Любая попытка рационально оценивать действия Кремля упирается в одну и ту же проблему: мы пытаемся судить о его обитателях в рамках обычной логики. А они давно уже живут в своей собственной, пишет Павел Казарин.
Наверное, это лучшая иллюстрация того, что сменяемость власти гарантирует вменяемость власти. Мы всякий раз упускаем из виду, что тот же Владимир Путин – это человек, который уже пятнадцать лет не держал в руках наличных денег. Который все эти пятнадцать лет не ходил по магазинам, не покупал продукты и не пытался получить какую-либо справку. Он даже интернетом, по его собственному признанию, не пользуется, предпочитая получать информацию от помощников.
Это человек из другой реальности – в которой Россия является геополитическим центром мира, способным на равных разговаривать с восточными и западными партнерами. Это убежденность в том, что судьбу одних государств вправе определять другие, а все разговоры про суверенитет – не более чем лукавство. Это вера в то, что Россия может нанести Западу ответный удар, под влиянием которого этот самый Запад станет уступчивей.
Когда мы смотрим на то, как Кремль топит собственную экономику, то думаем, что Москва не может не понимать последствий. Но наша беда в том, что мы пытаемся судить российское руководство в рамках привычной нам логики, не замечая того, что оно давно уже живет в своей собственной. И именно в этом состоит причина непонимания. Потому что, с точки зрения сумасшедшего человека, именно он действует предельно логично, в то время как окружающие, напротив, поступают вопреки здравому смыслу.
Поэтому само по себе снижение цен на нефть, падение курса рубля и уменьшение ВВП никого в Кремле не остудит. Нет смысла смеяться, когда Владимир Путин рассказывает о том, как выигрывает российский бюджет от падения курса рубля. Потому что это значит лишь то, что обитатели Кремля продолжают верить, что никакой крах их экономике не грозит.
Когда российское руководство говорит, что цена на нефть скоро вырастет, а все происходящее призвано лишь уничтожить “сланцевую альтернативу” – это значит, что они будут продолжать лить бензин в костер войны на Донбассе.
Когда Москва рассуждает о прелестях импортозамещения – это значит, что они не понимают, что до 70% себестоимости российских товаров зависит от импортных удобрений, иностранных технологий и зарубежных комплектующих. А потому они будут продолжать наступать.
Когда российский бюджет верстают из расчета 50 долларов за баррель – это значит, что они попросту не хотят смотреть реальности в лицо. Что они так и не поняли, чем чревата невозможность привлечения иностранных кредитов для покрытия бюджетного дефицита.
Никто не сможет объяснить российскому руководству, что люди способны выходить на улицу не только после того, как их протест был щедро оплачен. Никто не объяснит обитателям Кремля, почему Украина Петра Порошенко больше никогда не станет Украиной Леонида Кучмы. Те, кто упирают на логику, думают, что Россия играет в бильярд. А, между тем, вот уже два года Россия играет в “городки”.
Именно поэтому не имеет смысла пытаться прогнозировать действия Кремля. Вполне может быть, что тамошние обитатели исходят из того, что “боятся – значит уважают”, а “раз не уважают, то надо припугнуть”. И в этом как раз состоит проблема: невозможно договориться с игроком, который находится в слабой позиции, но думает, что в сильной. Бессмысленно пытаться объяснять тем, кто считает Майдан спецоперацией Запада, что это именно Москва аннексией Крыма перешагнула грань дозволенного. Нет никакого смысла убеждать людей в том, что реальность изменилась, если они убеждены, что “интернет возник как проект ЦРУ – так и развивается”.
Россия не будет идти на попятный. Ее нынешнее руководство не верит в собственную слабость. Когда на улицах ее городов будут бурлить социальные протесты – она объявит их происками врагов и пятой колонны. Мир все это уже неоднократно проходил.
Проблема лишь в том, что обманывать можно себя и собственное окружение. Более того, обманывать можно свою страну и собственный народ. Но пока что никому не удавалось обмануть экономические законы – и настроения, которые рождаются из-за обрушения привычного уклада.
Поэтому улыбаемся и машем.
