Когда в стране с Конституцией все замечательно, когда права граждан соблюдаются неукоснительно, а закон повсеместно торжествует, у председателя Конституционного Суда естественным образом появляется масса свободного времени для философских размышлений о судьбах России, ее историческом выборе и духовных скрепах, без которых, разумеется, никуда. И в размышлениях господина Зорькина не было бы ничего особенного, если бы он был кем-то вроде меня. Об этом рассуждает российский блогер Антон Орех.
Но когда главной духовной скрепой, удерживавшей единство нации, крепостное право называет Председатель КС, то здесь одними цитатами из Некрасова не обойтись.
Мы живем в такое интересное время, когда любая бредовая идея через неделю может стать федеральным законом. Когда вырванное из контекста слово, способно превратиться в лозунг. Я далек от мысли, что Зорькин ратует за возрождение крепостничества. Но мы же возрождаем духовные скрепы. И если крепостничество называть главной из них, то остальные уточнении и примечания тонут и становятся неважными. Большинство граждан этих пояснений не заметят вовсе.
С таких же невинных ремарок и брошенных как бы между делом слов началось, например, проникновение церкви в школу. А православие стало приобретать фактический статус государственной религии. Периодически нам предлагают установить и закрепить в той же Конституции какую-нибудь официальную идеологию. Или назначить русский народ государствообразующим, то есть главным народом. Или позволить нынешнему президенту править сколько угодно сроков. Потому что кто-то считает главной скрепой крепостное право, а кто-то «Веру, Царя и Отечество» или «Самодержавие, Православие и Народность». У нас этих замечательных скреп можно столько отыскать в прошлой жизни, что мурашки по коже побегут.
А что касается непосредственно крепостничества, странное сожаление о котором выражает Зорькин, то давайте обойдемся без вывихов мозга и скажем, что крепостное право веками было нашей разновидностью рабства. И признаем, что рабство на Руси никогда не отменялось окончательно, даже в 1861 году. Потому что крестьяне и потом оставались рабами Царя. А при советской власти рабами государства стали колхозники. А разве институт прописки не был разновидностью крепостничества?
Россия – страна непрерывного, тысячелетнего рабства, которое лишь меняло названия и формы. Поэтому психология наша до сих пор рабская. Потому и не нужна нам никакая свобода. Ни свобода выбора, ни свобода слова, ни свобода совести. Они нам просто не нужны! Потому что никогда у нас свободы не было, не жили мы при ней, не знаем, что это такое. А рабство было всегда – как его не переименовывай и какими декретами формально не отменяй. И это рабство действительно является нашей главной скрепой. И на нем до сих пор наше государство и держится.
