Вдоволь нареформировавшись в других сферах, зе-реформаторы подступились, как и их "папередники", к такому крайне сложному вопросу, как пенсионное обеспечение. Поэтому в Украине опять, уже в третий раз за последний десяток лет, заговорили о внедрении накопительной пенсионной системы. Правда, внедрение такой системы в Украине с ее экономической нестабильностью и неразвитостью финансовых рынков выглядит даже не утопией, а привычным в наших краях коррупционным "лохотроном".
Даже в развитых странах, на волне деиндустриализации, с массовым выходом на пенсию послевоенных бэби-бумеров, а особенно после глобального кризиса 2008-2009 годов нарастают проблемы пенсионных систем в их нынешнем виде и начались разговоры о поиске неких альтернативных форм социального вспомоществования в старости. Правда, в рамках безраздельно господствующей товарно-денежной цивилизационной парадигмы внятного выхода из тупика обостряющихся проблем пока никто не предложил, но на Западе уже хотя бы появилось понимание того, что в условиях старения населения и обесценивания денег будущего у пенсионных систем, хоть солидарных, хоть накопительных, нет и быть не может. И вообще, пенсионные проблемы неожиданным образом ставят вопрос о парадигмальном и экзистенциальном тупике современной цивилизации, но это отдельная почти философская тема.
В этом смысле болтовня наших “реформаторов” о том, что накопительная пенсионная система сможет решить обостряющиеся проблемы социального вспомоществования в старости, на сегодняшний день является таким себе “отстоем”, потому что даже в странах с развитыми финансовыми рынками, с относительно стабильными экономиками и валютами все более испытывают проблемы в этом вопросе.
Кратко об истории вопроса
Это уже четвертый подход к вопросу за последние лет этак десять. Автор неплохо помнит историю “вихляний” на эту тему, поскольку за эти годы приходилось касаться этого вопроса в различных изданиях.
Очень коротко, то это выглядело так…
При Януковиче в начале 2010-х годов после проведенной тогда “пенсионной реформы имени Тигипко”, выразившейся в увеличении пенсионного возраста для женщин и пенсионного стажа для всех в условиях (безработицы и масштабной тенизации!) тогдашняя власть озаботилась переходом к двух- и даже трехуровневой пенсионной системе. Разгорелась дискуссия. Времена были “сразу-после-кризисные”, и СМИ были полны информации о том, как многие западные финансовые структуры, включая пенсионные фонды, очень плохо перенесли кризис, некоторые вплоть до банкротства, и центробанкам различных стран приходилось их спасать, вливая в них огромные суммы ликвидности. По мнению автора этих строк, несмотря на достаточно бурную дискуссию, до сути вопроса тогда так и не докопались, а скорее заболтали тему, а интерес тогдашней власти к этой теме угас, поскольку появились другие проблемы, а затем подоспел майдан…
Следующий “подход к снаряду”, то есть попытка протянуть накопительную систему, имело место “во царствование” Порошенко при премьерстве Яценюка на волне прозападного реформаторства. В 2015 году стараниями, в том числе, тогдашнего министра соцполитики Павла Розенко была развернута кампания за переход к трехуровневой пенсионной системе, состоящей из первого государственного солидарного уровня, второго сначала государственного уровня, который затем надо было в ускоренном темпе передать в частные руки, плюс изначально частный третий уровень.
Собственно, основной смысл предлагавшейся тогда Розенко и компанией пенсионной реформы с введением накопительной части было именно перераспределение части поступлений из государственной солидарной в частную накопительную систему с тем, чтобы “эффективный частник”, получив огромный финансовый ресурс пенсионных накоплений, вложил его в некие долгоиграющие прибыльные проекты. Едва следует много говорить о том, что в условиях отсутствия финансового рынка, сворачивания производств с высоким уровнем добавленной стоимости, вообще, в условиях падения экономики нельзя серьезно говорить о прибыльных проектах продолжительностью в десятки лет, в течение которых ведутся пенсионные накопления.
Продвижение такой инициативы Розенко тогда аргументировал тем, что таким путем якобы пошли некоторые страны Восточной Европы и Грузия, и в результате этого якобы добились выдающихся успехов в развитии экономики, используя “длинный” и дешевый финансовый ресурс в виде пенсионных отчислений в накопительные фонды. Еще тогда приходилось критически высказываться в том смысле, у стран, которые тогда приводились в качестве примера как “ушедшие вперед”, своя история, и тот факт. что ушли вперед, еще ни о чем не говорит, поскольку важно, то, к чему они в конце концов придут. Яркий пример – это как раз Грузия, бывший президент-реформатор которой боится вернуться в родное отечество и пребывает, кстати, в Украине. Что касается Польши, то в нее Америкой, прежде всего, в геополитических целях были влиты, по разным оценкам, десятки миллиардов долларов, и даже при этом поляки изначально получили возможность совершенно легально и свободно работать во многих странах Европы и в США, чем значительная часть трудоспособных поляков и воспользовалась. В Словакии несколько иная история: в эту небольшую – всего-то 5,5 млн человек, как в Киевской области! – имел место значительный переток капиталов из Австрии и Германии по причине относительной дешевизны трудовых и иных ресурсов, административных расходов и так далее. Не говоря уже о том, что польский злотый уже десятилетиями стоит, как вкопанный, по отношению к доллару, и словацкая крона тоже была стабильной, пока в 2009 году эта страна не перешла на евро. Ну, и так далее… В этих условиях как-то несерьезно преувеличивать значение пенсионных накоплений для “разгона” экономик этих стран.
Словом, за инициативой на тему накопительной системы в 2015 году в Украине многие правильно увидели попытку прибрать к рукам дешевые, чуть ли не бесплатные “длинные” деньги пенсионных отчислений при минимальной ответственности за судьбу этих денег, с перебрасыванием этой проблемы на будущие периоды, когда все причастные к этому будут “не при делах”, часто вне пределов досягаемости.
Шквал поднявшейся критики и ряд других проблем заставили тогдашнюю власть отказаться от этой затеи.
Но вскоре, в 2017 году, уже при премьерстве Гройсмана в рамках создания второго (обязательный накопительного) уровеня пенсионной системы было принято решение о том, чтобы с 1 января 2018 года открыть личные накопительные пенсионные счета для работающих возрастом от 35 лет и моложе. Дополнительные отчисления на эти счета должны были составлять 2% от зарплаты с постепенным повышением до 7% к 2023 г. на 1% ежегодно. Об этом приходилось писать подробно в мае 2017 года в материале “Опасности пенсионного накопления”. Но и в этот раз дело опять не пошло, что, видимо, к лучшему…
Суета пенсионного Зе-реформаторства
И вот теперь, в исполнении Зе-власти мы видим очередную попытку в такое тяжелое время и при весьма туманных перспективах на будущее навязать стране еще одну проблему в виде перехода на накопительную пенсионную систему. Хотя, казалось бы, одного только запуска купли-продажи сельхозземли, ряда других решений и телодвижений нынешним властям достаточно, чтобы, образно говоря, на том свете во время Страшного Суда рассчитывать на перспективы серьезного “разбора полетов” в отношении их деяний.
Правда, видимо, с самого начала “что-то пошло не так” или до кого-то в Зе-власти дошла вся серьезность и ответственность за непродуманные действия в отношении такой крайне опасной вещи, как пенсионное обеспечение, которое в Украине и без того “на ладан дышит” и “держится на соплях”, и если здесь что-то слишком сильно и непродуманно качнуть, то можно получить миллионы обозленных обывателей, по сравнению с которыми может показать мелкой неприятностью даже Путин вместе со всеми “башнями Кремля”.
Результатом стала достаточно забавная суета, выражающаяся в постепенном снижении амбициозности планов и широты охвата.
Началось с того, что еще в 2019 году, как только “зеленые” укрепились во власти, в Раду был подан законопроект №2683, в котором предполагалось следующее. Работник должен был бы отчислять на накопительный счет 1% зарплаты, а работодатель 2%. При желании работник мог увеличить свои отчисления в накопительный фонд, и тогда работодатель должен был бы увеличить свои отчисления на ту же величину плюс 1%, но не более 5%.
Очевидно было, что такая схема “не взлетит”, а наоборот, приведет к увеличению теневой экономики. Затем премьер Шмыгаль, очевидно после закулисных торгов, заявил, что правительство готово пойти на некоторые уступки в плане процентов, чтобы не увеличивать общую налоговую нагрузку на фонд заработной платы. Было предложено, чтобы и работник, и работодатель отчисляли по 2% от суммы заработка, и чтобы не увеличивать налоговую нагрузку на бизнес и самих работников, предлагалось соответственно снизить с 18 до 16% ставку налог на доходы физических лиц (НДФЛ) и с 22 до 20% ставку единого социального взноса (ЕСВ). Очевидно, что в этом случае пострадает как хронически дефицитный Пенсионный фонд, который постоянно дотирует государство, и сумма дотаций достигает уже 200 млрд в год, так и местные бюджеты недополучат доходы от подоходного налога, а это очень сильный удар по регионам, где и так с финансами дела обстоят неважно.
Кстати, пока шли все эти дебаты, указанный законопроект №2683 был Радой отклонен и отправлен на доработку.
Очевидно, закулисные торги успехом не увенчались, поэтому в правительстве решись еще сильнее “сбавить обороты” и теперь предлагает ввести с 2023 года накопительную систему только для основных категорий бюджетников, то есть учителей, социальных работников и военнослужащих, собственно, для тех, кто не может отказаться. При этом суммарный взимаемый процент предлагается снизить до 2%: 1% будут удерживать с работника, а еще 1% будет платить государство, являющееся в данном случае работодателем, за счет соответственно снижения НДФЛ и ЕСВ. Хотя ставится вопрос о дальнейшем увеличении отчислений с 2% до 4%.
Общая численность военнослужащих, медиков и педагогов в Украине оценивается примерно в миллион человек, и на этих подконтрольных государству работниках правительство намерено, откровенно говоря, поставить эксперимент, чтобы понять, что из этого получится.
И это будет именно эксперимент, поскольку мелькающие в медиа элементарные подсчеты показывают, что никакой пользы конкретно для работников эта затея не даст.
Накапливая по 2% в месяц при нынешней средней зарплате около 14,5 тысяч в месяц, в год работник сможет накопить около 3,4 тысячи гривен, а за 30 лет положенного пенсионного стажа получится всего-то 102 тысячи гривен. И если пенсионер после выхода не пенсию проживет еще 20 лет, то его надбавка к солидарной пенсии составит аж 425 гривен… Которые и сейчас мало чего стоят, а что с ними будет через 20 лет – лучше не вспоминать. При накоплении в размере 4% в месяц цифра удвоится, но все равно это будут “не деньги”. И ведь это мы играем в любимую игру нашей статистики и чиновников под названием “средняя зарплата” в нынешнем размере якобы 500 долларов, которая является величиной манипулятивной, не отражающей реальные доходы, которые существенно ниже. Корректнее отталкиваться от медианной зарплаты, которая сейчас оценивается примерно в 9 тысяч гривен, и тогда цифры пенсионных накоплений будут еще ниже.
Иными словами, без эффективной защиты пенсионных вложений от инфляции, а также без серьезных инвестиционных вложений, которые позволят существенно увеличить накопления, вся эта затея является бессмысленной и не стоит ни гроша, тем более что администрирование ее будет стоить отнюдь не гроши и существенно снизит выплаты за счет зарплат чиновников и прочих расходов.
Кроме собственно смехотворных сумм, огромные риски создает сам механизм, потому что накопительный пенсионный фонд – это далеко не все. Сначала средства будут попадать в этот фонд, который и будет совершать выплаты. Пенсионный фонд будет осуществлять персонификацию, а затем административный офис будет производить учет и аудит операций, а также контроль за движением средств. Деньги вкладчиков инвестируют в различные инструменты компании по управлению активами (КУА), а за сохранность активов КУА отвечают банки-хранители.
Совет накопительного фонда будет выбирать частные КУА и банки-хранители, имеющие право на операции с пенсионными активами. Также совет фонда утверждает направления инвестирования пенсионных средств, анализирует деятельность профессиональных участников, утверждает сметы административных расходов и анализирует эффективность работы КУА.
Скептицизм и “критика коррупционного разума”
Все это вызывает огромный скептицизм и критику огромных коррупционных рисков.
Например, все очень непросто с расходами на администрирование и с гарантированием накопительных пенсионных накоплений со стороны государства, точнее отсутствием таковых. Имеющийся на сей счет мировой опыт весьма неоднозначен, о чем пишет в соцсетях аналитик Александр Гончаров:
“Чего только ради хайпа не напридумал министр финансов Марченко о накопительной пенсии.
Просто взахлёб рассказывал Сергей Марченко о том, что в Украине будет создан Государственный накопительный фонд (вначале единый для всех) со стопроцентным гарантированием вкладов. Накопительная пенсия будет выплачиваться дополнительно к солидарной, не уменьшая размер последней. «Мы хотим, чтобы украинские пенсионеры жили достойной жизнью: могли позволить себе путешествия, встречи с друзьями в кафе, занятия спортом, качественное оздоровление», – радостно уточнил министр финансов.
Интересно, а знает ли Марченко, какие уроки нужно извлечь из практики стран с обязательной накопительной пенсионной системой, чтобы украинцы не остались с дыркой от бублика? Например, далеко не сразу правительства этих стран и их госрегуляторы сосредоточили внимание на стоимости услуг. В частности, пенсионная система Чили была создана в 1980 году, но прошло 20 лет, прежде чем были внесены изменения в размеры административных расходов, обеспечивающих баланс между адекватной прибылью для исполнителей финансовых услуг и максимальным увеличением суммы накоплений на индивидуальных счетах участников ПФ.
Да и в Польше, где мне лично довелось изучать данную тему во время учебных курсов на Варшавской фондовой бирже, лишь в январе 2010 года нормативным актом правительства админплата была снижена с 7% до 3,5%, а с 2014 года эту сумму уменьшили еще в 2 раза (также кроме оплаты за услуги по администрированию со счета польского участника удерживается 0,5% за управление пенсионными активами). Подобная ситуация сложилась и в Венгрии – 10 лет понадобилось для того, чтобы уменьшить плату за услуги по администрированию до уровней, которые считаются обоснованными.
И главное – зарубежный опыт свидетельствует о том, что казалось бы незначительные административные расходы накопительных пенсионных планов в перспективе могут существенно уменьшить размер инвестиционного дохода. Допустим, участник перечисляет в Накопительный пенсионный фонд взносы в размере 9% заработной платы в течение 40 лет, и получает на эти взносы инвестиционный доход, который на 5% превышает уровень инфляции. Так вот, аналитики подсчитали, что админрасходы в размере всего лишь 1% от всех его пенсионных активов уменьшат сумму инвестиционного дохода при выходе на пенсию на 22%, а расходы в размере 2% от активов – уменьшат эту сумму при выходе на пенсию до 40%.
Вот такая арифметика. Наконец, на заметку Сергею Марченко, который вчера также заявил, что гарантирование вкладов этого Фонда будет стопроцентным. Но как показывает международный опыт, в большинстве стран таких гарантий по выплатам со второго накопительного уровня не существует. К примеру, гарантированную пенсию со второго уровня ввела Венгрия в начале проведения своей пенсионной реформы, но затем эти гарантии были быстро отменены.
Итак, учитывая международный почти 30-летний опыт функционирования накопительного уровня, можно сделать несколько важных выводов, а именно:
– Кабмин Шмыгаля должен создать Координационный комитет, который бы состоял из представителей как экономического, так и социального блоков правительства для контроля над введением второго накопительного уровня;
– размер вознаграждений, взимаемых за администрирование и управление активами Государственного накопительного фонда, является определяющим фактором для уровня инвестиционного дохода и размера будущей пенсии, которую в конечном итоге будут получать участники; поэтому разрешенный размер административных расходов должен держаться на низком уровне, обеспечивая баланс между доходами финучреждений и суммой пенсионных накоплений участников;
– национальные рынки капитала должны учитывать долгосрочную перспективу инвестирования пенсионных средств, в том числе при разработке соответствующих пенсионных схем;
– пенсионные активы второго уровня должны быть доступными для украинских предприятий как источник длинных денег, стимулируя экономическое развитие;
– НБУ и Нацкомиссия по ценным бумагам и фондовому рынку Украины должны иметь квалифицированных специалистов для обеспечения эффективной защиты активов участников Государственного накопительного фонда”.
Как видим, А. Гончаров не только критикует, но выступает с предложениями по инвестированию пенсионных накоплений с тем, чтобы защитить их от инфляции и девальвации. Правда, лично у автора этих строк вызывает определенные сомнения некоторые предложения Гончарова, например, в части того, что пенсионные активы второго уровня должны быть доступными для украинских предприятий как источник длинных денег именно с точки зрения защиты средств вообще, а тем более их защиты от инфляции и, тем более, от обвальных девальваций. Но по крайней мере, есть предмет для дискуссий…
Тем более что изыскание объектов инвестирования средств с целью их сохранности и достаточной прибыльности – это действительно огромная проблема, о чем пишет Вячеслав Чечило, приводя иллюстрацию со структурой активов существующих сейчас добровольных накопительных пенсионных фондов.
“Это – нынешняя структура вложений денег частными пенсионными фондами. Как видим, главная статья – госбумаги, вторая – депозиты. Больше в Украине деньги вкладывать просто некуда. Но чтобы положить деньги на депозит, украинцу не нужен посредник в лице пенсионного фонда. Вкладывать же будущую пенсию в госбумаги failed state с дефолтным рейтингом – нужно не иметь или мозгов, или совести.
Власть сейчас проталкивает пенсионную реформу, при которой «накопительная» система будет де-факто навязана. Зачем это власти – понятно. Там рассчитывают загнать деньги украинцев в ОВГЗ и таким образом продлить время жизни этой пирамиды еще на десяток лет. Если совсем просто – они хотят финансировать текущие расходы за счет пенсий будущих поколений. Зачем это украинцам – вопрос без ответа. Держитесь, короче, от этого подальше”.
Таковы вложения частных накопительный ПФ сейчас, но для тех, кто желает. Если завтра сделать “обязаловку” пусть даже не для всех, а для определенных категорий, то от этого новые объекты инвестиций с достаточным уровнем прибыльности не появятся. Тем более если речь идет об игре “в длинную”, на десятки лет. Не верится, что даже будет защита от ползучей инфляции, не говоря об обвальной девальвации, которая в Украине регулярно случается, а также о том, что даже доллар ощутимо обесценился за те 30 лет, как он стал у нас свободно ходить после развала СССР.
Зато явственно появятся коррупционные риски, на которые указывает экономист Алексей Кущ :
“Сегодня налогообложение бюджетников — это простое перекладывание денег из одного государственного кармана в другой . А схема с накопительной пенсией для них — это попытка сделать маленькую дырочку в таком кармане, чтобы деньги уходили в частные руки. За счет этих накопительных пенсий будут выплачиваться высокие зарплаты чиновникам, работающим в администрации накопительной системы, наблюдательному совету этой администрации, а компании по управлению активами получат колоссальные доходы. Это будет очередной виток рентной коррупционной модели экономики. Наши чиновники всеядны и готовы оседлать любой денежный поток, а когда он мельчает — готовы создавать новый”.
Туманные перспективы пенсионных миражей
Вообще, перспективы пенсионных фондов в их нынешнем виде и понимании представляются весьма туманными. Это отчетливо вскрылось во время глобального кризиса 2008-2009 года. Об этом тогда много писали и говорили, в том числе и в Украине. По окончании кризиса проблема отошла на дальний план, но никуда не исчезла, и представляется, что при очередной встряске она может опять обостриться.
В указанной выше публикации “Опасности пенсионного накопления” в 2017 году автору уже доводилось об этом писать. Но поскольку это было давно, а тема эта не банальная и не тривиальная, то повторим эту тему, причем в более развернутом варианте, публиковавшемся в других изданиях:
“Проблемы с пенсионными фондами существуют не только в Украине, но и у «развитых демократов».
Еще в 2010-2011 годах, когда власть Януковича приняла пенсионную реформу, предусматривающую постепенное внедрение накопительного уровня и частных пенсионных уровней, зазвучали голоса о том, что с пенсионным обеспечением развитых стран, у которых наши власти собираются его «содрать», в последнее время — оказывается! — далеко не всё хорошо.
Более того, оказывается, что пенсионные фонды развитых стран, солидарные и накопительные, частные и государственные — хронически дефицитны, эти дефициты растут, фонды трещат по швам. И если государственные солидарные фонды за счёт бюджета кое-как поддерживают выплаты, то частные накопительные фонды, особенно в США, с началом кризиса просто урезали пенсии, ссылаясь на обвалы фондовых рынков. Накопительные ПФ (НПФ), которые у нас вознамерились развивать, в мире начали сокращать, а сами они стали дефицитными. После десятков лет существования НПФ выяснилось, что в долгосрочной перспективе они ничуть не выгоднее и не надёжнее, чем самостоятельное вложение гражданами своих средств в имеющиеся на рынке активы с целью обеспечить сбережения на старость. Для этого им абсолютно не обязательно прибегать к услугам финансовых посредников, каковыми по сути являются НПФ, хотя они могут это сделать по собственному желанию. Граждане могут абсолютно самостоятельно вложить деньги в доллары и евро, которые дешевеют на глазах, не говоря уже о гривнах; они могут инвестировать деньги в недвижимость, которая до 2008 года сказочно дорожала, а затем катастрофически обвалилась в цене и продолжала падать до ковидо-эмиссии 2020 года, после чего опять пошла в рост; они могут вложить деньги в золото или другие драгметаллы, которые неуклонно растут в цене, но высокая волатильность (нестабильность) их курсов и значительные потери при обратной конверсии в деньги, могут сделать такую инвестицию весьма ненадёжной; они могут вложить деньги в акции компаний и банков, которые могут банкротировать, а их учредители или должностные лица могут украсть активы; граждане могут вложить деньги на депозит в банки, которые, кстати, сейчас предлагают многочисленные пенсионные программы, но банки могут лопнуть, как это недавно было; и так далее. Словом, граждане могут сделать то же самое, что делают НПФ, которые «за труды тяжкие» берут немалые комиссионные. К тому же, на Западе НПФ явились активнейшими участниками разного рода финансовых спекуляций и создания дутых капиталов, вкладываясь в кредитно-дефолтные свопы, саб-прайм ипотеку и прочий финансовый мусор, который растёт во время инфляционного бума, но обваливается при малейшем дефляционном падении, а тем более при глобальном кризисе, когда катастрофически валится даже прайм-ипотека и прочие реальные активы. НПФ внесли «огромный вклад» в кризис 2008 года. В результате миллионы вкладчиков НПФ на Западе, особенно в США, недополучали, часто до сих пор недополучают пенсию или не получают её вообще. И когда наши «умники» типа Тигипко, Розенко или Марченко заявляют о создании в Украине НПФ, то у тех, кто хоть немного в этом смыслит, возникает банальный вопрос: кто «ответит за базар», когда через какое-то время эта конструкция обвалится — ведь затевается очередная афёра типа знаменитой «пирамиды Понци»?!
В солидарных ПФ Запада также имеет место огромный и всё более растущий дефицит. Дефицит ПФ в Украине — это не местный колорит, а общая тенденция. Что с этим делать — никто не знает, а увеличение пенсионных возрастов и стажей радикально проблему не решают, и ПФ приходится дотировать из бюджетов стран. В связи с этим высказывается предложение отказаться от ПФ вообще как отдельного квазибюджета, а платить пенсии прямо из бюджета, как это было в советское время. Принято считать, что проблема в демографии: население стареет; количество работающих уменьшается, а пенсионеров — растёт; и вообще, как отмечала директор Института демографии и социальных исследований НАНУ Элла Либанова, пенсионные реформы были успешными только в начале ХХ века, когда было много работающих и мало пенсионеров, но уже с середины ХХ века проблемы с пенсионным обеспечением начали нарастать. С одной стороны, вполне верно, ибо любая пенсионная система — это пирамида, но это слишком банально, ибо с другой — всё намного сложнее.
Кризис пенсионных систем обусловлен не только и не столько демографией. Причина также в маниакальном росте потребления, в денежной и затратной инфляции из-за печатания и обесценивания денег, в катастрофическом росте меновой стоимости основных ресурсов в виде земли, воды, энергии, пищи за последние век-полвека, в падении престижа производительного труда и научного познания мира в пользу разного рода «услуг», спекуляций, искусственно созданных потребностей и видов бизнеса. На это накладывается галопирующая безработица из-за роста производительности труда и высвобождения миллионов рабочих рук в масштабах миросистемы и отсутствия адекватной замены в виде производительных — в широком смысле — видов деятельности по причинам морально-психологическим. Ведь в арабском мире с демографией всё нормально — молодых намного больше, чем стариков, — но безработица свирепствует, что и явилось одной из причин недавних революций в арабском мире, да и неспособен безработный арабский молодняк на что-либо серьёзное, чем торговать или «быть юристом». То же самое в Европе, где демография плохая, но имеется уйма безработной молодёжи с дипломами менеджеров, юристов, политологов и культурологов, да и у нас наблюдается примерно то же самое. Словом, дело далеко не только в демографии…
Пенсионный кризис — это одна из ипостасей общего кризиса товарно-денежной и потребительской модели цивилизации, т. е. кризиса психологического, мировоззренческого, экзистенциального, но далее вдаваться в «экзистенции» не будем, ибо это уведёт в сторону от темы.
Приходит понимание того, что любая пенсионная система, основанная на денежных выплатах в будущем, в принципе не надёжна по определению. Ибо никто не может ответственно гарантировать покупательную способность накапливаемых на пенсию денег через 20-30-40 лет, невозможно даже гарантировать, какие будут деньги и будет ли существовать государство, собирающее средства на пенсии, не говоря уже о «частных лавочках» в виде накопительных ПФ. Те, кто пережил распад СССР или той же Югославии, хорошо понимают, о чём идёт речь. Даже 100 долларов США сейчас и каких-то 20, тем более 30 лет назад — это, как говорят в Одессе, «две большие разницы». А лозунги о тотальном переходе пенсионной системы в частные руки — тупая попытка сбросить ответственность с государств, хотя именно государство печатает деньги и задаёт правила финансовой игры, оно всё более срастается с крупным финансовым капиталом и обслуживает его интересы. Поэтому либералистические вопли о том, что пенсии — это, дескать, личное дело, и средства существования в старости — это исключительно личная ответственность каждого, являются ещё одним надувательством. Кстати, Запад уже «упёрся рогами» в эту проблему: во время кризиса 2008 года многие НПФ в США обвалились, их клиенты-пенсионеры выживали на небольшую солидарную госпенсию, у кого она была, а была она далеко не у всех, государство вынуждено было финансово поддерживать несостоятельные НПФ, печатая деньги и раскручивая инфляцию, что в Штатах, впрочем, получило название «количественного смягчения».
Появляются предложения о том, чтобы концептуально пенсионные системы ориентировались, прежде всего, не на выплату денег, а на обеспечение некоего набора разумно-достаточных потребительских благ, куда входят коммунальные услуги, продукты питания, одежда, медицинское обслуживание, а на всё, что свыше, нужно копить самому. Такой подход тоже весьма уязвим для критики, но обозначает тенденцию глобального мира обесценивающихся денег: частичный отказ от товарно-денежного оборота в пользу натурального обмена, что, с одной стороны, в рамках существующих представлений является шагом назад в развитии цивилизации, но, с другой стороны, свидетельствует, что буйный расцвет товарно-денежных отношений загоняет цивилизацию в тупик.
Стихийное стремление к частичному отказу от товарно-денежных отношений привело к курьёзным, но показательным событиям в России, где были отменены многие массовые льготы, включая бесплатный проезд в общественном транспорте для пенсионеров, с заменой натуральных льгот денежными компенсациями — так называемая монетизация льгот, которую проводят сейчас и у нас. Естественно, что компенсацию могут дать, могут не дать, цены и тарифы растут, деньги обесцениваются, а компенсацию не увеличивают. В итоге, по всей России в свое время прошли массовые акции протеста под лозунгом: «Верните нам бесплатный проезд — он не подвержен инфляции и коррупции!».
Посему забавляют разного рода заявления о том, что поляки, чехи, болгары, литовцы и даже грузины пошли указанным пенсионным путём раньше, и теперь, дескать, вырвались вперёд. Пошли они вперёд — и флаг им в руки, вопрос в том, куда они зайдут, а уж брать пример с грузин и болгар — это «круто», особенно, ежели даже у американцев возникли проблемы.
Но главная задача пенсионной реформы, повторимся, заключается в том, чтобы государство максимально освободить от ответственности за пенсионное обеспечение под модными нынче псевдолиберальными лозунгами, за которыми прячется плакатный «звериный оскал капитализма». Именно поэтому ныне существующая солидарная система объявляется отсталой, неэффективной и подлежащей демонтажу и уничтожению, а на её место проталкивается накопительная система, правда с оговоркой, что «достойную» пенсию в результате накопительной системы получат те, кому сейчас 35 лет и меньше. И то верно, через 25-30 лет, когда нынешние 30-летние будут выходить на пенсию, те, кто затевает сейчас демонтаж установившейся десятилетиями нынешней пенсионной системы, будут «не при делах» или на том свете. Зато олигархи сумеют нагреть руки на дешевых «длинных деньгах». Но даже не это главное…
При нынешней солидарной системе государство вынуждено нести хотя бы минимальную ответственность за пенсионное обеспечение. Государство сейчас обязано, во-первых, обеспечивать, чтобы пенсия выплачивалась как таковая, а во-вторых, чтобы она была не ниже некоего минимального уровня, даже если этот уровень критически недостаточен. И всё это — обращаем внимание! — независимо от экономической ситуации, мировых кризисов, инфляции, денежных реформ и т.д. Конечно, подавляющему большинству пенсионеров при нынешней солидарной системе живётся плохо, прежде всего, по указанным причинам, поскольку общественный продукт распределяется крайне несправедливо, но при переходе на накопительную систему может стать ещё хуже.
Смысл накопительной системы прост, как угол дома, и следует из самого названия — что накопил, то и получил, но по достижении пенсионного возраста. При этом формально ПФ не отвечает за то, будет ли через 30 лет получаемая пенсия хотя бы минимально достаточной для жизни. Ведь очевидно, что даже доллар и евро за последние годы обесценился и продолжает обесцениваться, а тем более гривна. Но на первом уровне накопительной системы она, если верить обещаниям, хотя бы остаётся государственной, и государство под давлением общества вынуждено будет индексировать пенсии в случае их значительного обесценивания…
Здесь следует отметить, это только нашему обывателю вдалбливают в голову, что накопительная система — это некое чудесное изобретение цивилизации, избавляющее он проблем нынешней солидарной системы. Накопительная система в «развитых» странах, прежде всего в США, была запущена после Второй мировой войны, и до 2008 года она действительно действовала более или менее успешно, пока длился затяжной экономический бум, вызванный инфляционной накачкой мировой экономики деньгами и раздуванием финансовых пузырей. Но во второй половине 2000-х годов начался массовый выход на пенсию послевоенных «бэби-бумеров», что начало подрывать систему. А затем грянул дефляционный кризис, обваливший стоимость так называемых активов, в которые западные ПФ вкладывали деньги пенсионеров. В результате, многие в США либо не смогли выйти на пенсию вообще, либо получили крайне мизерные пенсии, на которые невозможно жить, и никто не несёт ответственности, включая государство — бизнес-то частный, и вложение в ПФ приравнивается, по сути, к ведению частного бизнеса на свой страх и риск. Таким образом, накопительная система на Западе уже переходит в разряд «отстоя», и начинается мучительный поиск того, чем бы её заменить”.
Трудно сказать, понимают ли находящиеся во власти временщики подобные проблемы. Но как видим, нам в очередной раз пытаются навязать то, что даже на Западе с его относительной по сравнению с нами финансово-экономической стабильностью дает сбои, и ему уже начинают искать замену”.
И ведь это мы не говорим о базовом требовании для введения накопительной системы, а именно об обеспечении бездефицитности Пенсионного фонда. А ведь дефицит не только не уменьшается, а неуклонно растет, и если еще несколько лет назад дефицит составлял 160 млрд гривен в год, то сейчас говорят о 200 млрд гривен дефицита, которые государство покрывает из бюджета. Собственно, уже только одно это обстоятельство перечеркивает затею с накопительной пенсией.
Словом, в условиях современно Украины накопительная система не решает ни одной проблемы, которая действительно позволила бы стабилизировать пенсионную систему в Украине. Не решаются проблемы крайне низких зарплат и, соответственно, пенсионных отчислений, ничего не предпринимается для преодоления безработицы и возврата в Украину вывезенных капиталов. Складывается обоснованное подозрение, что затея с накопительной системой нужна властно-олигархической верхушке, чтобы получить дешевый финансовый ресурс, а за то, что будет через 25-30 лет нынешняя «элита» нести ответственность не намерена.
А посему, вкладываться или нет в накопительную пенсионную систему – каждый пусть решает сам…