Президент ЗАО «Северодонецкое объединение «Азот» рассказал «i» о перспективах производителей азотных удобрений после подорожания газа и сегодняшней динамике рынка
А также о том, в каком формате сотрудничества с поставщиками газа возможно поднять работу отрасли на качественно новый уровень.
Вопрос: Алексей Петрович, прошел год после начала кризиса. Что представляет собой производство на северодонецком «Азоте» сегодня?
Ответ: Загрузка предприятия за девять месяцев этого года составляла 50%. Реализация продукции — 1,5 млрд. грн., что в 2,3 раза меньше, чем за аналогичный период прошлого года. Убытки за это время составили 380 млн. грн. Сейчас мощности предприятия используются на 55%, что не позволяет говорить о минимизации затрат. Простаивает один из двух агрегатов аммиака из-за убыточности этого продукта при поставках на внешний рынок. Остановлен второй агрегат карбамида. Не работает цех по производству формалина, уксусной кислоты.
В: Согласны ли вы с утверждением, что кризис на рынке минеральных удобрений достиг дна и в дальнейшем производителей ожидает подъем?
О: Рынок стабилизировался, но еще рано говорить о том, что химия вышла из кризиса. Государство дало нам возможность работать с минимальными убытками до конца года за счет постановления от 14 августа (о снижении цены газа для шести производителей азотных удобрений до 1584,4 грн. за 1 тыс. куб. м.— «i»). По сути, с момента принятия постановления конъюнктура по самому востребованному продукту — карбамиду — даже ухудшилась. Если в августе он оценивался в порту «Южном» в $250 за 1 т, сейчас его стоимость колеблется в пределах $235-240. По селитре и аммиаку, правда, ценовая ситуация улучшилась, но товарный аммиак для нас по-прежнему остается убыточным продуктом. В общем можно говорить о небольшом подъеме спроса и цен, но больших изменений на мировых рынках я не вижу. А ведь мы на 70% зависим от экспорта.
В: Эксперты заявляют, что спада цен уже не будет, минеральные удобрения ждет поступательный рост стоимости…
О: Мировые биржи не дают утешительных прогнозов относительно цен на удобрения. Действительно, в марте-апреле будущего года мы ожидаем их роста в пределах 10-15%. Но это касается лишь двух месяцев, сезона внесения удобрений. Далее ожидается снижение цен до уровня 2009 г. Поэтому еще не пришло время говорить о выходе химии из кризиса. Тем более что мы не знаем, какой будет цена газа в будущем году. В госбюджете-2010 заложена стоимость газа в размере $260 за 1 тыс. куб. м. Эта цена не позволяет говорить о прибыльной работе. Мы даже не выйдем в ноль, поэтому, как никогда, рассчитываем на поддержку правительства. Будем просить продлить существующую цену газа минимум на полгода. Только это даст нам возможность трудиться.
В: Какие продукты сейчас позволяют рассчитывать на рентабельную работу на внутреннем рынке, помимо селитры?
О: Хорошим спросом пользуется карбамид. Он практически уходит с колес, хотя уровень его рентабельности не так высок.
В: Почему в таком случае не включаете в работу второй цех по производству карбамида?
О: Для его работы не хватает аммиака и углекислого газа. Потребуется запуск второго цеха аммиака, продукция которого большей частью уходила на экспорт. А загрузка на 50% приведет к повышению издержек. Доходность производства карбамида из такого аммиака будет практически равна себестоимости.
В: Почему не дало эффекта постановление правительства, разрешающее химикам закупать газ у нерезидентов?
О: Завозить газ с наименьшей долей транспортных затрат можно лишь из России. Но федеральный закон РФ от 2006 г. делает монополистом ОАО «Газпром» как продавца этого газа. Таким образом, купить другой энергоноситель, не газпромовский, можно, но экспортировать его будет все тот же «Газпром». Получить газ дешевле того, что мы сегодня имеем, через эту структуру нереально — никакой другой игрок демпинговать не будет. Необходимо на уровне правительств разработать механизмы более дешевых поставок, субъектам предпринимательства это не под силу.
В: Но более дешевый газ можно искать не только в России. Например, некоторые металлурги готовы обменивать трубы на среднеазиатский газ. Такие схемы возможны?
О: Возможны, но есть проблема. Закупив газ не у России, транспортировать эти объемы придется опять-таки через газотранспортную систему северной соседки, что приводит к тем же проблемам, что и в случае приобретения альтернативного газа на рынке России.
В: Какой выход вы видите в сложившейся ситуации?
О: Надо развивать собственную добычу газа, внедрять технологии газификации углей, создавать государственную программу, которая позволила бы приблизиться Украине к газовой независимости. Необходимо привлечь инвесторов в сферу разработки газовых месторождений и добычи газа.
В: Химики хотели бы участвовать в таких проектах?
О: Мы бы могли скооперироваться с компаниями, для которых добыча газа — профильный бизнес.
В: Непродажа ОПЗ — это хорошо или плохо для украинской химии?
О: Хорошо. ОПЗ — стратегический объект, терминал по перевалке удобрений. Пока он остается в руках государства, проще договориться. С частным хозяином-монополистом труднее. Продажа такого объекта наверняка привела бы к повышению стоимости перевалки. Ведь на продажу выставлялся не только сам завод, но и терминалы по перевалке аммиака и карбамида. Поэтому я против приватизации Одесского припортового завода. Не вижу смысла его продавать, ведь присутствие инвестора необходимо в том случае, когда без вливаний предприятие неработоспособно. Это не тот случай. ОПЗ — достаточно модернизированный и рентабельный объект. Он вполне способен справиться с поставленными задачами и без частного инвестора.
В: Какую стратегию выживания вы предлагаете предприятию сегодня?
О: Такой стратегии нет. Предприятия азотной промышленности нуждаются в помощи государства, иначе им не выжить. Пусть государство определяется, нужны ему собственные производства удобрений или нет.
В: У каких предприятий наиболее слабые позиции на рынке?
О: У нашего предприятия и «Ровноазота». Но если «Ровноазот» расположен вблизи европейской границы, что удешевляет поставки на экспорт, мы не имеем таких преимуществ. У нас самая высокая себестоимость продукции в отрасли, поскольку мы удалены от точек сбыта продукции.
В: Что будет с азотной промышленностью, учитывая тот факт, что вскоре цена газа и низкие цены на продукцию сделают предприятия аутсайдерами рынка?
О: Думаю, недалек тот час, когда мы придем к мысли о создании консорциума, в котором будут сконцентрированы мощности по добыче газа и его переработке в минеральные удобрения. По такому пути идет Россия, Ближний Восток. Рано или поздно судьба сведет нас с владельцами газовых запасов. Это может быть объединение активов либо купля-продажа. В любом случае этот сценарий неизбежен. На моей памяти уже была похожая ситуация, когда цена газа и стоимость удобрений ставили под угрозу работу химпредприятий. Тогда мы рассматривали объединение мощностей северодонецкого «Азота» с крупнейшей газодобывающей компанией «Итера», которая на тот момент была пятым по величине трейдером газа в мире. Но так случилось, что «Итеру» убрали с украинского рынка, как поставщика. После цены на удобрения выросли настолько, что производство удобрений стало прибыльным, и этот вопрос утратил актуальность. Теперь снова ожидается перекос, когда цена газа будет превышать цену на продукцию. Поэтому снова надо возобновлять переговоры с собственниками газовых активов.
В: На базе какого предприятия возможен такой консорциум?
О: Пока сложно сказать. Собственники химпредприятий разные, непонятна позиция «Газпрома» — интересны ли ему такие проекты. Сегодня кризис, все терпят убытки, газодобывающие компании в том числе. Как только экономическая ситуация выровняется, думаю, такие переговоры состоятся.
В: Похожий консорциум фактически состоялся в среде активов бизнесмена Игоря Коломойского. Газ, добытый «Укрнефтью», поставляется на «ДнепрАзот» и черкасский «Азот». Вашему предприятию не предлагали покупать этот газ?
О: С нами такие переговоры не велись, но теоретически «Укрнефть» могла бы реализовать газ собственной добычи как минимум на два-три предприятия. Проблема в том, что существующее законодательство, насколько мне известно, обязывает «Укрнефть» сбывать сопутствующий газ «Нефтегазу». Других же достойных альтернатив, которые бы полностью покрыли потребность производителей минеральных удобрений в сырье, нет. То, что есть,— очень ограниченные объемы. Сегодня наше предприятие потребляет 2,5 млн. куб. м газа в сутки. Но никто не готов поставлять нам объемы, которых бы хватило на год бесперебойной работы. Кроме того, это газ не того качества, которое нам нужно.
В: Кризис заставил химиков заморозить проекты модернизации. Когда он закончится, с чего начнете?
О: Мы планировали установить две когенерационные установки. Одна из них уже куплена. Это оборудование позволит нам производить 25% дешевой электроэнергии и пар, что существенно снизит себестоимость продукции. Суммарно проект обойдется в $15 млн. Эти планы отображены в программе модернизации на период до 2012 г.
В: Что успели сделать из этой программы?
О: Поменяли печь риформинга в цехе уксусной кислоты. Довели производство карбамида до 1,2 тыс. т в сутки (было — 900 т в сутки, план — 1,5 тыс. т в сутки.— «i»). Построили новый цех разделения воздуха. Расширили мощности по выпуску винилацетата до 33 тыс. т в год (было — 10 тыс. т). Провели реконструкцию кислотных агрегатов. За четыре года инвестиции в производство превысили 1,2 млрд. грн.
__________________
Алексей Петрович Кунченко родился 23 декабря 1952 г. в Северодонецке. В 1976 г. закончил Ворошиловградский машиностроительный институт по специальности «инженер-механик». Производственную карьеру на северодонецком «Азоте» начал с должности мастера по ремонту в 1977 г. В 1997-2000 гг. — директор по коммерческим и общим вопросам, с 2000 г. — гендиректор предприятия. С мая 2005 г. по май 2006 г. — глава набсовета ЗАО. С апреля 2008 г. — президент ЗАО «Северодонецкое объединение «Азот».
ЗАО «Северодонецкое объединение «Азот» — крупнейший производитель аммиака, амселитры и карбамида. Также выпускает уксусную, адипиновую кислоту, метанол, карбамидо-формальдегидные смолы. 60% акций компании принадлежит американской Worldwide Chemical LLC, контролируемой Алексом Ровтом.
