Западное сообщество пытается вернуть жизнеспособность, укрепляя себя внутри. Но переход к новой модели либеральной демократии потребует и нового лидерства, и новой западной элиты.
Отчаяние ускорило глобальные процессы, на поверхность выходят тенденции, которые будут определять мировое развитие. Российский олитолог Лилия Шевцова на странице в facebook описала, каким образом эти процессы новые процессы повлияют на Россию.
“ЕС продлил санкции в отношении России. США готовы ввести против России новые санкции за применение химического оружия. Вашингтон может пустить в дело DETER Act, который содержит санкции против российских госбанков и новых энергетических проектов, а также запрет на покупку российского госдолга. О-очень неприятно!
– Усиление недоверия Запада к России не означает ее изоляции. Демократии будут с Россией разговаривать, пытаясь избежать ее агрессивности и жажды реванша. Конечно, будут!Однако диалог Запада с Россией становится разговором двух сторон, рассматривающих друг друга, как угрозу. И готовых к столкновению! Это исключает перспективу надежного сотрудничества.
– Распадается российская сфера влияния. Средняя Азия в китайском кармане. Украина потеряна навсегда. Беларусь еще под кремлёвским зонтиком. Но белоруской протест делает сомнительной идею Союзного государства. Молдова смотрит в Европу. Приход Турции на Южный Кавказ выглядит пощечиной российской державной гордыни.
– Российский дискурс в явной растерянности. Одни говорят Западу и российской галактике: ну, и не нужны вы нам! Мы из периферии Запада готовы стать периферией Китая. Но будет ли нам комфортно в новой роли?
Пора привыкать к одиночному плаванию, говорят другие. Но Россия не может быть одиночкой без угрозы потерять себя! Участие в глобализации и продажа ренты – это наполнение российского бюджета и способ жизни российской элиты. Взаимодействие с Западом – возможность участия в мировом технологическом прогрессе. Кроме того, Россия может быть Державой, а следовательно сохранить хребет системы, только через отношения с другими и прежде всего великими странами.
– Происходит исчерпание внешнего ресурса российской системы. Таков результат отчуждения России от передовой цивилизации, ослабления сферы влияния и перехода мира к «зеленой» экономике. Кремлю придется полагаться на внутренние источники выживания. Но в силу их ограниченности надеяться прежде всего на репрессивный ресурс. Парадокс в том, что и он ограничен! Отсутствие мобилизационной идеи, коррупция власти, слияние силовых структур с собственностью закладывает их деградацию.
– Российская система, однако, сохраняет потенциал. Отсутствие Альтернативы; страх населения, что Россия повторит судьбу СССР; парализующая эпидемия – все это удерживает стабильность. Коль скоро развитие ей угрожает, власть переводит Россию в режим загнивания. Когда гниешь – нет сил на бунт и то, что разлагается, не может обвалиться. Гнить можно бесконечно…
Но начала работать логика исчерпания. С одной стороны Кремль действует технологично, ликвидируя угрозы своему выживанию. Но способ ответа на текущие вызовы приводит к стратегическим провалам. Разве неясно, что покушение на убийство Навального делает Россию мировым изгоем? Разве отказ от развития может обеспечить выживание? Разве назначение надсмотрщиков не вызывает недовольство регионов? Разве поддержка Лукашенко сохранит симпатии белорусов к России? Разве бетонирование политического пространства не приведет к тому, что его начнут взрывать изнутри? Вот ведь горькая ирония: то, что кажется спасением, оказывается государственным самоубийством.
Коронавирус заставил мир искать пути обновления. Россия напротив: пытается себя заморозить в прошлом. Одинокая держава, трусливый политический класс, деморализованная власть и население, уставшее от этой власти. Вот наш нынешний пейзаж.
Вместе с тем, Лилия Шевцова полагает, что в этом грустном пейзаже есть и надежда: “Хабаровск, Шиес, Куштау стали символом, который говорит, что Россия не безнадежна”ю
