Только по прошествии трех недель неожиданного наступления Украины появилась возможность сделать приблизительные и предварительные выводы о неоднозначных результатах и туманных перспективах Курской операции.
Многие военные аналитики очень высоко оценивают организацию и проведение этой дерзкой операции, которая вызвала сильнейшее впечатление у западных партнеров, у агрессора и его союзников, в украинском обществе. Международный, медийный, морально-психологический и, с оговорками, политический эффект наступления оказался очень сильным.
Но военные результаты и дальнейшее развитие наступления вызывают вопросы, равно как его стратегические и политико-дипломатические перспективы. К этим вопросам вернемся ниже, а сейчас кратко заметим, что в Москве, похоже, не слишком сильно озабочены наступлением, утратой части территории, существенными военными потерями, примерно двумястами тысяч беженцев и десятками тысяч подданных Путина, оставшихся на территории, которую заняли украинские войска.
К тому же, Курское наступление необходимо рассматривать в связке с ситуацией на других фронтах, прежде всего, с крайне тяжелым положением на Донбассе в районе Покровска-Торецка. Прорыв агрессором нашей обороны на этом участке в стратегическом плане является куда более опасным, чем последствия, которые повлечет для агрессора утрата даже всей Курской области и соседних районов Брянщины и Белгородщины.
Итак, некие промежуточные военные итоги в виде взятия Украиной под контроль части Курской области (КО) и окружения вражеской группировки на между украинской границей и рекой Сейм с разрушением переправ через реку в настоящий момент уже просматриваются, что дает возможность сделать осторожные выводы и прогнозы, но ситуация пока что явно далека от развязки.
Начиная с 6 августа, украинская армия, нащупав слабое место в обороне и применив новые технологии в РЭБ и беспилотниках, смогла прорвать фронт и навязать противнику крайне неудобную для него маневренную войну.
Примерно так было в начале сентября 2022 года в Харьковской области, когда остановить прорыв агрессор смог с большим трудом лишь к концу октября, стабилизировав фронт на линии Сватово-Кременная. И для этого врагу пришлось объявлять мобилизацию, тем более что тогда он испытывал жесточайшую нехватку личного состава.
Уже здесь налицо, минимум, два отличия. Во-первых, агрессор сейчас хоть и нуждается в постоянном пополнении личного состава из-за огромных потерь, но, в отличие от осени 2022 года, особых проблем ни с живой силой, ни с техникой не испытывает, в отличие о Сил обороны Украины (СОУ). Во-вторых, тогда ВСУ вели наступательные действия на своей территории, а сейчас – на вражеской, а это резко усложняет ситуацию.
Пока что тактическим, возможно, оперативным успехом СОУ является занятие части КО и окружение вражеского контингента между госграницей и рекой Сейм. Дальнейшее развитие ситуации остается трудно прогнозируемым.
Насколько можно понять логику действий, генералитет во главе с главкомом Сырским старается расширить плацдарм вдоль границ Украины и не вклиниваться слишком далеко на вражескую территорию, чтобы не нарваться на удары с флангов.
О попытках наступления ВСУ в соседних регионах врага известно крайне мало, а имеющаяся информация является мало утешительной.
Попытки ВСУ прорваться в соседнюю Белгородскую область оказались не столь удачными и привели к серьезным потерям, пишет The Washington Post в публикации «Ukraine offensive in Russia larger than Kursk region, soldiers say» или «Украинское наступление в России шире Курской области, говорят солдаты». Корреспондентам издания удалось на Сумщине пообщаться с нашими ранеными бойцами, выведенными оттуда, где была попытка прорыва на Белгородщину.
В отличие от быстрого продвижения на Курщине, вражеские войска на Белгородщине оказались готовыми к бою и хорошо оснащенными. Местность была укреплена противотанковыми «зубами дракона», сильно заминирована, и войска почти сразу же подверглись интенсивной атаке артиллерии, беспилотников и авиаударов.
По словам солдат, украинцы продвинулись вперед примерно на шесть миль, захватив оставленные позиции российских войск. Но бои оставались интенсивными. «Вся наша группа была ранена в день нашего прибытия», — говорит солдат с позывным Хакер, отметив, что «никто не знал территории и пришлось работать вслепую».
Россия не признала факт наземных боев в Белгороде, но губернатор в начале недели объявил там чрезвычайное положение.
По словам Хакера, многие военнослужащие были контужены или тяжело ранены, другие погибли, и их пришлось оставить. Обстрелы оставались настолько интенсивными, что выжившим пришлось несколько дней укрываться в русских окопах, пока прибыл бронетранспортер, чтобы эвакуировать их для оказания медицинской помощи.
Тяжелые бои в Белгородской области резко контрастировали с почти праздничным настроением украинских официальных лиц: главком генерал-полковник Александр Сырский объявил о назначении военного коменданта Курской области «для поддержания правопорядка и обеспечения потребностей населения».
О попытках с тяжелыми боями пробиться в Белгородскую область отечественные медиа не говорили, а приведенная выше публикация в The Washington Post оказалась едва ли не единственной на эту тему.
К реакции в стране-агрессоре и в мире на неожиданное наступление СОУ в КО далее вернемся более подробно, а пока очень кратко отметим следующее.
Поначалу в Москве пытались резко приуменьшить масштаб и последствия Курской «оффензивы», выдавая ее за малозначимый пограничный инцидент и квалифицируя в своей извечно-неадекватной манере как «теракты боевиков киевского режима». Но масштабы боев и большие потери, поток беженцев и информационный поток, помноженный на патриотическую истерию так называемых Z-блогеров, раздувших «зраду», вынудил правящую московскую клику признать серьезность ситуации.
Характерно, что наступление началось вскоре после того, как «условный Путин» выдвинул условия прекращения войны, которые предусматривали, помимо прочего, требование к Украине передать территории всех четырех областей. При этом не совсем было ясно, на чем основаны подобные претензии, поскольку при всем превосходстве агрессора в ресурсах возможность захвата им указанных территорий сугубо военным путем является весьма сомнительной.
В Украине неожиданное наступление вызвало прилив энтузиазма и воодушевления, которое сейчас постепенно сменяется растущей настороженностью из-за ухудшающейся ситуации на Донбассе.
Состояние, близкое к шоковому, наступление вызвало в мире, прежде всего, среди стран-партнеров Украины. К восхищению сразу же добавилась изрядная доля испуга, поскольку речь идет о вторжении войск иностранного государства на территорию ядерной державы. В последние дни к этому все более примешивается опять-таки растущая настороженность партнеров Украины, вызванная непониманием дальнейшего хода событий и туманных перспектив, причем как сугубо военных, так и политических.
Среди целей Курского наступления изначально называли:
– перенос войны на территорию агрессора, чтобы население России почувствовало войну на себе и оказало давление на власть вплоть до дестабилизации в стране;
– укрепление позиций Украины на будущих возможных переговорах с агрессором;
– дискредитация спецслужб, разведки и вооруженных сил России.
– дискредитация России как поставщика газа путем взятия Украиной под контроль газоизмерительной станции Суджа, через которую идут поставки газа в Европу;
– подъем боевого дух Сил обороны Украины и населения после года неудач и отступлений на других фронтах;
– препятствование дальнейшего нарастания вызванного этими неудачами пессимизма союзников с целью ускорения поставок оружия, боеприпасов и материальных ресурсов, а также предоставления финансовых средств.
Комментируя эти цели следует сказать следующее.
Перенос войны на территорию агрессора со всеми вытекающими последствиями хоть и вызвал определенное беспокойство в Москве и в остальных регионах России, но ничего пока радикально не изменил. Более того, по информации медиа и вопреки уверениям власти, с началом Курской операции вражеские обстрелы приграничной Сумской области не только не снизились, но наоборот усилились, и от этого страдают граждане Украины.
Зеленский, выступая в День Незалежности, опроверг намерения вести переговоры.
Дискредитация силовых органов и армии агрессора удалась, но Москва постепенно мобилизует силы для противодействия наступлению, а дальнейшие ее ответные шаги неизвестны, включая мобилизацию и даже возможное применение ядерного оружия.
Поставки газа в Европу продолжаются, и контроль Украины над Суджей ничего не изменил.
Наступление в Курской области вызвало определенное воодушевление в войсках и в украинском обществе, но оно быстро сменяется опасениями из-за сложной ситуации на других фронтах, прежде всего на Донбассе.
Пессимизм партнеров Украины удалось несколько умерить, но на Западе не понимают конечных целей наступления и все больше задают вопрос о том, что будет дальше и за счет каких ресурсов. Что касается поставок вооружений и предоставления ресурсов, то наступление пока что не привело к их увеличению, а также к долгожданному разрешению наносить удары по территории агрессора. Партнерам пришлось согласиться и даже приветствовать применение украинской армией на территории России западных вооружений, в частности бронетехники, реактивной и ствольной артиллерии, поскольку это было сделано явочным порядком и деваться Западу уже было некуда.
О бесконечных проблемах с выделением обещанного со стороны G7 и ЕС финансирования из-за склок между западными партнерами говорится в публикации Bloomberg «Ukraine Jittery Over Funding Delays From Frozen Russian Assets» или «Украина нервничает из-за задержек финансирования за счет замороженных российских активов».
Отмечается, что украинские чиновники все больше опасаются задержки с завершением сделки, которая разблокирует 50 млрд долларов поддержки за счет прибыли от замороженных активов российского Центрального банка. Эти средства должны поступить в Киев к концу года, согласно июньскому соглашению G7. Речь идет о синдицированном кредите, который будет выплачиваться за счет прибыли, получаемой от замороженных средств ЦБ России. Однако реализация плана затормозилась из-за требований США и риска того, что Венгрия замедлит принятие любого общеевропейского решения о поддержке Украины или санкциях против России.
Реализация договоренностей G7 застопорилась из-за опасений США по поводу того, что ЕС должен каждые полгода продлевать замораживание активов наряду с более широкими санкциями против Москвы. Администрация Байдена хочет получить от союзников гарантии того, что российские активы останутся обездвиженными до тех пор, пока не будет достигнуто справедливое мирное соглашение и Россия не заплатит за ущерб, и, если это произойдет, США будет уверены, что деньги можно будет начать распределять к концу года.
В целом, на Западе признают, что Курское наступление позволило перерезать очень многие «красные линии», которыми Москва изначально пугает Запад, но в то же время, несмотря на положительные оценки вторжения в Курскую область, Западу очевидно, что оно не изменило фундаментальный баланс в войне, и Россия продолжает продвигаться в сторону Покровска. Об этом The Washington Post пишет в публикации «Ukraine keeps crossing Russia’s red lines. Putin keeps blinking» или «Украина продолжает пересекать красные линии России. Путин продолжает сигнализировать о них».
В начале наступления было много разговоров о захвате Курской АЭС, но они не оправдались. Во-первых, она расположена достаточно далеко от границы, и вклинивание на такую глубину с растянутыми линиями снабжения опасно. Во-вторых, бои за АЭС вызвали бы массу претензий со стороны западных союзников, которые и так шарахаются от страха при упоминании возможной реакции Москвы.
Но непонятно, почему до сих пор Украина не разнесла ракетами и дронами распредсистему АЭС, как это сделал агрессор с энергосистемой Украины. Складывается впечатление, что действуют некие закулисные договоренности.
Важнейшая цель, которой Курская «оффензива» так и не смогла достигнуть, это отвод войск агрессора с самых критических для Украины участков фронта, прежде всего из-под Покровска и Торецка. Пока что агрессор вводит в бой срочников, часто заставляя их подписывать контракт, а также перебрасывает войска со второстепенных направлений, в частности из-под Харькова и с юга.
Официально Курская операция подавалась как «укрепление позиций Украины на будущих мирных переговорах с Москвой». Именно так операцию оценил Путин, заявивший сразу же, что мирных переговоров теперь не будет. Но пока не очень похоже, что и украинская власть с западными партнерами нацелены на переговоры.
Вряд ли можно всерьез рассчитывать, что небольшая часть Курской области площадью 1300 кв. км, менее 5% Курщины, «усилит» переговорную позицию. Тогда как агрессор сейчас контролирует почти 110 тысяч кв. км, что составляет более 18% территории Украины. Понятно, что никто не будет вести речь о размене 5% территории Курской области на 18% территории Украины.
Потому куда более вероятно, что целью операции стало усложнение достижения компромиссов, получение Украиной от Запада разрешения на использование дальнобойного оружия по территории агрессора.
В итоге, Зеленский опроверг, что операция в Курской области проводится ради «усиления переговорной позиции» и как «карта» для будущего диалога с Россией. Целью наступления он назвал «окончание войны с установлением справедливого мира».
При этом Зеленский назвал другие цели Курской операции: пополнение обменного фонда пленных; превентивный удар, чтобы исключить наступление агрессора на Сумщину; показать российскому обществу, что для Путина «дороже оккупация территории Украины», чем защита своего населения».
О реакции агрессора на Курское наступление пока что известно только то, что оно оказалось неожиданным для путинского режима, и он спешно мобилизует живую силу и технику, чтобы остановить продвижение ВСУ, а также сооружает фортификации.
Пока что Кремль обходится направлением на «Курскую дугу» срочников, а также стягиванием всех возможных кадровых подразделений со всей России. По оценкам западных наблюдателей, Москве потребуется не менее 50 тысяч личного состава для отражения наступления ВСУ в Курской области, но таких сил у нее сейчас нет, о чем пишет The New York Times в публикации «As Ukraine Pushes Into Russia, Its Next Steps Are Unclear» или «Поскольку Украина продвигается в Россию, ее дальнейшие шаги неясны».
Весной было много прогнозов о том, что после инаугурации в мае «лица, похожего на Путина», в России будет объявлена мобилизация, но уже скоро наступит осень, Курское наступление ВСУ длится уже три недели, а мобилизацию Москва так и не объявила. Западные эксперты единодушны во мнении, что без мобилизации Москва не сможет отразить наступление ВСУ, о чем говорится и в указанной выше публикации The New York Times.
Причиной отсутствия мобилизации часто называют боязнь социального недовольства. Не исключая этого фактора, отметим, что опасность общественного недовольства представляется слишком преувеличенной, о чем далее. Куда больше опасность дестабилизации угрожала осенью 2022 года, когда мобилизация проводилась, а в настоящий момент ситуация в России выглядит куда более стабильной.
Просматриваются скорее экономические причины. Большую часть вооружений Россия производит сама, а для этого ей нужны рабочие руки в тылу, равно как и в других отраслях для поддержания нормальной жизнедеятельности. Именно дефицит рабочей силы сейчас считается для агрессора большой проблемой, и этот фактор является важнейшим тормозом масштабной мобилизации.
Вместе с тем, для Кремля важно поддерживать среди людей и бизнеса представление о том, что «нормальная жизнь продолжается», «война идет далеко, там воюют добровольцы, а в городах обычная мирная жизнь». Мобилизация и более глубокий перевод всей жизни страны на военные рельсы это представление разрушит и вызовет напряжение в обществе, что может привести к новому всплеску массовой эмиграции и общий рост нелояльности населения к власти. Тем более, что даже новая мобилизация не гарантирует быстрой победы. Не исключено, что она приведет лишь к увеличению потерь в бесконечных штурмах и с небольшим продвижением, при том, что украинская армия избежит разгрома, а война будет продолжаться далее.
При этом, именно с объявлением в России мобилизации власти Украины связывают надежды на «русский бунт», и надежды эти представляются сомнительными. Во-первых, не факт, что будет мобилизация, а во-вторых, далеко не факт, что мобилизация вызовет бунт.
Одной из возможных реакций Москвы на Курское наступление может стать возобновление ударов по энергообъектам Украины.
Наконец, ответом агрессора на Курское наступление может стать некий крупный военный успех врага, прежде всего, в районе Покровска.
Совершенно не считая себя экспертом в военных вопросах, выскажем сугубо личное обывательское мнение следующего содержания.
Как бы ни относиться к блестящей Курской операции, что признают и на Западе, а также к героизму наших бойцов, но стратегически Курский плацдарм пока что видится этаким тупиком, возможно, по причине отсутствия информации о дальнейших планах. На данный момент невозможно понять, какова стратегическая цель наступления. Отвлечь вражеские войска с Донбасса не удалось, а использование Курского плацдарма для принуждения Москвы к справедливому миру – это пока явная утопия.
Куда дальше развивать наступление? Взять Курс и АЭС – и что с ними делать? Условный поход на Москву, взятие и разрушение Кремля по примеру парижской Бастилии? Это все «фэнтэзи», в том числе и потому, что ресурсов для этого Украина не имеет.
Реально Курский плацдарм никакой стратегической угрозы Москве не создает в принципе. Это не более чем, пардон, «небольшая заноза в одном известном месте».
Как написал в комментариях в соцсети один русский диссидент, эмигрировавший в очень отдаленную от России страну, «земли много, Курском больше – Курском меньше, потом отвоюют, пофигизм в этом отношении в России огромный».
В то же время, прорыв нашей обороны в районе Покровска, по оценкам военных, чреват перерезанием снабжения всей восточной группировки Сил Обороны Украины, а также открывает путь на Днепр и Запорожье с угрозой для всего Левобережья. Не будем вдаваться в то, есть ли у агрессора ресурсы для захвата этих территорий, но прорыв в Покровске-Торецке грозит последствиями стратегического уровня, в отличие от Курского плацдарма, который ничем серьезным Кремлю не грозит.
Теоретически ответом Москвы на Курское наступление может стать применение ядерного оружия, но здесь пока дальше очередной порции угроз дело не пошло.
Кстати, обратила внимание угроза Москвы начать передачу ядерного оружия неким союзникам. Возник вопрос: кому именно? Если Беларуси, то там тактическое ядерное оружие вроде бы уже есть, конечно, если это не блеф, и переданные недавно «Искандеры», имеют ядерные боеголовки. Очевидно, что Беларусь сама этим оружием не распоряжается, а используется Москвой в качестве пусковой площадки.
О каких еще «союзниках» может идти речь – непонятно. Китай и Северная Корея имеют свои боеголовки, а Поднебесная, к тому же, официально декларирует резкое неприятие даже намеков о применении ядерного оружия. Если говорить об Иране или какой-нибудь Венесуэле, то вряд ли в Москве настолько впали в неадекват, чтобы передавать им атомную бомбу!
Курская операция привела к некоторым пертурбациям в военном руководстве агрессора. Как пишет тг-канал «Воля», ответственность за брянско-курско-белгородское пограничье с Украиной была передана сформированной в апреле 2024 года группировке вражеских войск «Север» под командованием скандально-известного генера-полковника Александра Лапина, но теперь новый глава военного ведомства агрессора, совершенно штатский Андрей Белоусов принял решение о создании трех новых оргструктур – группировки войск «Брянск», «Курск» и «Белгород». Оппозиционеры называют «дроблением неработающей военной структуры с недостаточными ресурсами, организационным бардаком и нехваткой кадров на части, да еще и в условиях украинского наступления», а вместо «полководческого гения» Лапина, командовать назначен замминистра обороны и бывший президент Ингушетии генерал-полковник Юнус-Бек Евкуров, участвовавший во «второй чеченской» и в борьбе с терроризмом на Кавказе, прославившийся тем, что в 1999 году во главе вверенного ему подразделения сумел «без шума и пыли» взять под контроль международный аэропорт в Приштине, столице Косово.
Когда писались эти строки, появилось сообщение Кремля, что в «лицо, похожее на Путина», заслушало доклады следующих командиров подразделений, которые действуют в Курской области:
– командир 810-й бригады морской пехоты Черноморского флота,
– командир 155-й бригады морской пехоты Тихоокеанского флота,
– командир 11-й десантно-штурмовой бригады,
– командир 56-го десантно-штурмового полка,
– командир 51-го парашютно-десантного полка.
Если допустить, что все эти подразделения полностью укомплектованы по штату военного времени и находятся они в Курской области в полном составе, то их общая численность может достигать 15-20 тысяч человек.
Также известно, что в Курской области воюет подразделение Росгвардии «Ахмат», погранвойска ФСБ, а также отдельные спецподразделения различных родов войск и силовых структур.
Таким образом, максимальная оценка численности российских сил на Курском фронте – 20-25 тысяч человек (но в реальности может быть и меньше, так как, возможно, не все части этих подразделений задействованы в данном регионе).
По оценкам западных СМИ, численность украинской группировки, которая действует в Курской области – 10-15 тысяч человек.
Надежды на то, что Курское наступление как-то обострит ситуацию внутри России, пока что не оправдываются даже с учетом того, что при недостатке личного состава путинский режим сейчас массово задействует на Курщине срочников, хотя Путин ранее обещал не привлекать их к войне в Украине. В качестве «отмазки» звучит вполне ожидаемый аргумент о том, что Курщина – это не Украина, «вражеский сапог и НАТОвская техника топчут землю русскую», а потому привлекать юнцов-срочников вполне допустимо, хотя потери среди них велики из-за плохой выучки, а также они массово сдаются в плен. Правда, многих из них почти насильно заставляют переходить на контракт, после чего они перестают быть срочниками. Продолжительность срочной службы в России составляет 1 год, общее количество срочников двух призывов, которые сейчас проходят службу, составляет примерно 280 тысяч человек, и это тот резерв, которые режим может быстро выставить на Курском направлении, поскольку мобилизация резервистов, их снаряжение и обучение – это процесс долгий, как и набор добровольцев.
Привлечение срочников на Курщину уже вызвало некоторое возмущение в России, о чем пишет The Financial Times в публикации «‘People are horrified’: Moscow turns to reluctant conscripts to defend Kursk» или «Люди в ужасе»: Москва привлекает нежелающих идти на службу призывников для защиты Курска» со ссылкой на общественны организации, включая солдатских матерей.
О недовольстве режимом пишет The New York Times в публикации «Russian Attitudes About Putin Might Be Shifting» или «Отношение россиян к Путину может измениться».
На основе анализа сообщений в соцсетях утверждается, негативное отношение к Путину после вторжения Украины на Курщину усилилось по всей стране. Реакция Путина на вторжение была воспринята в лучшем случае как неадекватная, а в худшем — как оскорбительная, утверждают авторы исследования.
В свою очередь, американские чиновники полагают, что пока рано судить, будет ли ущерб, нанесенный репутации Путина, долговременным, поскольку его авторитет быстро восстановился после того, как Пригожин прекратил мятеж.
Но серьезной опасности для режима это недовольство не представляет, равно как ничего опасного для режима не представляет некоторое ухудшения отношения к нему со стороны обывателей.
Об этом свидетельствуют последние социологические данные, правда, в исполнении официозного ВЦИОМ.
Показатель одобрения деятельности Путина за неделю с 12 по 18 августа на фоне наступления ВСУ на Курщине упал на 3,5% и составил 73,6%. Доверяют Путину 78,2% респондентов (-2,6% за неделю).
Это не самое большое падение поддержи Путина с начала войны в Украине. Чуть ниже падало доверие вскоре после мятежа Пригожина. Примерно до такого же уровня падало во время мобилизации осенью 2022 года. Но затем вновь повышалось до уровня плюс-минус 80%. Да и рейтинг доверия в 78% все равно очень большой.
Очевидно, что серьезного ущерба рейтингу власти Курское наступление не нанесло, тем более бессмысленно ожидать «развала России».
The Wall Street Journal в публикации «Ukraine Moves to Encircle Russian Troops in Kursk and Digs In for Long Fight» или «Украина пытается окружить российские войска в Курске и готовится к длительному бою» приводит мнение Татьяны Становой из Российско-Евразийского центра Карнеги о том, что в Москве нет особой паники по поводу ситуации в Курской области. По ее словам, Путин считает, что наступление украинских войск там не оказывает большого влияния на его более широкий стратегический расчет, в центре которого — захват всей Донецкой области, и, в конечном счете, коллапс украинского правительства, чтобы облегчить путь к переговорам в пользу России. Если военное решение проблемы не будет Москвой быстро найдено, Курский плацдарм ВСУ может существовать месяцами или годами, и в Москве якобы уже свыклись с этой мыслью, полагает Становая.
The New York Times в публикации «Russia Seeks to Turn Humbling Incursion Into Military Gains» или «Россия стремится превратить унизительное вторжение в военную выгоду» приводит мнение источников в Москве о том, что наступление ВСУ в Курской области дает возможность России еще больше истощить ограниченные силы Украины и добиться успехов на других фронтах, поэтому задача России состоит в том, чтобы превратить краткосрочную политическую победу Зеленского в стратегическое поражение и в ловушку, поскольку Курское вторжение лишь расширило и продлило войну на истощение, в которой Россия имеет преимущество в ресурсах.
Западные партнеры Украины: возгласы восхищения и недовольное выжидание
Несмотря на удивление и поток восторженных похвал, реакция Запада на Курскую «оффензиву» ожидаемо оказалась выжидательной, иногда с переходом в недовольное непонимание и беспокойство непонятными перспективами, тоже временами обоснованное, часто с явными мотивами не прекращающейся боязни «страшной агрессивной Москвы» Это находит отражение в западных медиа.
В частности, NBC News в публикации «The risks of Ukraine’s bold attack on Russia» или «Риски дерзкого нападения Украины на Россию» отмечает, что дерзкое военное вторжение Украины застало Россию врасплох и произвело впечатление на НАТО, но официальные лица США обеспокоены тем, что если операция продолжится, силы Киева могут оказаться слишком растянутыми, а линии снабжения – перенапряженными, поскольку приходится обеспечивать как курское наступление, так и отражение атак России на востоке. По словам официальных лиц США, точные цели украинского наступления на территории России остаются неясными.
Le Monde в публикации «La discrète satisfaction des alliés de Kiev face à l’incursion ukrainienne en Russie» или «Сдержанное удовлетворение союзников Киева перед лицом вторжения Украины в Россию» отмечает, что Россия не единственная, кого застало врасплох вторжение Украины на ее территорию. Союзники Киева тоже удивлены, большинство из них проявляют большую осторожность и осмотрительность, не скрывая удовлетворения. Джо Байден заявил, что публично наступление не комментирует, но постоянно обсуждает вопрос со своей командой, находящейся в контакте с украинцами.
С европейской стороны также царит осторожность, но поддержка Киева остается неизменной. Молчание европейских союзников можно объяснить «любопытством в сочетании с опасениями и ожиданиями» относительно результатов украинского маневра.
The Financial Times в публикации с красноречивым заголовком «How Ukraine pulled off its biggest gamble: invading Russia» или «Как Украина осуществила свою самую большую авантюру: вторжение в Россию» называет операцию, как видим, авантюрой.
Самым рискованным решением Зеленского называет вторжение в Россию The Sunday Times в публикации «Invading Russia is Zelensky’s riskiest decision yet» или «Вторжение в Россию — самое рискованное решение Зеленского на сегодняшний день».
Newsweek в публикации «Has Zelensky Walked Into Putin’s Trap?» или «Попал ли Зеленский в ловушку Путина?» транслирует мнение российских провластных медиа, утверждающих, что вторжение на Курщину было «ловушкой для Зеленского», и победит Путин.
Но сомнения в перспективах наступления высказывают и сугубо западные наблюдатели. В частности, об этом свидетельствует даже заголовок публикации Марка Галеотти в The Spectator – «Will Ukraine’s Kursk offensive pay off?» или «Даст ли результаты наступление Украины на Курской дуге?», в котором автор рассуждает, «окупится» ли курское наступление Украины.
The New York Times в публикации «As Ukraine Pushes Deeper, Russia Sends Reinforcements to Border Area» или «Пока Украина продвигается дальше, Россия направляет подкрепления в приграничную зону» высказывает вполне здравую мысль о том, что эффект внезапности не будет действовать вечно, и время начнет работать против украинцев с этом наступлении, поскольку Россия имеет намного больше ресурсов.
Западные чиновники постоянно напоминают Украине о тяжелой ситуации на Донбассе, о чем The Wall Street Journal пишет в публикации под красноречивым заголовком «As Ukraine Invades Russia, Kyiv’s Troops Are in Trouble on the Eastern Front» или «Пока Украина вторгается в Россию, войска Киева оказываются в затруднительном положении на Восточном фронте».
Высказанную выше мысль об объективном отсутствии стратегической перспективы наступления с учетом нехватки ресурсов у Украины подтверждает швейцарский обозреватель Андреас Рюеш в статье для Neue Zürcher Zeitung «Die ukrainische Offensive auf russischem Gebiet ist spektakulär, aber strategisch eine Sackgasse» или «Наступление Украины на российскую территорию зрелищно, но стратегически тупик».
CNN в публикации «Russia appears to have diverted several thousand troops from occupied Ukraine to counter Kursk offensive, US officials say» или «По словам официальных лиц США, Россия, по всей видимости, перебросила несколько тысяч военнослужащих из оккупированной Украины для отражения наступления на Курской дуге» отмечает, что подготовленная в тайне украинская операция произвела впечатление на американских чиновников и застала их врасплох, но, признавая ограниченный успех операции на данный момент, многочисленные американские и западные официальные лица, знакомые с последними разведданными, утверждают, что Украина вряд ли сможет долго удерживать эту территорию и что слишком рано судить, как операция повлияет на общий исход войны.
США также по-прежнему не хотят разрешать Украине использовать дальнобойное оружие, предоставленное США, в Курске, заявили несколько официальных лиц. Причина якобы не в риске эскалации, а в том, что у США ограниченный запас ракет большой дальности ATACMS и лучше использовать их для ударов по Крыму.
Официальные лица Запада выражают обеспокоенность тем, что Украина направила часть своих лучших войск в Курск и ослабила фронт на Донбассе, в результате чего возник риск прорыва России.
К тому же, на Западе считают, что Киев неудачно выбрал время для Курского наступления, а отсутствие ясности относительно целей наступления вызывает недовольство союзников Украины. Об этом пишет ВВС в публикации «Ukraine’s surprise advance into Russia a dilemma for Biden» или «Неожиданное продвижение Украины в Россию — дилемма для Байдена».
Застигнутая врасплох неожиданным наступлением Украины, администрация Байдена все еще обсуждает, стоит ли помогать Украине удерживать и расширять занимаемую часть Курской области. Об этом пишет The Washington Post в публикации «U.S. debates support for Ukraine’s surprise offensive into Russia» или «США обсуждают поддержку внезапного наступления Украины на Россию».
Отмечается, что окончательное решение до сих пор не принято, а зависимость Украины от американского оружия активизирует опасения американцев относительно прямой эскалации конфликта США и НАТО с Россией.
«Возможно, у них есть план, но они не делятся им с нами», — сказал американский чиновник на условиях анонимности и отмечает, что Штаты не дают советов, потому что Киев их не просил.
Своего рода сенсацией является публикация Politico «Ukraine uses Kursk success to press Biden on lifting weapons restrictions» или «Украина использует успех «Курска», чтобы оказать давление на Байдена с целью снятия ограничений на вооружения» в которой говорится, что США по-прежнему не дают Украине разрешение на удары по территории России мощным дальнобойным оружием типа ракет ATACMS и британской Storm Shadow, в том числе, потому что надеются в будущем перезагрузить свои отношения с Москвой.
Это лишний раз подтверждает тот очевидный факт, что оружие надо иметь свое.