В интервью журналистке Светлане Гудковой соучредитель Центра исследования Африки Александр Мишин рассказал о том, что стало причиной эскалации конфликта в Ливии и какую роль сыграет в войне Россия
Гражданский конфликт в Ливии развернулся с новой силой после того, как фельдмаршал Халифа Хафтар, которого поддерживают Россия и Египет, отдал приказ Ливийской национальной армии начать наступление на Триполи. Заручившись поддержкой арабского мира, Хафтар планирует разогнать утвержденное ООН правительство национального единства. В результате этих боевых действий 35 человек погибли, 80 были ранены. В свою очередь министр иностранных дел временного правительства на востоке Ливии Абд аль-Хади аль-Хувейж призвал Россию вмешаться во внутренний военный конфликт страны. Что стало причиной эскалации конфликта и какую роль сыграет в войне Россия – в интервью журналистке Светлане Гудковой рассказал соучредитель Центра исследования Африки Александр Мишин
– Почему начался конфликт в Ливии? Ответ на этот вопрос не может быть простым. Я понимаю, что люди хотят слышать какие-то обычные и понятные линейные вещи, но Ливия – это совсем не тот случай. Чтобы приблизиться к пониманию текущих процессов в стране, нужно окунуться в ее историю. Государственнотворческий процесс в Ливии происходил сразу в трех ячейках: Триполитания (запад Ливии), Киренаика (восток Ливии) и Феццана (Юг Ливии). Каждый из этих регионов имеет свои автономные элиты, которым присущи интересы, которые часто вступают в состояние конфликта.
Фактически это три ядра ливийской государственности. Осложняющим фактором является доминирование племенного мышления в стране. Никакой целостной ливийской нации не существовало и не существует, зато действительность состоит в том, что Ливия – это 140 племен, из которых 30 являются относительно крупными. Держать такую фрагментированную по племенному признаку страну в целостном виде можно только в условиях сильного центра, который будет гасить сепаратистские проявления в регионах железной рукой. Примером этого был режим полковника Каддафи, который держал ливийцев под контролем всесильных спецслужб и подкупал племенные элиты и рядовых ливийцев огромными денежными вливаниями от реализации нефти. Это были объединяющие стимулы в недемократической Ливии. Однако в результате событий “арабской весны” диктатура Каддафи пришла в упадок, но перехода к демократии не произошло, потому что страна погрузилась в состояние анархии и махновщины.
Племенные элиты почувствовали свою силу и начали между собой борьбу за ресурсы. Также “арабская весна” покончила с единым центром в Ливии, и выдвиженцы Киренаики – выходцы из Бенгази – начали мечтать о реванше: то есть взять на себя первенство в управлении всей страной. Итак, в 2011 году западный центр влияния начал стремительно замещаться восточным. Но это очень грубое толкование, потому что на местах царил тотальный хаос и власть вооруженных бригад, количество которых превысило 1000. Демонтаж режима Каддафи – это первая гражданская война, длившаяся с февраля по октябрь 2011 года. А сейчас мы сталкиваемся с событиями уже второй гражданской войны в Ливии, которая стартовала весной 2014 года и продолжается до сих пор. Этот конфликт представляет собой борьбу за власть в стране между различными враждующими фракциями, главной осью этой вражды является противостояние элит востока и запада Ливии. Причинами текущего конфликта является борьба за легитимность и верховное управление, и понять причинно-следственные связи в этой борьбе непросто. Во-первых, в Ливии, как уже отмечалось выше, отсутствует демократия, зато она замещена варлордизмом и анархией. Правительственные институты, которые признаются международным сообществом, не способны реально контролировать ситуацию. Так, после падения режима Каддафи власть перешла в руки Национального переходного совета (НПС), который функционировал как временный чрезвычайный орган до проведения выборов. В 2012 году состоялись парламентские выборы, на которых победа досталась умеренным исламистам из Альянса национальных сил и братьям-мусульманам.
Возник Всеобщий национальный конгресс (ВНК) – именно ему власть передает НПС, и ВНК формирует правительство и начинает разработку конституции. В 2014 году состоялись очередные парламентские выборы в новый высшего представительного органа – Палаты представителей Ливии (ППЛ). Явка на этих выборах была не высокой – 18%, и победу одержала светская оппозиция, значит, исламисты потеряли власть в стране. Они не признали поражения и заявили о формировании Новой Палаты представителей Ливии (НППЛ), которая имела перенять власть в ВНК вместо выбранной ППЛ.
Фактически исламисты совершили государственный переворот, с целью установления власти НППЛ захватили власть в Триполи и образовали там правительство национального спасения (ПНС), который также известен, как “Коалиция Рассвет Ливии”. Соответственно, светские избранники ППЛ бежали в Тобрук и сформировали там альтернативное правительство, который, кстати, был международное признание до 2015 года. В стране появилось двоевластие, углубило внутриполитический кризис. В феврале 2015-го ППЛ в Тобрук назначила Халифу Хафтара на пост верховного главнокомандующего вооруженными силами Ливии. Правительство исламистов в Триполи расценил это как акты агрессии и признак углубления войны.
Как известно, Хафтар в феврале 2014 хотел совершить переворот в Триполи – устранить там исламистов от власти. Сами же исламисты прибегали к постоянным грязным политическим манипуляциям, которые делали невозможным проведение честных и прозрачных избирательных процедур. В 2014-м подразделения, отданы Хафтару в рамках операции “Достоинство Ливии”, зачистили восток страны от исламистов и превратили его в форпост светского правления. Также была осуществлена попытка Хафтара захватить Триполи, но она провалилась. В течение 2015 продолжались переговоры по национальному примирению между двумя центрами влияния в стране под эгидой ООН. Они завершились подписанием Схиратского мирного соглашения в декабре 2015 года. Это соглашение определяла основания Президентского совета Ливии (ПРЛ), которая должна была стать высшим органом исполнительной власти в стране. ПРЛ возглавил Фаиз Саррадж, который также стал председателем образованного Правительства национального согласия.
Одновременно члены ППЛ были включены в новый консультационного органа Высшего государственного совета, которая была наделена полномочиями издавать обязательные выводы другим органам Высшей государственной власти. В апреле 2016 года правительство НППЛ передал власть правительству национального согласия, который принял у правительства в Тобруке пальму первенства по легитимности. Это привело недовольство правительства ППЛ, потому вооруженные силы страны должны быть подчинены ПРЛ, что ставило вне закона Хафтара и его Ливийскую национальную армию. Началась борьба за переструктурирование ПРЛ, а также создание новой объединенной ливийской армии. Осенью 2016 года исламисты попытались устранить правительство национального согласия от власти и вернуть к управлению ПНС, однако этот путч провалился, и в 2017-го. Самопровозглашенный правительство ПНС-2 был распущен. Попытки организовать переговоры Сарраджа и Хафтара, чтобы они выработали общую дорожную карту по проведению президентских выборов, не были продуктивными. Переговоры о проведении новых президентских и парламентских выборов шли очень сложно, поскольку Хафтар выбрал путь военного, а не дипломатического объединения ливийских земель.
– Что предшествовало текущей эскалации ситуации в Ливии? Собственно нужно выделить два процесса, которые предшествовали апрельской наступательной операции Ливийской национальной армии на Триполи. Во-первых, это расширение сферы контроля, попала под влияние Хафтара. В января 2019 года ЛНА начала наступательную операцию на юге Ливии с целью установить контроль над регионом Феццана. В частности был захвачен г. Сабха. По состоянию на начало апреля 2019, до 90% территории Ливии оказалось под контролем Хафтара, поэтому он решил, что пришло время объединить страну под своим контролем на 100%. Во-вторых, наступление на Триполи осуществляется ЛНА в канун Ливийской национальной конференции, которая должна была состояться 14-16 апреля в Гадамесе и преодолеть состояние двоевластия внутри страны. На этом форуме должна была быть разработана “дорожная карта” объединение Ливии и проведения выборов в парламент и выборов главы государства, откладываемых с 2018 года. 4 апреля Хафтар отдал приказ начать операцию “Освобождение Триполи”, чтобы зачистить столицу от “террористов”, именно так он классифицировал правительство национального согласия во главе с Фаиз Сарраджем. Полевые команды Западной Ливии призвали Сарраджа объявить войну “зловещем тирану” Хафтару и остановить “его зловещее наступление”. Особенно в бой рвались бригады Революционного совета Мисраты, где насчитывается более 200 бригад. Операция правительства национального согласия – контрнаступление против ЛНА, которое началось 7 апреля и получило название “Вулкан гнева”. При этом в настоящее время обе стороны активно применяют авиацию.
– Расстановка сил в середине Ливии? В настоящее время в Ливии существует два враждующих альянса, имеющих общегосударственное значение. Впрочем, Ливия теперь – это совокупность множества враждующих между собой анклавов, которые только ситуативно находятся под контролем одного из описанных двух центров. Группировка фельдмаршала Хафтара называется Ливийская национальная армия (ЛПА), а ранее она называлась операция “Достоинство Ливии”. Сторонники Хафтара – преимущественно светские силы Ливии: бывшие бойцы вооруженных сил Джамахирии, то есть каддафисты, ополчение племен западной и южной Ливии и сторонники федерализации Ливии с востока страны. Группировки их оппонентов, подконтрольные или которые прикрываются ПНС, – это участники операции “Рассвет Ливии”, джихадисты из местной “Аль-Каиды”, берберские племена конфедерации, сторонники “Братьев-мусульман”, а также бизнес-элиты Мисраты.
– Влияние внешних сил на ход ситуации внутри страны? Хафтара поддерживают в плане поставки оружия, предоставление логистических услуг разведывательных данных правительства Египта и России, а в плане снабжения финансирования и наемников – Саудовская Аравия и ОАЭ. Также в настоящее время на стороне Хафтара выступает Франция. Правительство национального согласия поддерживают, но в значительно меньшей степени, Катар, Турция и Италия. Также на их стороне ООН, которое признает его легитимной властью в стране. Каждый из описанных игроков имеет свои интересы, прежде всего в секторе добычи нефти, потому что нефть – это более 90% экспортной выручки Ливии до войны, а сейчас уже почти 100%.
– Может ли Россия выступить в роли “миротворца”? Россия одновременно сидит на двух стульях: с одной стороны, происходит постоянный диалог с Хафтаром, который рассматривается в качестве стронгмена, что может объединить Ливию. Он получает от русских оружие и наемников. Однако Москва также взаимодействует с правительством национального согласия, показательно подчеркивая свой нейтралитет в конфликте и беспристрастность. Проблема в том, что российские интересы лежат в плоскости инфраструктурных проектов по транспортному объединения ливийских регионов, в частности железными дорогами (интересы РЖД), следовательно, Кремлю необходимо иметь своих людей везде. Относительно посредничества РФ, то у Москвы достаточно влияния, чтобы дестабилизировать Ливию, но его очень не хватает, чтобы ее вернуть к обратному состоянию и восстановить порядок. Провалились попытки посредничества Франции и Италии в 2018 году, а эти страны имеют гораздо более сильные позиции в Ливии. Поэтому россияне вряд ли станут миротворцами.
– Роль России в текущем ливийском кризисе? Ее можно охарактеризовать по формуле: декларируем мирные инициативы, а в это время подливаем бензина в огонь ливийской передряги. От нее растут цены на нефть, а от этого Москва выигрывает.
– Цели РФ на ливийском направлении? Их несколько. Операционные: продать оружие враждующим сторонам. Тактические: привести своего ставленника Хафтара к власти и получить от него гарантии для российских бизнесменов, а также базу для российских военных в Тобрук или Триполи. Стратегическая цель: организовать потоки беженцев из Африки в Европу и спровоцировать новую миграционную волну, чтобы к власти в странах ЕС приходили националистические антимигрантские силы, спонсируемые Кремлем.
– Моделирование последствий российского вмешательства во внутренние дела Ливии? Вес РФ в Ливии не очень значителен. Россия действует не только сама, но и через своих союзников – АРЕ в частности. РФ для Ливии – игрок второго эшелона, и здесь моделировать надо действия Египта. Не захочет ли президент ас-Сиси оккупировать восточную Ливию, богатую на нефть, чтобы решить экономические проблемы своей страны? Не вмешается ли Тунис на Западе, чтобы тоже что-то себе перехватить. Это действительно интересные вопросы? А роль РФ – это больше демонстрация проекции силы в Средиземноморье и внесение хаоса. Если Сталин в 1945 году не смог принять Ливию под опеку, то современным российским руководителям это тем более не под силу. Только игра во второй лиге ливийского кризиса.