Анастасия Арасланова, корреспондент отдела «Рынки»
Как же сложно, очень сложно оставаться человеком, чем больше общаешься, с ними, чем больше узнаешь их, чем дольше живешь, тем труднее общаться с ними. Почему им непонятно то, что уже давно стало для тебя прописной истиной?
Как же сложно оставаться человеком с людьми. Почему они ведут себя аморально, зная, что это неправильно? Все чаще ловишь себя на том, что вот-вот — и взорвешься. И думаешь: та ли это ситуация, когда они уже вывели меня из себя, просто выкурили меня из себя, выманили обманным хитроумным путем своего тупоумия. И если решаешь, что та, тогда можно позволить себе более чем обычно. Ну, вроде как — раз вывели, то значит чаша переполнена и можно позволить то, что раньше было недопустимо для тебя. Можно. Можно позволить себе повысить голос там, где обычно ты себе не разрешаешь. Громко чем-нибудь хлопнуть, можно с размаху, но надо осторожно, чтобы не покалечиться. Или иной вариант — покалечиться, но чтобы немного — ну, чтобы жалели потом.
Как же сложно оставаться человеком с людьми. Это женский вариант. Мужской — совершить нечто неожиданное. Обидеться вместо того, чтобы жалеть. И не просто обидеться, а не брать трубку. Но этот вариант подходит только в том случае, если всегда до этого брал трубку в любой момент, даже когда очень занят. Можно громко хлопнуть дверью и уйти. Уйти недалеко, возле дома. Зато сразу и всем будет ясно, что это уже предел.
С чужими людьми сложнее. Они изо всех сил делают вид, что порядочные, что приличные, что настоящие, что люди.
Почему они говорят правду только за спиной? А те, что ее тебе по великой дружбе передают, тоже бросают эти слова этой самой правды в спину? Это хорошо, если они отскакивают. А если впиваются и кровоточат? И гниют? И болят.
Как же сложно оставаться человеком с людьми.
И вот он, предел. Больше невозможно терпеть их ограниченность. Их абсолютную бесталанность и никчемность. Их слепое убожество и самолюбование собой. Больше невозможно. Ты поворачиваешься и отпускаешь. Отпускаешь дамбы и плотины, которые держались на человеколюбии, уважении и правилах, которые придумали люди, чтобы врать друг другу. Правила этики. Отпускаешь все преграды, все свои принципы. И говоришь то, что есть. ТО, что думаешь. Правду. Истину. Открываешь им, слепцам, глаза. Тебя несет. Здесь важно придерживать тормоза.
Мне было так сложно оставаться человеком с вами.
Проходит день. У кого-то, может, два. День, когда уже все эмоции остыли. Мы вынуждены и дальше общаться. Мы живем дальше и не помним уже то, что произошло. И как будто бы они совсем не то имели в виду. И говорили не о тебе. И говорили даже не то, что ты подумал. Просто это тебе те доброжелатели передали неправильно, расставив акценты. И они тоже это сделали не со зла. А просто им было обидно за тебя.
Проходит еще пару дней. Мозги привели себя в порядок. Слава богу, они делают это автономно от разума. День, когда сознание в состоянии оценить произошедшее. Когда ты уже можешь посмотреть на себя со стороны.
Боже мой. Это всё я? Против этих милых людей? Я. Господи, какая ограниченность. Какая абсолютная бесталанность и никчемность. Мое слепое убожество и самолюбование собой.
Как же сложно оставаться человеком с людьми.
Как же им сложно со мной.
