8 августа 2008 года российские войска начали вторжение в Грузию, ознаменовав начало первой в Европе войны XXI века. Сам конфликт завершился в считанные дни, но последствия русско-грузинской войны продолжают сказываться и спустя тринадцать лет, определяя геополитическую обстановку в целом.
Международная реакция на военную кампанию России в Грузии оказалась на удивление вялой, и Москва не понесла практически никаких серьезных убытков. Напротив, лидеры ЕС выступали с призывами к прекращению огня, которое, как оказалось, отвечало российским интересам, а США под руководством новой администрации Обамы вскоре призвали к перезагрузке отношений с Кремлем. Как информируют Экономические новости, об этом пишет The Atlantic Council.
Понятно, что многие в Москве восприняли такой покладистый подход как неформальное приглашение к дальнейшим актам агрессии в традиционных сферах влияния России. Через шесть лет после русско-грузинской войны Россия начала гораздо более масштабную военную кампанию против Украины, где Москва продолжает оккупировать Крым и значительную часть восточного Донбасса.
Российско-грузинская война 2008 года сегодня широко признается как знаковое событие в переходе от эпохи постсоветского сотрудничества между Россией и Западом к сегодняшнему климату холодной войны. Мы пригласили ряд экспертов поделиться своими взглядами на наследие конфликта и его влияние на международную атмосферу безопасности.
Джон Хербст, директор Центра Евразии, Атлантический совет:
– Тринадцать лет назад Европа впервые после падения Гитлера в 1945 году столкнулась с агрессией крупных держав. Российские войска атаковали и разгромили грузинские силы в короткой войне, которую спровоцировали Москва и ее доверенные лица в Южной Осетии. Реакция Запада была вялой и неадекватной. Президент Франции Николя Саркози договорился об условиях прекращения огня, которые Москва в основном нарушала без малейших последствий. Кремль понял, что Запад предпочитает игнорировать или, по крайней мере, минимизировать плохое поведение России в так называемом ближнем зарубежье.
Сегодня Москва использует этот опыт в Грузии, регулярно передвигая демаркационную линию между Южной Осетией и остальной частью Грузии на несколько метров вглубь страны. Россия также использует в своей практике опыт 2008 года в Крыму и Донбассе. Западу потребовалось некоторое время и сбитый в июле 2014 года пассажирский авиалайнер MH17, чтобы ввести серьезные санкции против Москвы за ее агрессию в Украине.
Если президент США Джо Байден хочет продемонстрировать новую решимость в отношениях с Москвой, которую он обещал, будучи кандидатом, ему следует объявить о непредвиденных санкциях, которые США применят в следующий раз, когда Москва “подправит” эту внутреннюю демаркационную линию в Грузии.
Мэтью Брайза, старший научный сотрудник-нерезидент Атлантического совета:
– Слабая международная реакция на вторжение России в Грузию дала толчок последующему военному нападению России на Украину.
Многие высокопоставленные чиновники трансатлантических правительств, с которыми я работал над посредничеством в конфликтах вокруг отколовшихся от Грузии регионов Южной Осетии и Абхазии, осудили вторжение России, но также обвинили тогдашнего президента Грузии Михаила Саакашвили в провоцировании Владимира Путина.
Таким образом, соглашение о прекращении огня, заключенное при посредничестве президента Франции Николя Саркози, было односторонним в пользу Москвы, а последующий отчет ЕС о пятидневной войне (ошибочно) обвинил Грузию в том, что она открыла огонь первой. Позже, в 2008 году, Париж объявил о планах продажи России вертолетоносца класса “Мистраль”, что заставило заместителя начальника российского Генерального штаба заявить, насколько легче было бы победить Грузию, имея на вооружении этот корабль.
Но и Вашингтон не сделал многого для сдерживания будущей российской военной агрессии в Черноморском регионе. Через несколько дней после прекращения огня в Грузии администрация Буша отклонила просьбу Тбилиси о предоставлении противотанкового и противовоздушного оружия. А несколько месяцев спустя новая администрация Обамы наградила Москву своей политикой “перезагрузки отношений с Россией”. Исходя из такой реакции, Путин мог только сделать вывод, что выгоды от вторжения в Украину превысят затраты.
Александр Вершбоу, заслуженный член Атлантического совета:
– Вторжение России в Грузию в 2008 году привело отношения Запада с Россией к самой низкой точке с 1980-х годов. Это вторжение, произошедшее менее чем через полгода после Бухарестского саммита НАТО, на котором было заявлено, что Грузия и Украина однажды станут членами НАТО, стало прямым противодействием реализации права обеих стран на выбор евроатлантического будущего.
Вторжение в Грузию должно было стать тревожным сигналом для международного сообщества, ясным сигналом того, что усилия Запада, предпринимавшиеся после падения Берлинской стены, по интеграции России в систему коллективной безопасности провалились. Однако год спустя США и их союзники решили повторить попытку, “перезагрузить” отношения с Москвой и продолжать рассматривать Россию как стратегического партнера, а не противника.
Только после незаконной аннексии Крыма и начала гибридной войны Москвы на востоке Украины Запад наконец признал, что путинская Россия превратилась в ревизионистскую державу, стремящуюся восстановить свое господство над всей восточной половиной Европы. Мы можем только предполагать, могла ли более твердая и ясная реакция Запада в 2008 году предотвратить трагические события 2014 года.
Дэниел Фрид, заслуженный член Атлантического совета:
– Путин хотел войны. Летом 2008 года он продолжал провоцировать тогдашнего президента Грузии Михаила Саакашвили, пока, вопреки совету США, Саакашвили не отдал приказ грузинским войскам оттеснить подконтрольные России силы Южной Осетии, которые обстреливали грузинские села. Российская армия, подготовленная и с заранее подготовленным предлогом, двинулась на Грузию.
Грузинская армия держалась два дня, но на третий день ее ряды сломались, и она отступила в сторону Тбилиси. Русские пошли вперед, но, поскольку грузинская армия была готова сражаться за столицу, остановились. Затем президент Франции Николя Саркози провел переговоры о неполном прекращении огня. Госсекретарь США Кондолиза Райс прилетела во Францию и Грузию, где еще продолжались бои, разработала поправки к прекращению огня и получила подпись Саакашвили.
Путин хотел как минимум нанести Грузии пощечину, а как максимум – избавиться от Саакашвили и поставить Грузию под фактический контроль Кремля. Саакашвили, талантливый, но вспыльчивый, спас Грузию от превращения в несостоятельное государство. Саакашвили, избранный президентом в январе 2004 года после первой из постсоветских “цветных революций”, произошедшей в декабре предыдущего года, улучшил экономику, начал крупные реформы и упорно продвигал Грузию к возможному членству в НАТО. Он также отказался признать российский фактический контроль над двумя отколовшимися от Грузии провинциями, Южной Осетией и Абхазией.
Путин хотел, чтобы Саакашвили ушел, но Грузия не распалась. Администрация Буша в США с помощью тогдашнего сенатора и кандидата в вице-президенты Джо Байдена организовала пакет финансовой помощи. Саакашвили оставался президентом Грузии до тех пор, пока не был вынужден покинуть свой пост в 2012 году, и обеспечил мирную передачу власти.
Этот конфликт преподнес ряд уроков. Во-первых, Путин был готов начать войну, чтобы заставить подчиниться страну, которую он считал находящейся в сфере влияния России. Путин повторил это с Украиной в 2014 году. Во-вторых, США не смогли предотвратить конфликт (хотя и пытались), но смогли помешать Путину уничтожить суверенитет Грузии сразу после него. США смогли сделать то же самое в отношении Украины: они не смогли обратить вспять первые успехи России в Украине, но помогли Украине помешать Путину разрушить украинский суверенитет.
В-третьих, хотя Грузия успешно защитила свой суверенитет при поддержке США и Европы, она не использовала выигранное время для укрепления страны изнутри. Преемник Саакашвили, грузинский олигарх Бидзина Иванишвили, выиграл выборы, воспользовавшись недостатками Саакашвили, но не продолжил наиболее успешные реформы Саакашвили и не начал свои собственные. В результате политика Грузии дрейфует, а влияние России постепенно растет. Украина несколько лучше справляется с проведением собственных реформ, хоть и неравномерно, несмотря на то, что она остается под еще большей угрозой российской агрессии, чем Грузия.
Итог таков: Грузия, как и Украина, боролась за сохранение своего суверенитета. Однако не ясно, что они будут делать с тем временем, которое выиграли для них их патриоты. Окончательный победитель российско-грузинской войны пока не очевиден.
Брайан Уитмор, старший научный сотрудник-нерезидент Атлантического совета:
– В 2008 году Россия вторглась в Грузию, оккупировала 20 процентов ее территории и осталась безнаказанной. В результате сегодня почти все мы – грузины, в том смысле, что все мы – жертвы различных форм российской агрессии, исходящей из приободрившегося Кремля. Вторжение в Грузию в августе 2008 года стало бета-тестом для будущей агрессии против соседей России и отработкой тактики и стратегии, которые позже были применены во время вторжения в Украину в 2014 году.
Еще один важный урок вторжения в Грузию заключается в том, что мы должны внимательно следить за тем, что Россия делает со своими соседями. Потому что это часто является предвестником того, что Москва вскоре сделает с Западом. Когда российские войска напали на Грузию в ночь с 7 на 8 августа 2008 года, этому предшествовала кибератака, кампания дезинформации и тотальная попытка вмешательства во внутреннюю политику этой страны. Все эти тактики сегодня хорошо знакомы Соединенным Штатам и их союзникам. Тринадцать лет назад началась новая эра агрессии Кремля, и она осталась без должного противодействия. Сегодня мы расплачиваемся за это.