После переговоров с президентом РФ госсекретарь США объявил о переходе конфликта на востоке Украины в критическую стадию
Визит государственного секретаря США Джона Керри в Россию, ставший первым с момента аннексии Крыма, стал свидетельством перехода конфликта на востоке Украины в критическую стадию. Во всяком случае, о наступлении переломного момента заявил сам госсекретарь, выступая на саммите НАТО в Турции уже на день – 13 мая.
О самих переговорах в Сочи известно совсем мало. Керри встретился со своим российским коллегой – Сергеем Лавровым, а потом с президентом РФ Владимиром Путиным. Разговор с последним вместо запланированных полутора часов продолжался больше четырех. После его завершения к прессе Путин не вышел, его место рядом с Керри снова занял Лавров.
В ходе брифинга обе стороны объявили, что переговоры шли откровенно и беззлобно, по существу. Темами для обсуждения стали Сирия, Иран и Исламское государство, но главное место было отведено Украине. Основным тезисом и в выступлениях обоих дипломатов была необходимость стопроцентного исполнения Минских договоренностей, в первую очередь. Причем Керри делал упор на полном прекращении огня, проведении местных выборов по украинским законам и восстановлении контроля над границей. Лавров больше говорил об «особом статусе» Донбасса и его реинтеграции украинское экономическое пространство.
В общем, ничего нового: обычный туман и ритуальные заклинания. О чем именно Керри аж четыре часа говорил с Путиным, осталось неизвестно.
Для того, чтобы составить хотя бы примерное представление о конкретных темах и результатах переговоров по Украине, нужно обратить внимание на сразу несколько факторов.
Во-первых, понятно, что разговор был крайне серьезный: с российской стороны для его проведения компетенции и полномочий Лаврова оказалось недостаточно, понадобился Путин. В свою очередь, Керри не стал бы лететь в Сочи, нарушая дипломатическую блокаду РФ, ради некоей формальности или текучки. Слова госсекретаря о наступившем в конфликте «переломном моменте» также свидетельствуют о важности состоявшейся беседы.
Во-вторых, она была очень подробной: четыре часа вместо заявленных полутора это еще не все. На брифинге после переговоров Керри щедро сыпал названиями мелких украинских населенных пунктов на линии разграничения, с видимым трудом выговаривая, например, «Shy-ro-kyi-ne». Было видно, что он довольно подробно владеет ситуацией в Донецкой и Луганских областях, знает детали их географического положения и оперативное положение.
В-третьих, очень важно обратить внимание на то, как визит Керри подавался в российских провластных медиа. Что и какими словами говорить о подобных событиях, телеканалам и политическим радиостанциям спускают сверху, самодеятельность тут исключена. Так вот: общая интонация – примирительная, сдержанный оптимизм и явно ощущаемая тоска по «возобновлению нормального диалога с США». СМИ смаковали обмен подарками между Лавровым и Керри, обращали внимание на безотносительные, вроде, вещи: «прекрасную погоду в Сочи» и «хорошее настроение дипломатов». В сюжетах российских телеканалов подчеркивались совпадения, а не различия позиций США и РФ по некоторым вопросам. В кои-то веки Керри даже получил право сказать что-то в эфире самостоятельно, а не в интерпретации ведущих. Все это очень важно, поскольку дает представление о текущей позиции Кремля.
В-четвертых, все это надо поместить в контекст. Взаимные обстрелы на линии соприкосновения продолжаются. Ощутимого движения в направлении децентрализации, разоружения незаконных формирований, восстановления экономических связей Донбасса с остальной Украиной, а также проведении выборов там – нет. Реализация Минских соглашений очевидно буксует. Политические цели Кремля не выполнены: Донбасс не вернулся в состав Украины на правах управляемой из Москвы территории. Более того, чем дальше, тем больше в экономическом и социальном плане оккупированные территории зависят от вливаний из бюджета РФ. Такое положение вещей является терпимым для Украины, которая получила время для проведения реформ и укрепления собственной обороноспособности, но категорически не годится для Москвы, целью которой является как можно более быстрая реинтеграция Донецкой и Луганской областей в Украину (на российских условиях) и передача ответственности за их финансирование Киеву.
Поскольку единственным способом надавить на Киев является очередная наступательная операция, многие аналитики и эксперты говорили (и продолжают говорить), что в случае неудовлетворения требований Москвы в части децентрализации, в мае-июне такое наступление начнется. Объяснения при этом приводились вполне логичные: погодные условия будут идеальными, тяжелая техника не отведена, в Донецк и Луганск широким потоком идут новые пополнения, подготовка к новому раунду войны очевидна. И главное: Москва хочет продолжения войны, ибо в противном случае реализация Минских соглашений приведет к свертыванию проекта ДЛНР и фактическому ее поражению в украинском конфликте. Возобновление боевых действий и правда представлялось неизбежным.
И тут приезжает Керри.
Учитывая уровень его осведомленности о том, что и как происходит в зоне боевых действий, общей компетенции и доступ к разведывательным данным, сложно предположить, что он понимает положение вещей хуже, чем украинские или зарубежные комментаторы. Скорее, наоборот.
В этой ситуации первая и главная задача американской дипломатии – недопущение возобновления боевых действий и, тем более, крупного успеха боевиков и российской армии, каким мог бы, например, стать даже не захват, а окружение Мариуполя. Дело в том, что каждый военный провал ставит под сомнение компетентность и, как следствие, легитимность действующей украинской власти. Поражение масштабов потери Мариуполя потенциально способно не только расшатать нынешний режим, но и привести к неконтролируемому развитию ситуации в Киеве – к большой радости Кремля. Американцы категорически не хотят рисковать стабильностью украинской власти. Ликвидация угрозы ее сохранению в нынешних форме и виде накануне почти неизбежного наступления вполне годится для обоснования неожиданного визита Керри в Сочи.
Госсекретарь, при всех его дипломатических талантах, просто не мог приехать к Путину с пустыми руками. В одной обязательно должен был быть хороший, проверенный кнут, а в другой – жирный, сладкий пряник. Иначе едва ли возможно убедить Путина отказаться от последнего – военного – способа повлиять на Киев, дестабилизировать ситуацию там и решить исход войны в свою пользу. Керри должен был очень хорошо подготовиться, чтобы звучать в высшей степени убедительно.
О кнутах сказано уже много: в случае атаки на Мариуполь Россию уже неоднократно грозили отключить от банковской системы SWIFT и ввести массовые санкции против десятков тысяч влиятельных людей, так или иначе связанных с государством. Развал экономики РФ в комплексе с невозможностью сбежать на Запад для двух-трех процентов самых богатых россиян создали бы критическую массу недовольных в элите и, соответственно, идеальные условия для дворцового переворота. По большому счету, путч стал бы практически неизбежен. Если к этому добавить обещание всесторонней западной поддержки потенциальных заговорщиков, то главный ночной кошмар Владимира Путина приобрел бы все черты реальности. По словам людей, которые его знают, он, помня о судьбе Муаммара Каддафи, и правда до смерти боится заговора.
С пряниками сложнее. Президент РФ, чтобы не чувствовать себя загнанным в угол, должен зафиксировать хоть какие-то свои приобретения. И, судя по выступлению Керри после переговоров, ради окончания войны США готовы кинуть ему несколько костей. В первую очередь, речь идет о полной имплементации Минских договоренностей.
С точки зрения Москвы, в этот документ встроены положения о фактической автономии оккупированных районов: амнистия боевиков, своя милиция, прокуратура и суды, особый статус, налоговая самостоятельность и «особые отношения» с РФ. Минус для РФ, конечно, в том, что Минские соглашения не предполагают право вето нынешних ДНР/ЛНР на принимаемые в Киеве внешнеполитические решения, но даже прописанный в документе рычаг давления на украинское правительство – это уже неплохо.
Но куда большей заботой Кремля остается Крым. При всех речах, законах и даже пропагандистских фильмах на эту тему, даже в Кремле понимают, что полуостров, в общем, украли. И уж тем более там понимают, что после окончания донбасской истории немедленно начнется крымская. Проще говоря, весь мир скажет: «Ну с Донбассом-то хорошо. А с Крымом что делать будем?». Следом неизбежно понесутся иски, суды, аресты имущества и много чего еще. Словом, еще до завершения войны на востоке Украины Москве необходимо получить гарантии, что вопрос Крыма будет как-то замят. Понятное дело, что если Запад (включая США) даже не признает аннексию Восточного Иерусалима Израилем, то надеяться на признание аннексии Крыма Россией было бы глупо. Поэтому Москву устроил бы и прибалтийский вариант времен СССР: формально Вашингтон считал Латвию, Литву и Эстонию оккупированными государствами, но на деле спокойно вел дела и торговал с Советским Союзом.
В этом смысле Керри дал обнадеживающий для РФ сигнал: говоря об условиях отмены санкций, он сказал, что это произойдет после полной имплементации Минских соглашений. Ни в этом документе, ни в речи госсекретаря слово «Крым» упомянуто не было.
Сложность и актуальность всех этих проблем, видимо, и обусловили приезд Керри в сочинскую резиденцию Путина, а также продолжительность их беседы. Обе стороны после разговора сказали, что он был «откровенным», что в переводе с дипломатического означает «говорили начистоту – о таких темах и в таких выражениях, которые в прессу не должны попасть ни при каких обстоятельствах». Проще говоря, шел какой-то размен, вроде, «вы отказываетесь от наступления, мы вам обеспечиваем децентрализацию. Вы проводите выборы по украинским законам, мы придумаем что-то насчет амнистии боевикам. Вы передаете границу под контроль Украины, мы забываем о Крыме».
Разумеется, все это сложно осуществить без согласия Украины. Керри, тут же, сразу после разговора в Сочи, позвонил Порошенко. По официальной версии – проинформировать украинского президента о содержании переговоров. Можно не сомневаться, что аналогичный звонок из администрации президента РФ поступил в Донецк. Как заявили Лавров и Керри в Сочи, главным их приоритетом отныне будет реализация Минска. В этом смысле и те, и другие, скорее всего, будут использовать все имеющиеся у них рычаги давления на боевиков и правительство Украины соответственно, чтобы прекратить боевые действия и начать переделывать украинское государственное и политическое устройство.
Судя по примирительному тону российских СМИ, вдруг ставших отзываться о США без обычной ядовитой слюны – нейтрально и даже с некоторым одобрением, в Москве считают, что вероятность реализации договоренностей Керри и Путина есть.
Для Украины это не очень хорошие новости: любое соглашение по Донбассу должно основываться в первую очередь на мнении Киева, а не Вашингтона и Москвы. И если ради этого придется выйти из Минских договоренностей, то так тому и должно быть.
По материалам: НВ
