не у Польши, а у Турции»,— считает Геннадий Друзенко, директор Центра европейского права
Член научно-экспертного совета при парламентском комитете по вопросам европейской интеграции, директор Центра европейского права Геннадий Друзенко считает, что власть только декларирует интеграцию в Евросоюз, но не предпринимает никаких решительных шагов для этого — не подает заявку на вступление в организацию, не требует увеличения квоты на экспорт продукции. Дипломатичный ЕС, не желая обидеть Украину, продолжает дарить ей туманные надежды. Причина такого положения вещей, по мнению г-на Друзенко, в отсутствии четкого взаимодействия ветвей украинской власти.
— Сразу после прихода к власти Виктора Ющенко последовал целый шквал заявлений о необходимости скорейшей интеграции Украины в Европу. Но вскоре все затихло…
— Евроинтеграция — нынче модная тема. Но напомню, План мероприятий Украина — ЕС (основной документ, регулирующий вопросы евроинтеграции.— Ред.) был подготовлен еще при Кучме, а сейчас его подают как успех «оранжевых». Считаю, что о каких-либо достижениях говорить рано. Ведь если мы декларируем интеграцию в ЕС, то Евросоюз должен как минимум знать об этой цели. Так почему мы не подписали договор об ассоциации, предусматривающий членство в ЕС? Почему нет соответствующей заявки Украины?
После «революции» ЕС не решается прямо сказать нам «нет», но и совершенно не готов говорить «да» в силу ряда внутренних причин. И потому ведет тонкую дипломатическую игру: вот выполните План действий, тогда и посмотрим. Но украинские политики должны знать: если мы хотим в ЕС, то нужно как минимум подать заявку.
— Власть говорит, что к этому нужно быть экономически готовыми…
— Да не нужно быть экономически готовыми. Даже если Евросоюз откажет, это будет только плюс, так как он сразу же скажет: вы не готовы, потому что А, Б, В… А пока есть только ни к чему не обязывающие политические заявления европейцев. Нужно или переводить политическую дискуссию в юридическую плоскость, или не дискредитировать саму идею евроинтеграции. Существует и другая проблема — мы очень легко идем на уступки, вспомните заявление о готовности подписать договор о реадмиссии.
— Чем он плох?
— Я считаю, что лучше бы студенты и журналисты по неделе стояли в посольстве в очереди за визой, но Украина не превратилась бы в некий миграционный отстойник (согласно проекту договора, Евросоюз за счет Украины выдворяет на ее территорию всех нелегальных мигрантов, которые попали в страны ЕС транзитом через нашу страну.— Ред.). В конце концов, за визами в Европу стоит лишь 5% нашего населения, а нелегалов будут кормить все. Убежден, договор о реадмиссии можно подписывать только параллельно с аналогичным договором с Россией. А она заявила, что не собирается подписывать с Киевом такое соглашение.
— То есть правительство попало в тупик: идет на уступки, а в ответ получает обещания. Что же делать?
— Мы должны перейти от евроромантизма к европрагматизму. Украинский политикум должен научиться жесткому прагматизму, тогда Европа будет нас уважать. Сейчас же сплошная галантность: у вас шикарная «революция», у вас интересный вице-премьер по интеграции… Ну и что нам от этого? Понятно, что Президенту нравятся бурные овации в парламентах других стран. Но публичная политика измеряется не только и не столько визитами первого лица державы. Мы должны четко заявить, чего хотим, например, увеличения квоты на экспорт металла, продукции химической и текстильной промышленности… Должны, наконец, подать заявку на вступление в ЕС. И если нас отвергнут, расценивать это как трагедию, по крайней мере, смешно. Великобритания пыталась это сделать дважды, и дважды получила отказ. Так почему Украина боится сделать подобный шаг? Хотя бы для того, чтобы заявить о своих требованиях? Я считаю, что нашим интеграторам нужно учиться не у Польши, а у Турции, которая приняла политическое решение об интеграции в ЕС и год потратила на формирование своих требований. И теперь эта страна шаг за шагом идет к намеченной цели. В частности, подписала договоры об ассоциации, о таможенном союзе. И все это тихо, без криков о том, что без Европы ей ну никак.
— Почему наше правительство этого не делает?
— Одна из главных проблем — отсутствие четкого взаимодействия ветвей власти. Старый механизм поломан, а новый еще не создан. У нас нет центрального исполнительного органа по вопросам евроинтеграции. У нас есть вице-премьер с непонятным объемом полномочий. Он ездит по Европе и рассказывает, какая Украина европейская. Соответствующий департамент Минэкономики распался, Валерий Пятницкий (экс-замминистра экономики) уволился. Каким бы гениальным ни был Сергей Терехин, но заниматься ВТО, ЕС и ЕЭП одновременно он не может. Правда, есть МИД, делающий львиную долю работы. Но, опять-таки, говорить о каких-то дипломатических прорывах сложно.
К тому же, не имея необходимой законодательной базы, страна в принципе не может куда-либо интегрироваться. Сейчас нет внятной работы правительства с Верховной Радой: парламентский комитет по вопросам евроинтеграции очень ослаблен, после ухода Романа Зварыча там нет руководителя. Его обязанности исполняет Олег Зарубинский, приоритеты которого — НАТО и ВТО. А другого человека, который бы понимал основы процесса адаптации, в комитете нет. Комитет по евроинтеграции, по сути, бездействует.
К тому же, в Украине существует проблема объективного внешнего контроля над процессом адаптации законодательства к праву ЕС. Даже не так внешнего, как независимого. С заключениями Минюста трудно ознакомиться: их нет ни в открытом доступе, ни в электронном варианте. Даже в парламентский комитет их подают на бумаге. Если настоящая евроинтеграция все же начнется, то Еврокомиссия, изучив наши документы, неизбежно придет к выводу об их несоответствии требованиям ЕК.