Слушайте, а ведь они неживые. Эти запутинские 86% (или сколько там?). Не в смысле биоценоза, он в их среде продолжается. Исчезли признаки высшей нервной деятельности. Реакция на агрессивное воздействие - как у плесени или грибов.
Несколько лет назад при попытке отменить областным пенсионерам льготный проезд в московском транспорте чуть не случился бунт – они вышли перекрывать дороги. Я сейчас не о том, правильная ли мера, но они тогда вышли! Десятками тысяч! То есть, отреагировали на ущемление интересов как люди.
А давеча этот самый льготный проезд отменили. И – тишина!
Никто не вышел, даже голоса не подал. Ни один.
Понятно?
А вы удивляетесь, что матери отказываются от погибших в Украине сыновей. Не жёны, оставшиеся с детьми без кормильца – этих хоть как-то можно понять, что продают мёртвого мужа за деньги: пусть хоть ради детей, чтоб не оставить их без крыши над головой. Тут реакция похожа на человеческую.
Но – мать? Живая мать может зарыть своего сына, как собаку, в безымянной могиле и заткнуться? Когда такое было, где?
Какие тут персики и сыры – это живым людям не всё равно, чем питаться. А они не люди – биоматериал, который поглощает органику там, где она ему попадается. В яме, на свалке, просто под ногами – нормально. В магазине – после прямого попадания снаряда. Тогда биоматериал просочится на руины и всю органику подчистит. Не дай Бог, выпадет шанс оказаться рядом – сами увидите.
Вот оно что, оказывается. В РФ осталось людей около 10-ти процентов от недавней численности населения. Приблизительно миллионов 15-ть. На развод новой популяции хватило бы, но, боюсь, не все уцелеют. Хорошо бы – половина. Остаётся надеяться, что они обладают несколько более высокой устойчивостью и способностью к выживанию. Плесень их, во всяком случае, пока не берёт.
Марина Шаповалова
