Глава представительства Европейского союза в Украине Ян Томбински рассказал «i» о перспективах безвизового режима и о работе зоны свободной торговли.
Вопрос: С 1 января 2016 г. наша страна открыла свой рынок для Европейского Союза. Но, как оказалось, Евросоюз баррикадируется от Украины определенными ограничениями и квотами. На это жалуются даже известные крупные украинские предприниматели. Прокомментируйте, пожалуйста.
Ответ: На квоты жалуются только крупные предприниматели, которые давно зашли на европейский рынок и сегодня заинтересованы в расширении объемов продаж своей продукции в странах Европы. К тому же, то по их исчерпании, товар можно тоже продавать, но уже с учетом пошлин. Действительно, на некоторые продукты установлен ряд жестких ограничений. Но это для того, дабы не создавать проблем на европейском рынке. Тем не менее, в ЕС заинтересованы, чтобы на европейский рынок пришли новые продукты.
Нас беспокоит тот факт, что слишком мало украинских производителей использовало отведенное время для подготовки своей продукции к сертификации. И то, что в Украине не хватает лабораторий, которые бы сертифицировали продукцию соответственно нормам Евросоюза. Проблема нехватки лабораторий решаема: украинцы могут воспользоваться услугами лабораторий в Чехии, Германии, Литве. Кстати, многие польские производители в 1990-ых годах именно так заходили на европейский рынок, приглашали инспекторов для тестирования своей продукции.
В: Это все понятно. Но российский рынок Украина потеряла сразу, а европейский оказался весьма призрачным…
О: Не надо обвинять Европейский Союз в том, что для Украины закрыт российский рынок. Зона свободной торговли с ЕС никаких трудностей для украинского рынка в вопросах торговли с РФ не устанавливала. Со стороны России же, это политическое, а не экономически обоснованное решение. Ведь Европейский Союз имеет ЗСТ со многими странами, и одно не исключает другого.
Что касается упреков, то я в ответ всегда спрашиваю украинских производителей: «А что Вы сделали, дабы Ваш продукт был сертифицирован и получил возможность попасть на европейский рынок?» Почему-то украинские предприниматели сидели и ждали, когда откроется европейский рынок, и были уверены, что смогут с легкостью на него войти. Но некоторые Ваши производители почему-то настроены патерналистически: кто-то должен взять их за руку, привести на европейский рынок и найти им «место под солнцем».
В: Что произойдет, когда Нидерланды скажут «Нет» на апрельском референдуме? Если против ратификации Соглашения с Украиной, проголосует большинство населения, политические лидеры, ведь не смогут проигнорировать результат…
О: Нижняя и Верхняя палата парламента Нидерландов уже ратифицировала это Соглашение. А референдум носит сугубо консультативный характер. Более того, мы не можем игнорировать тот факт, что 26 стран уже ратифицировали Соглашение с Украиной (еще Бельгия не передала ратификационные инструменты в Генеральный Секретариат Европейского Совета). Поэтому, не надо думать о плохом сценарии.
В: И все же. Если нидерландский референдум не будет иметь никакой юридической силы, то в чем тогда смысл его проведения?
О: Таково право граждан Нидерландов, данное им Конституцией, в соответствии с которой они могут организовывать референдум по общественной инициативе. Но это забота нидерландского правительства и парламента. В Украине уделяют слишком много внимания к проведению референдума в Нидерландах.
В: Это не зря. Граждане этой страны нынче не весьма благоволят к Украине, ввиду нелицеприятной истории с картинами нидерландских художников и крушением Боинга-777 в Донецкой области…
О: Признавать или не признавать результаты референдума — компетенция нидерландских властей. Но это вовсе не значит, что все ранее сделанное странами Евросоюза должно быть заблокировано.
В: То есть, если даже Нидерланды станут единственной страной — противницей Соглашения с Украиной, это не будет иметь никаких последствий для отношений Украина-ЕС?
О: У меня нет ответа на Ваш вопрос, но после 6 апреля мы все узнаем. Поэтому давайте не будем заранее настраиваться на негатив. Возможно, события пойдут другим путем. Почти все журналисты меня постоянно спрашивают одно и то же: «Приостановит ли ЕС сотрудничество с Украиной?»
В: Это неудивительно, ведь речь идет об одной из мощных экономик и стран ЕС…
О: В Европейском Союзе все страны равны. Что касается нидерландского референдума, то никто не знает, каковыми станут его результаты. Тем более что потом их нужно будет еще проанализировать.
В: Многие украинцы ждут введения безвизового режима. Но задержки с принятием ряда законопроектов опять ставят его под вопрос. Насколько Евросоюз будет настойчив в своих требованиях выполнения условий, учитывая, что большинство остальных законов все-таки принято?
О: Естественно, мы будем настаивать на принятии всех законов, без исключения. Это не ресторанное меню, где можно выбрать лишь те позиции, которые по вкусу. Это серьезные обязанности двух сторон. Мы ведем диалог о безвизовом режиме для краткосрочных поездок еще с 2010 г. Но к началу 2016 г. условия для его введения, увы, не выполнены Украиной. Это техническая проблема или проблема политической воли? Разве за шесть лет нельзя было принять ряд требуемых со стороны ЕС законов? Другие же страны смогли…
Неужели в течение восьми месяцев невозможно сформировать Агентство по противодействию коррупции? Я уже не говорю о том, чтобы оно стало работать. Неужели нельзя ликвидировать непрозрачные схемы деятельности государственных чиновников? Это не со стороны Европейского Союза нет желания, а у тех, кто сидит в Верховной Раде. И они держат украинских граждан как заложников в этой ситуации.
В: Европейский Союз будет постоянно напоминать нам о непринятых законах, или Украина должна сама об этом помнить и двигаться вперед, если, действительно, хочет получить безвизовый режим (для краткосрочных поездок)?
О: ЕС не будет предоставлять Украине никаких льгот для доступа в свое пространство. Мы думали, что на этой неделе в Брюсселе представим к рассмотрению в одном законодательном пакете вопрос об отмене визового режима (по краткосрочным поездкам) для Грузии и Украины. Но Грузия выполнила все наши требования, а Украина — нет. Молдова уже прошла этот путь. Почему в Украине так сложно сделать то, что в других государствах легко? Мы ведь предоставили Вашей стране техническую и экспертную помощь. Украинский парламент должен, наконец, сделать выбор.
В: Если нужные законы все же будут приняты, когда именно можно ожидать введения безвизового режима?
О: После выполнения всех условий украинской стороной Еврокомиссия подает обращение к Европейскому Совету с просьбой сделать возможным безвизовый режим для краткосрочных поездок украинцам. Но это касается только тех, кто имеет биометрические паспорта. Граждане Украины с обычными загранпаспортами будут по-прежнему въезжать в ЕС по визам. Что касается процесса оформления безвизового режима, он займет всего несколько недель.
Но давайте вернемся к этому вопросу, когда Украина сделает то, что обязана. Тогда и будем говорить о конкретной дате введения такого режима. А сейчас все разговоры абстрактны. Почему вопрос с отменой виз нельзя было решить на протяжении шести лет? Я был уверен, что еще в 2014 г. Украина примет нужные законы, и уже в 2015 г. Ваша страна получит безвизовый режим для краткосрочных поездок. Но ни в позапрошлом, ни в прошлом году ничего не произошло. Пора уже стартовать, а я вижу сплошные фальстарты.
В: Еще один вопрос, который будоражит украинскую общественность и не только. Почему Еврокомиссия никак не может определиться с судьбой МГП «Северный поток-2» (который противоречит интересам Украины и ряда других стран), несмотря на положительный отзыв юристов? Ведь, кулуарно вопрос решен, и проекту быть. Об этом заявляли неоднократно основные фигуранты проекта, в том числе Алексей Миллер. Почему ЕК медлит с уже явным ответом?
О: Я буду говорить не о слухах в кулуарах, а об официальных комментариях и документах. Зампредседателя Европейской Комиссии Марош Шефчович считает, что данный проект возможен лишь при условии, что он отвечает требованиям Третьего Энергетического пакета. Пока официальных окончательных решений нет, но беспокойство по этому поводу в Европейском парламенте присутствует. Более того, ЕК приняла решение, что именно Украина является главным транзитным элементом в поставках газа из России на европейскую территорию. Европейское законодательство направлено на то, чтобы сломить монополию. Евросоюз не заинтересован в том, дабы еще больше усилить зависимость от одного поставщика. Сегодня энергетический и газовый рынки пережили революцию: США экспортируют газ в Европу, есть возможности для LNG. Вспомните, не так давно все говорили о «Южном потоке». И что? Его нет.
В: Но ситуация с «Северным потоком-2» совсем иная. У Германии, мнение которой в ЕС вовсе не последнее, появилась перспектива стать общеевропейским хабом. Ведь недаром Польша и Германия на февральской Мюнхенской конференции по безопасности публично выясняли отношения по этому поводу. И Анджей Дуда заявил, что отношения его страны с Германий не складываются именно из-за этого. Не доказывает ли это лишний раз, что решение уже принято?
О: Давайте не говорить о спекуляциях. Нет аргументов, что события вокруг МГП «Северный поток-2» будут разворачиваться негативно для Украины и других стран. Но, когда именно Еврокомиссия даст ответ по данному проекту, не известно.
В: Еще при Януковиче, Европейский Союз проявлял интерес к модернизации украинской ГТС. Осталась ли практическая заинтересованность в этом с европейской стороны?
О: Украинская ГТС в рабочем состоянии, поэтому не нуждается в огромных капиталовложениях на ее модернизацию. Есть компании, которые проявляют интерес к данному объекту. Их представители уже приезжали в Киев и говорили с украинскими партнерами. Но это коммерческая тайна, и я не имею права озвучивать подробности.
В: На недавней Мюнхенской конференции Порошенко очень активно зазывал иностранных инвесторов к модернизации украинской ГТС. Был ли он услышан?
О: Инвесторы не пойдут на политический месседж. Им нужны весомые доказательства. Они сначала просчитывают, сколько миллиардов кубометров проходит через систему и сколько они могут заработать (к примеру, на 10 млрд. м³ в других европейских странах). Сравнивают с цифрами на Украине, и принимают решение. Но на данный момент не ясно, какими аргументами переубедить европейских инвесторов. Ибо в непонятную перспективу никто денег вкладывать не станет. Как гласит народная мудрость, лучше иметь 10% в хорошем бизнесе, нежели 100% в плохом.
Мы не раз говорили, что Украине нужно пойти путем разделения функций в газовом секторе (добыча, поставки, транспортировка). В Болгарии, странах Прибалтики ранее тоже властвовал монополизм, но эту проблему там решили именно таким способом, с помощью привлечения инвестиций. Это открыло рынок и дало возможность зарабатывать на разных ценах и партнерах. Если же поставщик один, то на нем нельзя заработать, так как есть постоянная зависимость от условий единственного партнера. К примеру, кто может ответить на вопрос о балансе счетов между «Нафтогазом» и «Газпромом»?
В: Можно ли надеяться, что после 2019 г., когда российский монополист «Газпром» прекратит транзит газа по Украине, наша ГТС останется такой же привлекательной для европейских инвесторов?
О: Если даже транзита не будет, все равно каким-то способом нужно будет поставлять газ в Украину. Возможно, Ваша страна начнет добывать столько газа, что покроет собственные потребности и еще станет его экспортировать. Никто точно не знает, что ждет нас в 2019 г. Разве можно было представить, что сегодня нефть упадет в цене до $35 за баррель? А это реалии.
В: Ваш предшественник Жозе Мануэль Пинту Тешейра стал первым дипломатом в Украине, который в 2009 г. заявил, что нашей страной правят олигархи-коррупционеры. Изменилась ли ситуация сейчас?
О: В странах Европейского Союза именно энергетические фирмы являются крупнейшими налогоплательщиками, а не те, кто берет субвенции от государства. В Украине же, энергетический сектор в значительной степени генерирует дефицит государственного бюджета. А он не должен генерировать убытки. Почему так? Ответ в Вашем вопросе.
Ян Томбински родился 4 октября 1958 г. в Кракове. Там же окончил Ягеллонский университет (магистр немецкой филологии и магистр истории), где поначалу и работал. 1989 г. — основатель и президент Ассоциации по вопросам Европейской интеграции в Кракове (первая такая институция в Польше). В 1990-1995 гг. работал в посольстве Польши в Чешской Республике, в 1995-1998 гг. — в посольстве Польши в Словении (в т.ч. послом в Словении, а также в Боснии и Герцеговине). В 1998-2001 гг. работал в МИД. 2001-2007 гг. — Посол Польши во Франции; 2007-2012 гг. — Постоянный представитель Республики Польша в Европейском Союзе; с сентября 2012 г. — глава Представительства Евросоюза в Украине. Женат, десять детей.