Роман Зварыч — самая неоднозначная фигура в украинском правительстве. Уроженец Нью-Йорка, отказавшийся от американского гражданства в пользу украинского. Человек, начавший делать политическую карьеру в «смутное время» — в 1992-м году. Один из основателей Конгресса украинских националистов. Единственный из министров, не разместивший информацию о высшем образовании на официальном сайте Кабмина. Первый министр, вступивший в конфликт с премьером Юлией Тимошенко и получивший при этом поддержку Президента. По сию пору — один из ярких представителей антипремьерской «фронды» в Кабмине. На г-на Зварыча возлагались большие надежды. Ожидалось, что он сумеет привить хотя бы отечественным чиновникам западный пиетет к закону, западный подход к выработке и принятию решений. Ожидания эти пока не оправдываются. Какие реформы задумал провести министр юстиции, какой он видит подчиненную ему структуру — эти и другие вопросы ставили перед Романом Зварычем корреспонденты «Экономических Известий».
— В украинской политике Вы давно, но в исполнительную власть попали впервые. Каковы Ваши впечатления от Минюста?
— Те масштабы работы, с которыми пришлось здесь столкнуться, впечатляют. Не хочу сказать, что оказался не готов к такой работе, но в этом ведомстве очень много времени у министра требует ежедневная кропотливая работа.
В частности, ни одно решение правительства не может выноситься на заседание без правового вывода Минюста. Из-за этого были конфликтные ситуации, когда отдельные мои коллеги в правительстве не совсем адекватно воспринимали такую функцию моего министерства. Кто-то даже обижался.
— Многие министры жалуются на весьма специфичную систему назначений: они не имеют возможности самостоятельно определять кадровую политику в министерстве, и каждое назначение приходится согласовывать с Секретариатом Президента, СНБОУ, главами обладминистраций…
— Что же они не жалуются на это Президенту? В ст. 106 Конституции содержится исчерпывающий перечень полномочий Президента, и там есть пункт, согласно которому в числе его полномочий — создание центральных органов исполнительной власти. В моем понимании эта норма означает, что именно за Президентом остается кадровое обеспечение министерств и ведомств, а не за министром. Однако министры имеют максимум автономии, и это было согласовано с Президентом с самого начала.
— Но нынешняя власть, будучи в оппозиции, критиковала Леонида Кучму за столь широкое вмешательство в кадровые вопросы…
— Стоп! Не знаю как насчет всей оппозиции, но если говорить об одном оппозиционере отдельно — Романе Зварыче — такого никогда не было. Потому что г-н Зварыч всегда считал, что эта функция (кадровая. — Ред.) должна оставаться за Президентом.
— Одна из ключевых функций Минюста — исполнение судебных решений. На прошлой неделе парламент реформировал исполнительную службу в правительственный орган. Зачем это было сделано?
— Общая сумма по стране, которая подлежит взысканию, — вы сейчас упадете — 33 млрд. грн. Ежедневно оформляется 4 тыс. исполнительных документов. Лишь 55% от общего числа исполнительных поручений выполняются. Когда мне назвали эту цифру, я попросил представить статистику исполнения судебных решений в денежном выражении. После чего выяснилось, что исполняется только 39% решений судов о взыскании средств. И мы при этом говорим о защите частной собственности, о верховенстве права! Это катастрофическая ситуация. Мы провели анализ и выяснилось, что несмотря на формальную процессуальную независимость исполнителя, почти всегда в его работу вмешиваются местные органы власти — представители облгосадминистрации, прокуратуры, МВД, СБУ, ГНАУ. Нужно было что-то делать, чтобы избавить исполнителей, а их восемь тысяч человек по всей стране, от такого вмешательства, и, с другой стороны, установить жесткий контроль над ними со стороны министерства. Я сразу понял, что необходимо выделить ГИС в отдельный правительственный орган в составе Минюста. Когда эта реформа будет проведена, управления юстиции будут заниматься только регистрацией нормативно-правовых актов, актов гражданского состояния, прав собственности на недвижимость. Они уже не смогут совать нос не в свое дело, то есть в работу ГИС. Знаю, что стану объектом критики, но что поделаешь… Кроме того мы собираемся реформировать процедуру реализации арестованного имущества. Мой подход в том, чтобы не передавать торговлю сторонним организациям, как это делается сейчас. Уже в ближайшее время я планирую передать право торговать арестованным имуществом только «Укрспецюсту», который на данный момент реализует не более 24% конфиската. Параллельно будет изменена процедура проведения торгов — почему мы не можем выставлять весь конфискат в интернете и, возможно, напрямую проводить публичные торги?
— Сейчас конфискатом занимаются три организации — Минюст, ГНАУ и Таможенная служба. Не предполагается ли объединить их торговые системы в одну?
— Вы читаете мои мысли! Естественно, предполагается. Ведь конфискация имущества возможна лишь по решению суда. Чем тогда занимаются ГНАУ и таможня? Это должна делать исключительно ГИС, иного в законах не предусмотрено.
— А налоговая и таможня не будут против?
— Конечно, будут!
— Как собираетесь их убеждать?
— Я не должен их убеждать, мое задание переубедить парламент и Президента.
— Недавно Президент отменил свое решение о ликвидации Госкомзема и передаче Минюсту части его функций, в частности, регистрации прав собственности на землю. Как вы к этому относитесь?
— Почему эта функция должна быть у Госкомзема? Почему есть большое нежелание отдавать регистрацию Минюсту? В конце концов, об этом кто-то должен сказать вслух! Да потому что система регистрации прав собственности на землю является насквозь коррумпированной. Она работает на конкретные карманы отдельных государственных чиновников. И если бы вы увидели масштабы коррупции, а я их вижу, вы поняли бы, сколько таких карманов при передаче регистрации прав на землю Минюсту мы закрыли бы раз и навсегда. И все предостережения, что Минюст, который ведет реестр ипотеки, реестр прав собственности на недвижимость и т.д., не справится — нонсенс. Президент сначала издает указ о расформировании Госкомзема и передаче части его функций Минюсту, а через месяц все отменяет, кстати, без ведома министра юстиции. Я, если честно, не понимаю, что происходит. Просто-напросто имели место кулуарные игры. Оппоненты склонили Президента к принятию нужного им решения. Мы для себя уже сделали определенные выводы, и ответ министра готовится.
— Уже не раз в должности министра Вы заявляли, что наши суды остаются коррумпированными, и с этим нужно что-то делать. Вы что-то делаете?
— Во-первых, коррумпированность ни для кого не секрет. Во-вторых, это не совсем моя прямая компетенция. Однако министр юстиции все-таки наделен некоторыми полномочиями: я член Высшего совета юстиции, Высшей квалификационной комиссии судей и имею право инициировать привлечение судьи к дисциплинарной ответственности. Для того чтобы исправить ситуацию с судами, нам нужно стать более креативными. Меня мучает ситуация, когда судьи очень часто выносят неадекватные решения. Как их заставить этого не делать? Я, допустим, не имею права взять трубку и сказать: «судья, ты что такое натворил?». Но ничто не мешает министру вместе с судебной администрацией внедрить систему, при помощи которой мы сможем публиковать с использованием, например, Интернета, буквально каждое судебное решение. Если мы опубликуем все решения судов, то они сразу станут предметом обсуждения как минимум юридического сообщества. Это заставит многих задуматься…