Военные действия на Востоке страны почти разрушили промышленность, и теперь жители Донбасса идут на фронт, как на завод, чтобы заработать себе на жизнь.
Ему 32 года. Он – мой друг детства и боец так называемого ополчения ЛНР. Иногда мы с ним общаемся, и он рассказывает, как живет. Я уже давно стараюсь избегать темы войны, но мы раз за разом скатываемся к ней, как снежный ком с горы. Он автомеханик по образованию, почти сразу после ПТУ пошел в шахту, работал горнорабочим, потом пошел в «лаву» – в этой выработке добывают уголь. Это самая тяжелая профессия на угольном предприятии: все делается вручную, оборудование – железяки весом по несколько сот килограмм – мужики таскают вручную. Из-за этого у каждого из них букет болезней – бурсит, спины сорваны. Тяжелый физический труд изнашивает организм буквально за десяток лет. Но теперь он в ополчении – не потому, что хочет, а потому, что негде работать.
«Понимаешь, я уже был в ополчении, пытался вернуться на шахту, но там полный крах», – жалуется он мне.
Уже больше полугода шахты не отгружают уголь потребителям – повреждены железнодорожные пути и мосты. Нет поставок необходимых деталей для буровзрывных работ – «концов». Проходка стоит. Лавы стоят. Если до зимы шахты отгружали уголь на внутренний поверхностный склад, то теперь нет смысла работать – уголь остался непроданным.
«У нас на участке почти 100 человек, а нам говорят – на февраль 240 выходов на всех, получается по 2 рабочих дня каждому. В месяц. На мужика», – рассказывает он с горечью.
У него трое детей, кредиты. Цены на продукты в два раз выше, чем в остальной Украине. Как жить? Идти на войну, за которую платят. Зарплата ополченцев – $400. Для маленького шахтерского городка это чуть ли не единственная возможность заработать себе на жизнь.
То, чем хвастались жители Донбасса – шахтами, промышленностью, которая кормит Украину – приходит в упадок.
Нужно понимать, что большая часть городов Востока держалась на одном-двух градообразующих предприятиях. И если у них возникают перебои с работой – это без преувеличения бытовая трагедия. Работать банально негде.
Теперь только война и все, что связано с ней, становится основным заработком для местных жителей. Создается ощущение, что так и было задумано стратегами Кремля – если не получилось поднять шахтеров на бунты, то нужно заставить их идти воевать. И, судя по всему, эта тактика воплощается в жизнь.
В городах, находящихся на линии фронта, разрушаются все промышленные заводы, фабрики и шахты. В городах, находящихся в глубоком тылу, таких как Ровеньки, Антрацит и Свердловск, угольные предприятия не работают. Бюджетники перебиваются пайками с кусками хлеба и килограммом крупы.
Людей заставляют брать в руки оружие, чтобы было что кушать. Убивать, чтобы жить – эта страшная и циничная схема не оставляет региону шансов на мирное существование.
План Путина — это война, которая питает саму себя. Когда донбасские города придут в еще большее запустение, поток желающих взять в руки оружие будет равносилен количеству желающих выжить.
Понятно, что не все пойдут на фронт, но у некоторых появятся дополнительные стимулы.
С каждым месяцем все больше погружаясь во все более милитаризованное общество, на Донбассе уже никто не хочет разрывать яму причин и искать источник вражды. Даже несмотря на то, что эти причины подкинуты со стороны Кремля.
