самую структуру общественных отношений. Отношения бизнеса и власти в стране, мягко говоря, несовершенны.
— Почему не удалось, как планировалось изначально, сделать Секретариат «генератором идей» для Президента? Президент перестал к Вам прислушиваться или Вы потеряли доступ к нему?
— Были монополизированы информационные потоки, идущие к Президенту. Этим занимались и г-н Порошенко, и (первый помощник Президента) Александр Третьяков. Петр Алексеевич комментировал все. Как прессе, так, думаю, и Президенту. Он пытался влиять на Президента в разных сферах, далеко выходящих за пределы полномочий секретаря СНБОУ. Более того, многие лоббистские проекты Петра Алексеевича были, мягко говоря, не обеспечены серьезной экспертной оценкой. Я неоднократно говорил Виктору Ющенко, что после революции он никому, кроме страны «Украина», ничего не должен.
— Вы обвинили Петра Порошенко в стремлении к тотальному контролю над силовыми ведомствами. Какие инструменты для этого у него были?
— Президент подписывает указы о кадровых назначениях. Но эти указы по силовым ведомствам зачастую готовились именно Петром Алексеевичем. Он проводил в своем кабинете собеседования со всеми назначаемыми людьми, причем даже низового уровня. Через его кабинет пропускалась масса сотрудников. Это был четкий сигнал и нам, и обществу — знайте, кто в стране главный.
— Вас обвиняли в том, что Вы узурпировали контакты с Россией, подменяя МИД и СНБОУ.
— Совершенно несостоятельный тезис. Что значит, узурпировал контакты с Россией?
— Вы часто ездили в Россию, встречались с Владимиром Путиным, курировали авиастроение и космос…
— Я встречался с г-ном Путиным 26 июля, мы обсуждали серьезные темы. Но это была фундаментальная встреча: по поручению Президента Украины я должен был решить ряд вопросов. Перед поездкой мы согласовали с Виктором Андреевичем даже характер обсуждения этих вопросов. Президент делегировал мне необходимые полномочия. В результате было достигнуто политическое решение о том, что Украина и Россия значительно углубляют сотрудничество в сфере авиации и космоса. А впечатление о перетягивании чьих-то функций могло возникнуть в связи с эффективностью этой работы.
— Встреча оказалась настолько удачной?
— Да. За ней последовал подъем на крыло нашего самолета в Саратове, подписание меморандума о сотрудничестве между НКАУ и «Роскосмосом», разговор с руководителем «Роскосмоса» по всем компонентам подготовки новой космической программы Украины.
— Предлагали ли Вам должность посла в России или это слухи?
— Это только слухи.
— Почему Президент так долго мирился с тем, что в его команде существовали непримиримые центры влияния: Тимошенко, Порошенко, Зинченко?
— Я думаю, Президент пытался сплотить всех в единую команду. На ситуацию в окружении Президента сильно повлиял опыт прошлого политического сезона. Вокруг (президента) Леонида Кучмы все было выстроено на системе сдержек и противовесов. Это философия, которая, как оказалось, очень быстро воспроизводится, представляется эффективной и простой. Но система противовесов далеко не всегда эффективна. Не системой противовесов, а системой связей следует заниматься.
— Президент этим занимался?
— Я думаю, что он пытался это сделать. Но в итоге мы видим неэффективно действующую модель.
— То есть «кучминская» модель власти сохранилась?
— Она не была радикально преобразована. Я думаю, что негативную роль сыграла «подвешенная» конституционная реформа. Она как бы заведомо делала текущую систему власти временной, переходной. Ложная и неправильная установка. Нельзя откладывать на потом крупные проблемы. Они быстро парализуют текущую работу.
— Когда шел постреволюционный раздел постов, многие говорили: какая разница, кто чем будет заниматься, зачем выписывать полномочия, главное — делать общее дело. Видели Вы тогда недостатки такого подхода?
— Мои коллеги — г-да Порошенко и Третьяков — лукавили, когда так говорили. Тогда, после революции, это очень просто звучало. Но в результате сложилась неправильная система перераспределения полномочий. Безусловно, я это видел и имел разговор с Президентом по данному вопросу. Хочу подчеркнуть, именно по вопросу нелогичности действующей системы. К сожалению, моя уступчивость в вопросе распределения полномочий была расценена как слабость. Разве это нормально, когда первого помощника Президента обслуживает 240 человек? К сожалению, Президент не заметил, когда эта тема стала критически важной.
— Как Вы считаете, Президент найдет в себе силы очистить команду?
— Это уже полномочия Президента. Я всегда считал, что Президент — здравый, тонкий политик. Но мне кажется, что, подходя к решению того или иного вопроса, он слишком обращает внимание на комфорт конкретных персоналий. Его готовность подписать любую схему, которой все будут довольны, не совсем правильна.
— Как Вы относитесь к заявлению г-на Мартыненко в Ваш адрес, мол, «он ел с руки у меня»?
— У Николая Владимировича сформирован ложный образ тех отношений, которые между нами сложились. Никто никогда не ставил меня в положения, когда я с «чьей-то руки ел». В этом и есть сила моей позиции. Я оставался самодостаточным человеком, игроком и политиком. Я понадобился для того, чтобы разрешать сложные вопросы, в кампанию я был приглашен не тогда, кода это была победно шествующая кампания, а тогда, когда необходимо было создавать коалицию. А коалиция — это интеграция, это договоренности, это контакты. Для этого необходим определенный тип людей. Подчеркиваю, я никогда никого не просил. Во время «помаранчевой революции» на зарплату не работал, ни от кого не зависел. Подчеркиваю, работал самым активным образом, реализовывая свои представления о необходимости делать те или иные действия. А не за счет того, что состоял на зарплате или еще какой-нибудь зависимости от кого-либо. В таком контексте, как трактует Николай Васильевич, я не строил свои отношения ни с кем. Это ложная позиция. Я не давал основания ни в своих действиях до революции, ни после. Никакой зависимости не было, нет и не будет.
48-летний Александр Зинченко с января возглавлял Секретариат Президента. Выпускник Черновицкого университета, кандидат физических наук. В 80-х сделал блестящую политическую карьеру в комсомоле. В 1998-ом и 2002 г. избирался в ВР. Был заместителем председателя парламента, главой комитета. Один из лидеров СДПУ(о). В 2003 г. исключен из партии. В 2004 г. обвинил бывших товарищей по партии в создании в Украине «преступного политического режима». Затем в июле возглавил избирательный штаб кандидата в президенты Виктора Ющенко. С января — государственный секретарь. 3 сентября подал в отставку, а 5 обвинил секретаря СНБОУ Петра Порошенко, лидера фракции «НСНУ» Александра Мартыненко и первого помощника Президента Александра Третьякова в коррупции, потребовав от г-на Ющенко отправить их в отставку.