Текущая ситуация с гривной является отражением общего состояния экономики и четким индикатором далеко не положительных ожиданий украинцев
Об этом пишет Иван Компан, преподаватель курса Финансы Эдинбургской бизнес-школы в Восточной Европе.
В свое время выдающийся британский экономист Джон Мэйнард Кейнс справедливо заметил, что рынки могут оставаться иррациональными дольше, чем вы — платежеспособными. Примеров финансовая история человечества знает много.
Чего только стоил взлет и падение знаменитого инвестиционного фонда Long-Term Capital Management, основанного в 1994 году. Его создатели попытались “поверить алгеброй гармонию”, анализируя рынок с помощью математических моделей. На первых порах их ждал ошеломляющий успех: доходность на уровне 40 % годовых, $154 млрд под управлением, присуждение Нобелевской премии. Но в конце концов элегантность математических моделей, формировавших основу инвестиционной идеологии фонда, не выдержала иррациональности человеческой природы, и фонд разорился. Страх, жадность, зависть, царящие на рынке, оказались во сто крат сильнее математических моделей Нобелевских лауреатов.
Основополагающая идея теории Кейнса состоит в том, что современная капиталистическая экономика не может автоматически достичь максимальной эффективности без участия и влияния правительства. При этом Кейнс настаивал на “большом значении уверенности и ожиданий, определяющих поведение экономических агентов (граждан, компаний и организаций, влияющих на состояние экономики)”, то есть нас с вами. Теория Кейнса переживала периоды славы и забвения — триумфальное признание в середине прошлого столетия сменилось критикой со стороны монетаристов в 80-х, но кризис 2008 года снова доказал фундаментальную значимость постулатов великого британца.
Рассматривая утверждение Кейнса об “уверенности и ожиданиях” применительно к Украине, хочется спросить: кто и как формирует у граждан Украины ожидания в отношении будущего национальной валюты? Согласно теории — это задача Национального банка, проявляющего в этом деле “фантастический профессионализм”.
Вначале чиновники убеждали страну в том, что фундаментально обоснованным является курс 11,9 грн за доллар, позже c насмешкой жалели тех, кто покупал доллары по 13, затем отмахивались от сограждан, утверждая, что доллар никогда не будет стоить 25 грн, потому что “НБУ такой сценарий вообще не рассматривает”. Напоминает логику знаменитого изречения “учение Ленина вечно, потому что верно”.
Профессиональные прогнозы настолько всех “успокоили”, что в стране появился ликвидный черный рынок валюты. Конечно, во всем оказались виноваты некие мифические “валютные спекулянты”, гоняющиеся за “сверхдоходами”. В воображении старшего поколения возродились тени расстрелянных Хрущевым знаменитых валютных спекулянтов Рокотова и Файбишенко, получающих сверхдоходы на несостоятельности прогнозов и заверений чиновников.
Кстати, странное это слово — сверхдоходы, особенно если учесть, что вся современная макроэкономика построена на предположении, что частный сектор, граждане и компании в каждый момент времени стремятся к максимизации прибыли. И вся вина “валютных спекулянтов” лишь в том, что они умело и с выгодой для себя используют прекрасные возможности для заработка, созданные неловким регулятором.
Череда “профессиональных” высказываний, целью которых было, наверное, успокоить рынок, закончилась полной капитуляцией.
Безусловно, было бы глупо и несправедливо возложить всю ответственность за коллапс гривны на нынешнее руководство банковской системы. К этому процессу приложили усилия множество разных деятелей — как из эпохи “покращення”, истративших валютные резервы на бессмысленное удержание курса, так и из нынешней эпохи “разговоров о необходимости реформ”, за год не сделавших практически ничего.
В конце концов, текущая ситуация с гривной является отражением общего состояния экономики и четким индикатором далеко не положительных ожиданий украинцев, теряющих уверенность в скором осуществлении реформ. А ведь без такой уверенности вряд ли что‑то получится. К сожалению, логика и действия украинских чиновников могут оставаться иррациональными гораздо дольше, чем народ Украины — платежеспособным.
