Турция показала, что сочетание беспилотников и прокси-сил может радикально изменить способы ведения асимметричных и региональных конфликтов, подобно тому, как появление систем авиационной поддержки произвело революцию в боевых действиях в двадцатом веке.
Осенью 2020 года, когда Армения и Азербайджан вели жестокую войну в оспариваемом регионе Нагорного Карабаха, беспилотники турецкого производства и сирийские наемники, завербованные Турцией, поддерживали азербайджанских военных на передовой. Хотя прибытие сирийских боевиков на Кавказ, возможно, и было шокирующим событием, оно символизирует новую модель гибридной войны, которую Турция использует для влияния на региональные конфликты и продвижения все более напористой внешней политики президента Реджепа Тайипа Эрдогана. Используя недорогие беспилотники отечественного производства и марионеточные силы сирийских наемников, Турция переломила ход конфликтов в Сирии, Ливии и на Кавказе и продвинула свои долгосрочные стратегические интересы. Как информируют Экономические новости, об этом пишет The National Interest.
Хотя такой подход может быть эффективным инструментом для турецкого правительства, он имеет жестокие последствия для тех, на кого непосредственно направлен. От эксплуатации обнищавших сирийцев, которых она вербовала, обманывая их о зарплате и о том, насколько опасными будут их обязанности, до уничтожения мирных жителей ударами беспилотников – недавние вмешательства Турции оставили за собой след из страданий. К сожалению, эта модель будет использоваться все чаще по мере того, как Турция будет пытаться расширить свое региональное влияние, а турецкая внутренняя оборонная промышленность станет более самодостаточной.
Эволюция оборонной промышленности Турции
Развитие этой модели было обусловлено быстрым прогрессом Турции в области беспилотных технологий и желанием Эрдогана повысить независимость турецкой оборонной промышленности. С момента прихода к власти в 2003 году Эрдоган сделал расширение оборонной промышленности Турции центральным пунктом своей внутренней и внешней политики, взяв под прямой контроль агентство военных закупок и поддерживая тесные партнерские отношения между правительством и турецкими оборонными компаниями. В результате усилий Эрдогана в период с 2002 по 2019 год экспорт оборонной продукции Турции вырос с 248 млн долларов до 2,74 млрд долларов, а число турецких оборонных компаний увеличилось с 56 до 1500.
С распространением технологии беспилотников в начале 2000-х годов Турция охотно закупала беспилотники у Израиля для борьбы с боевиками Рабочей партии Курдистана (РПК). Однако вскоре Турция стала недовольна израильскими беспилотниками и решила разработать свои собственные.
Осознавая ограничения, вызванные зависимостью от иностранных вооружений, особенно от импорта из таких стран, как США, которые не согласны с ее последними внешнеполитическими решениями, Турция уделяет первоочередное внимание снижению зависимости от импортных оборонных технологий. Хотя раньше Турция импортировала восемьдесят процентов своих систем вооружения, сейчас она импортирует только тридцать процентов и объявила о планах произвести все свои системы внутри страны к 2023 году.
Быстрый рост оборонной промышленности Турции в сочетании с многолетними разработками Сельчука Байрактара – выпускника Массачусетского технологического института, который женился на дочери Эрдогана и является тезкой беспилотника TB2 Bayraktar – позволил Турции к 2016 году производить собственные современные беспилотники. Вооруженный полезной нагрузкой до 120 фунтов и способный находиться в небе до двадцати четырех часов, TB2 обладает возможностями, превосходящими большинство беспилотников, представленных на рынке. Благодаря пятидесятипроцентному снижению стоимости производства TB2, стало возможным агрессивное развертывание беспилотников на различных театрах военных действий.
Эти усилия по развитию самодостаточной оборонной промышленности, призванные позволить турецким военным действовать на мировой арене без помех со стороны союзников по НАТО, являются отражением отказа Эрдогана от подхода “ноль проблем” начала 2000-х годов в пользу напористой внешней политики. Поскольку динамика безопасности под руководством Америки, характерная для холодной войны и войны с терроризмом, продолжает угасать, Эрдоган использовал эту возможность для проведения экспансионистской внешней политики, направленной на утверждение Турции в качестве региональной державы. В результате этого экспансионистского поворота Турция в настоящее время имеет войска, присутствующие как минимум в девяти странах, и вовлечена в большее количество конфликтов, чем когда-либо с момента создания современной Турецкой республики.
Турция, некогда являвшаяся государством со статус-кво и дорожившая преимуществами своего членства в НАТО, стала агрессивной державой, готовой поставить под угрозу свои отношения с давними союзниками. Бесцеремонное отношение Эрдогана к союзникам Турции значительно усложнило им задачу по сдерживанию его агрессивного поведения. Более того, Эрдоган недавно заявил: “Сегодня Турция может начать операцию по защите своей национальной безопасности, не спрашивая ни у кого разрешения”. Только за последний год Турция вступила в конфликт с Грецией и Францией из-за прав на бурение в Средиземном море, завершила спорную закупку российской зенитно-ракетной системы С-400 и оказала поддержку Азербайджану в условиях, когда НАТО требовало прекращения огня между Арменией и Азербайджаном.
Подъем турецкой роли
Турция официально оформила свои отношения с сирийской оппозицией, когда в 2016 году в партнерстве со Свободной сирийской армией, коалицией оппозиционных ополченцев, ныне известной как Сирийская национальная армия (СНС), провела операцию “Щит Евфрата”. По мере того как Турция увеличивала поддержку СНС, она становилась все более зависимой от Турции и приняла более централизованную структуру, что позволило Турции оказывать влияние на повстанцев для достижения своих собственных внешнеполитических целей в Сирии.
Поскольку Турция стала уделять больше внимания борьбе с курдскими боевиками в Сирии, силы СНС, которые раньше были сосредоточены исключительно на борьбе с режимом Асада, участвовали в турецких наземных операциях против курдов в 2016, 2018 и 2019 годах. Хотя эти операции имели ограниченный успех в непосредственной борьбе с сирийским правительством, они позволили Турции и союзным ей повстанцам ослабить курдские силы и захватить контроль над территорией, ранее принадлежавшей курдам. Партнерство Турции с СНС позволило ей увеличить численность личного состава при проведении операций и лишить курдов стратегической территории без необходимости поддерживать масштабное военное присутствие в Сирии.
Использование Анкарой беспилотников в Сирии впервые привлекло внимание в 2020 году, когда в ответ на авиаудар сирийских ВВС, в результате которого погибли тридцать шесть турецких солдат, Турция нанесла шквал ударов беспилотниками, уничтожив сотни единиц сирийской правительственной бронетехники и, по сообщениям, убив тысячи солдат режима. Эта пятидневная кампания беспилотников, проводившаяся совместно с наземным наступлением турецких военных и их партнеров из числа сирийских повстанцев, успешно обратила вспять успехи сирийского правительства в районе оплота повстанцев Идлиба, заставив Россию согласиться на прекращение огня в Идлибе и позволив поддерживаемым Турцией силам сохранить контроль над провинцией.
В начале 2020 года, когда сирийская война зашла в пассивное состояние, Анкара обратила свое внимание на Ливию, где международно признанное правительство национального согласия (ПНС) пыталось противостоять Ливийской национальной армии (ЛНА) Халифы Хафтара. Эта вылазка в Ливию произошла всего через несколько месяцев после того, как Анкара и ПНА подписали соглашение о военном сотрудничестве и соглашение о морских правах, которые могут расширить морские притязания Турции в водах, оспариваемых в настоящее время Грецией.
Когда силы ЛНА осадили Триполи после успешного наступления на территорию ГНА, Турция значительно усилила свою поддержку ГНА, направив не менее 5000 сирийских наемников и беспилотники турецкого производства для поддержки отчаянного контрнаступления ГНА. Используя свою сеть сирийских бойцов, в которую, по данным Министерства обороны, входят лица “с прежними террористическими связями”, Турция смогла быстро мобилизовать эффективные боевые силы для отправки в Ливию.
Предоставление десятков технологически передовых беспилотников, которым ЛНА не могла противостоять, и, в меньшей степени, сирийские бойцы, которых Турция направила в Ливию, сыграли важную роль в способности ПНА быстро оттеснить силы Хафтара от Триполи и захватить стратегические объекты, такие как авиабаза Аль-Ватия. Удары турецких беспилотников разрушили артиллерию ЛНА и линии снабжения, а массированные удары беспилотников по позициям ЛНА позволили силам ГНА продвинуться вперед так, как они не смогли бы без воздушной поддержки беспилотников.
В конечном итоге, вмешательство Турции позволило сохранить власть протурецкой ПНА, вытеснив ЛНА из западной Ливии и вынудив ее согласиться на прекращение огня всего через несколько месяцев после того, как она почти захватила Триполи. Имея значительные стратегические и экономические интересы, которые зависели от сохранения у власти ПНА, успехи Турции в Ливии позволили Анкаре продвигать свои долгосрочные интересы в Ливии и за ее пределами.
Вскоре после формирования временного правительства в начале 2021 года Турция продемонстрировала свое постоянное влияние в Ливии, когда делегация высокого уровня встретилась с Эрдоганом и подписала пять новых меморандумов о взаимопонимании, а также подтвердила соглашение о морских правах между Турцией и ГНА. Поскольку турецкие войска и союзные им сирийские наемники остаются в Ливии, а Турция недавно построила авиабазу в Аль-Ватии, Анкара находится на пороге создания постоянного военного плацдарма в этой стране.
В сентябре 2020 года, когда силы Хафтара были отбиты, а война продвигалась к прекращению огня, Турция экспортировала свою военную модель на Кавказ, чтобы поддержать Азербайджан в его конфликте с Арменией за спорный регион Нагорного Карабаха.
После обещания “безоговорочной” поддержки Баку и масштабного увеличения экспорта беспилотников в Азербайджан летом, Турция проигнорировала призывы НАТО к прекращению огня, когда началась война, и предоставила Азербайджану сирийских наемников из своей сети боевиков СНС. Хотя правительства Турции и Азербайджана отрицают, что сирийские наемники воевали на стороне Азербайджана, Организация Объединенных Наций и множество авторитетных СМИ представили репортажи и фотодоказательства, подтверждающие утверждения о том, что до 2 000 сирийских наемников были отправлены воевать на передовой на стороне Азербайджана.
Поскольку устаревшие вооруженные силы Армении в основном не способны противостоять атакам беспилотников, азербайджанские беспилотники уничтожили армянскую противовоздушную оборону и обеспечили эффективное прикрытие для азербайджанских наземных сил. Во многом благодаря беспилотникам и наведению Турции Баку одержал решающую победу, вернув себе 40 процентов спорного Нагорно-Карабахского региона и резко изменив баланс сил между Азербайджаном и Арменией.
Стратегические цели, вытекающие из внешнеполитических амбиций Эрдогана – в первую очередь, стремление Турции расширить свое влияние на Кавказе и снизить зависимость от импорта российских и иранских энергоносителей – в конечном итоге заставили Турцию отойти от подхода невмешательства, который она применяла к конфликту в 1990-х годах, и оказать Азербайджану “безоговорочную” поддержку.
Признавая уязвимость своей зависимости от импорта энергоносителей из стран, отношения с которыми в последние годы становятся все более напряженными, Турция резко увеличила импорт природного газа из Азербайджана в попытке диверсифицировать свои поставки энергоносителей. В связи с тем, что в начале 2020 года Азербайджан станет основным поставщиком природного газа для Турции, а также с недавним завершением строительства трубопровода стоимостью 6,5 млрд. долларов, по которому газ из Азербайджана транспортируется непосредственно в Турцию, долгосрочная энергетическая безопасность Анкары во многом зависит от того, будет ли Азербайджан оставаться надежным и тесно связанным с ней.
Положение Азербайджана как богатого государства с одной из самых сильных армий в регионе делает его все более ценным союзником в усилиях Турции по усилению своего влияния на Кавказе. Помимо укрепления стратегических позиций Азербайджана в краткосрочной перспективе, поддержка Анкары позволила Турции расширить свое военное присутствие на Кавказе и обеспечила ей усиление влияния в Азербайджане и регионе в целом. В начале декабря, когда Эрдоган выступал на параде победы в Баку, на котором были представлены беспилотники TB2 и турецкие коммандос, стало ясно, что участие Анкары в войне укрепило стратегические отношения между Турцией и Азербайджаном.
Использование Турцией беспилотников отечественного производства в сотрудничестве с сирийскими прокси на местах оказалось успешным в достижении тактических побед на поле боя и продвижении более широких турецких интересов в Сирии, Ливии и на Кавказе. В дополнение к стратегической ценности такого подхода, он позволил Эрдогану получить политические выгоды от утверждения власти Турции без рисков, затрат и международной реакции, которые возникают при крупномасштабных военных вмешательствах. Поскольку Эрдоган стремится продвигать свою экспансионистскую внешнюю политику, одновременно борясь за внутреннюю поддержку в условиях самого серьезного за последние десятилетия экономического кризиса в Турции, эта модель будет становиться все более привлекательной в качестве недорогого способа проецирования силы за рубежом.
В более широком смысле, Турция показала, что сочетание беспилотников и марионеточных сил может радикально изменить способы ведения асимметричных и региональных конфликтов, подобно тому, как появление непосредственной воздушной поддержки произвело революцию в боевых действиях в двадцатом веке. Соседи Турции должны осознать последствия амбиций Эрдогана и работать над тем, чтобы не дать Анкаре распространить свое влияние внутри их границ.