Степан Бандера подошел к обнесенной металлическими заграждениями площадке, где выстроилось полторы сотни человек с красно-черными флагами. ОМОН вооружен дубинками, на солдатах внутренних войск каски с плексигласовым забралом.
Две сотни сотрудников спецподразделений МВД стоят тут для того, чтобы помешать полутора сотням юнцов с красно-черными повязками установить палатки. Драка возможна. Но стрельбы не будет. У Украинской повстанческой армии (УПА), выставившей в ночь с пятницы на субботу свои посты на Майдане Независимости, нет оружия. Мальчишки поют: «Лента за лентою набої подавай, український повстанче, в бою не відступай!»
Степан Бандера умеет пользоваться автоматом Калашникова и винтовкой M16. Но он никогда не носит с собой оружия. Одетый в старую джинсовую куртку и с вместительным рюкзаком на спине, он похож на туриста, пользующегося путеводителями Lets go — «ездим экономно». Сейчас он экипирован любительской видеокамерой и фотоаппаратом Olympus 1970 г. выпуска. «Он лучше других улавливает цвета. Красный и черный. Мы с ним срослись. Это — как продолжение руки»,— говорит Степан, фотографируя красно-черные флаги УПА и каски ОМОНа, перегородившего площадь пополам.
«Когда я был молодым, нам поясняли, что желто-голубой — это флаг Украины, государственный флаг. А красно-черный — это знамя, которое поднимается, когда нужно идти в бой. Это казацкий флаг, флаг борьбы. Это красная кровь на черной земле». Он смотрит на выстроившихся в шеренгу юношей, и в уголках его смеющихся глаз пляшет дикий огонек, доставшийся ему от деда.
«А ворог атакує в останній момент,
І знову заграв вже затихлий кулемет…».
Степан Бандера-младший родился в Виннипеге в 1970 г. Вырос в католической семье, закончил колледж Святого Николая, затем учился в университете Торонто. Самой доходной работой в своей жизни он называет работу официанта в украинском ресторане в Торонто, где однажды за одну ночь ему удалось заработать тысячу долларов. Журналистикой начал заниматься, уже приехав в Украину. Он все еще говорит «у меня в Торонто» и «тут, в Киеве». Хотя прошло уже 15 лет. Сейчас он работает ведущим англоязычных выпусков новостей «5 канала», а по вечерам пьет текилу в прокуренном баре, принадлежащем шотландцу по имени Юэн МакДональд. Прямиком из этого бара, где мы встретились, Бандера вышел на Майдан. Это привычка, сформировавшаяся у журналистов во времена оранжевой революции — обходить ночную толпу на Майдане, чтобы понять ее настроение, попытаться предсказать, будут ли провокации и стоит ли оставаться дежурить до утра.
Кто-то в шеренге снова запел. Но, к нашему изумлению, он начал петь на русском языке что-то из красноармейского репертуара. Несколько неуверенных голосов начали подпевать ему, но быстро замолкли.
«Є ж так багато повстанських пісень!»— воскликнул Бандера. В шеренге снова запели по-украински. Единственную повстанческую песню, которую молодежь тут знает наизусть: «лента за лентою набої подавай…»
Они фальшивят и сбиваются, и Бандера смотрит печально. «Як погано вони співають!».
В шеренге УПА, стоящей перед нами, его не знают в лицо. Нет, он тут не инкогнито. Степан Бандера не стоит в шеренге. Мы с ним наблюдаем за «повстанцами» из-за спин подразделений МВД.
— Ты мог бы убить человека? — тихо спрашиваю я. — Например, по политическим мотивам.
— Думаю, что нет. Убить кого-то в Украине, где сейчас такая нестабильная ситуация, было бы взрывоопасно. Я никогда не убивал человека. Даже когда у меня была возможность на охоте в Канаде убить бобра — мне стало жалко живое существо. Но это потому, что я никогда не жил в условиях тотальной войны. А вот когда меня били по морде — я автоматически давал сдачи.