Тактика ПР по созданию нового большинства и изменения в регламенте ВР показывают, что говорить о реанимации КПУ рано, отмечает политолог Петр Олещук.
Результат КПУ в многомандатном округе – 13,18% – оказался внушительным. Если в конце 1990-х и в начале 2000-х украинские коммунисты теряли поддержку избирателей, то кампания-2012 переломила ситуацию (даже на успешных для КПУ выборах 2007 года партия набрала лишь 5,39%).
Прорыв на выборах-2012 не стоит считать результатом активной рекламной кампании. Она не столько выступила самостоятельным фактором успеха, сколько помогла в позиционировании партии. А оно оказалось весьма удачным – “умеренная антиоранжевая оппозиция с социально-ностальгической программой”. В условиях падения поддержки Партии регионов в ее исконных областях имидж КПУ оказался востребован и поддержан.
Однако уже обнародование предварительных результатов голосования в мажоритарных округах показало, что победа КПУ куда менее убедительна, чем могло показаться, глядя на ее результат в многомандатном округе. В 2007 году партия провела в Раду 27 депутатов, набрав чуть более 5%, в 2012-м – лишь 32 при 13% поддержки. Причина – полный провал в мажоритарных округах, ни одного победителя-коммуниста.
Против коммунистов обернулся закон о выборах нардепов, который они приняли совместно с регионалами и значительной частью оппозиционеров. Кстати, закон лишил на выборах-2012 победы оппозицию, поскольку позволил пройти в Раду полусотне лояльных к власти самовыдвиженцев.
Итак, первое стратегическое поражение КПУ – минимальный прирост числа депутатов при более чем двукратном увеличении электоральной поддержки. Второе поражение – изменение роли партии в структуре парламента. Если раньше коммунисты были одним из столпов пропрезидентского большинства (именно они помогли сформировать правительство Николая Азарова и обеспечивали его стабильное функционирование), то теперь все решительно меняется.
Большое количество “независимых мажоритарщиков” позволяет партии власти сделать ставку на однопартийное парламентское большинство регионалов и “беспартийных независимых”. Для коммунистов там может найтись место, но совсем не определяющее. Они если и войдут в большинство, то как элемент массовки, без права претендовать на что-то всерьез. Таким образом, второе стратегическое поражение КПУ – превращение в парламенте из столпа провластного большинства в пятое колесо.
Прямое следствие – потеря кресел и влияния в органах исполнительной власти. Например, главе Гостаможслужбы Игорю Калетнику, которого в СМИ традиционно называли едва ли не главным главным донором КПУ, теперь, по мнению наблюдателей, придется уйти в парламент. Не вызывает сомнений, что после этого таможня полностью перейдет (как и прочие финансовые и фискальные структуры) под контроль Семьи. И это третье стратегическое поражение КПУ – становящаяся все более реальной потеря доступа к реальной власти и ее ресурсам.
Мотивация власти по отношению к коммунистам на выборах-2012 оказалось предельно прагматичной. Зачем ей было поддерживать и проталкивать в Раду кандидатов от КПУ? Админресурс был брошен на помощь своим и “независимым”. А теперь, после выборов, зачем договариваться о создании большинства с целой партией, аппетиты которой велики, если можно порешать вопросы с отдельными депутатами? Таким образом отдав как минимум еще один ключевой пост – главы Гостаможни – под полный контроль Семьи.
Превращение КПУ из политически весомой партии в очевидный субъект политмассовки окажется не последней проблемой коммунистов. В дальнейшем велика вероятность полного упадка и, возможно даже, смерти партии.
Достаточно заглянуть в недалекую историю: все союзники регионалов неизбежно приходят к политическому краху – вообще прекращают существование или в лучшем случае превращаются в маргиналов. Куда делись Партия промышленников и предпринимателей, Трудовая Украина или НДП, формировавшие вместе с Партией регионов блок За единую Украину в 2002 году? Какая судьба постигла СДПУ(о), поддержавшую в 2004 году кандидата в президенты Виктора Януковича? Что случилось с Соцпартией Александра Мороза после вступления в 2006 году в коалицию с регионалами? Что случилось в 2012-м с Сильной Украиной Сергея Тигипко? И почему на последние парламентские выборы Народная партия не пошла, ее лидер Владимир Литвин подался в мажоритарщики, а несколько однопартийцев – в список Партии регионов?
Фактически, из всех многочисленных союзников регионалов только партия Петра Симоненко до сих пор остается живой в этих альянсах.
Очевидно, что перед КПУ вырисовывается несколько проблем в самом ближайшем будущем: необходимость подтверждать свой рекламный тезис о “возвращении страны народу” без реальных рычагов власти; сохранить лояльность партии ее руководству в условиях потери доступа к финансовым потокам; как-то обозначить позицию партии в новых политических процессах.
От того, как КПУ справится с этими проблемами, будет зависеть, отправится ли она на кладбище политических союзников регионалов, или станет единственным исключением в длинном списке тех, кто плохо кончил, связавшись с ПР.
