Тема международного консорциума всплывает каждый раз, когда в работе НАК «Нефтегаз Украины» назревает очередной риск банкротства
Тема международного консорциума, который должен взять в управление украинскую газотранспортную систему, всплывает каждый раз, когда в работе НАК «Нефтегаз Украины» назревает очередной риск банкротства
И каждый раз эта тема закрывается под каким-либо политическим предлогом. Советник правления Газпромбанка Андрей Конопляник,
один из ведущих экспертов в газовой отрасли, поделился с «і» своим видением структуры возможного консорциума.
Вопрос: На форуме «Европа — Украина», который прошел на прошлой неделе в Киеве, вы заявили, что российско-украинский газовый кризис может повториться уже 7 марта. Какие предпосылки для этого?
Ответ: Да, такой риск, увы, существует. 29 декабря 2008 г. аудиторская фирма «Эрнст энд Янг» опубликовала консолидированную финотчетность НАК «Нефтегаз Украины», отметив системные риски финансовой деятельности, представляющие угрозу плановой платежеспособности НАК в 2009 г. В последнее время появились сигналы о нарастающих неплатежах украинских потребителей в объемах, которые могут привести к неспособности «Нефтегаза» расплатиться по контрактным обязательствам с «Газпромом» в рамках ежемесячной системы расчетов за поставляемый для внутренних потребителей Украины газ. Однако если Украина не оплатит российские поставки за любой прошедший месяц не позднее 7-го числа каждого следующего месяца, то до окончания срока действия контракта стороны переходят на 100%-ную предоплату поставок. При этом, в случае невыполнения или несвоевременного выполнения покупателем («Нефтегаз») своих контрактных обязательств, продавец («Газпром») вправе в одностороннем порядке частично или в полном объеме прекратить или приостановить экспорт газа в Украину.
Отсутствие экспортных объемов российского газа в газотранспортной системе Украины приведет к ее разбалансировке, что по прошествии нескольких дней сделает невозможным одновременное обеспечение транзитных поставок и внутреннего газопотребления. Наиболее вероятно, что последует остановка транзита в пользу обеспечения внутреннего рынка, как это произошло в январе с.г.
В: Почему вы считаете такой вариант развития событий наиболее вероятным?
О: Потому что глубинной проблемой российско-украинских газовых споров является невозможность одновременного обеспечения украинской ГТС функций транзита и внутреннего газопотребления без поставок российского газа в Украину. Значит, надежность обеспечения транзита российского газа в Европу через территорию Украины зависит от дисциплины платежей Украины за импортируемый для ее внутреннего потребления российский газ.
Несмотря на фактическое контрактное разъединение экспорта российского газа в Украину и транзита российского газа через Украину, а также переход к применению различающихся между собой и не взаимосвязанных методологий цено- и тарифообразования на экспорт и транзит, технологически транзит остался зависимым от контрактно более не связанного с ним экспорта в Украину.
Вопрос: Каким может быть оптимальный вариант решения проблемы обеспечения надежного транзита российского газа в Европу через ГТС Украины?
Ответ: Кардинальное решение такой проблемы, по-видимому, должно предполагать:
1. Скорейшее технологическое разъединение функций украинской ГТС как транзитной системы и как системы, обеспечивающей внутреннее газоснабжение украинского рынка.
2. Упреждающее системное решение надвигающейся проблемы кризиса неплатежей «Нефтегаза» по импортным закупкам газа, в первую очередь позволяющее избежать следующего газового кризиса в марте с.г.
3. Решение проблемы технологически и экономически устойчивого функционирования системы внутреннего газоснабжения (с учетом социального компонента данной проблемы).
Транзитная функция украинской ГТС должна быть выделена как операционно (технологически), так и коммерчески. Речь идет о целевой модернизации транзитноориентированной части существующей украинской ГТС в самостоятельную транзитную систему.
В: Сколько времени и средств может потребоваться на это?
О: От нескольких месяцев до нескольких лет и значительные инвестиции, которые могут быть представлены на принципах проектного финансирования (под обеспечение будущими бесперебойными транзитными доходами, генерируемыми самим проектом).
Целью должно быть создание самостоятельной, независимой от других, не связанных с обеспечением транзита, видов деятельности, устойчиво функционирующей транзитной ГТС, имеющей в оперативном управлении соответствующие трубопроводные активы (приватизация любых таких активов Украины законодательно запрещена).
Стоимость такой транзитной организации определяется разницей между величиной транзитных доходов (сумма транзитных тарифов за прокачку российского газа) и расходов (на создание и обеспечение работы этой транзитной системы). Исходя из величины годового дохода от транзита российского газа — около $2,5 млрд. (120 млрд. куб. м х $1,7/1 тыс. куб. м/100 км х 1250 км), примерная стоимость такой организации может быть условно оценена на уровне $25 млрд.
В соответствии с российско-украинским газовым контрактом, расчетная стоимость поставляемого в Украину в 2009 г. газа составляет ориентировочно $14,4 млрд. Таким образом, неплатежи «Нефтегаза» в течение всего нескольких месяцев могут достичь величины задолженности перед «Газпромом», погашение которой активами новой компании (если бы такое было возможно) привело бы к утрате контроля над ней со стороны «Нефтегаза». Но, во-первых, приватизация украинской ГТС законодательно запрещена. Во-вторых, даже если бы это было законодательно возможно, нынешняя политическая власть в Украине, как мне представляется, не пошла бы на отчуждение данной государственной собственности в пользу российских структур.
Но не убежден, что такая же жесткость будет продемонстрирована по отношению к структурам ЕС (государственным, квазигосударственным или коммерческим). Особенно учитывая поддерживаемое Еврокомиссией (судя по заявлениям еврокомиссара по энергетике Андриса Пиебалгса) стремление Украины уже в 2009 г. войти в Договор об энергетическом сообществе ЕС со странами Юго-Восточной Европы, который распространяет действие энергетического законодательства ЕС на страны — члены договора. Поэтому погашение задолженности «Нефтегаза» перед «Газпромом» (в случае ее возникновения) могло бы быть погашено третьей заинтересованной стороной — структурами Евросоюза, коль скоро Украина становится частью «энергетического» ЕС. Нужна лишь взаимоприемлемая схема увязки интересов всех трех заинтересованных сторон.
В: Какой вам представляется такая схема?
О: При присоединении Украины к Договору об энергетическом сообществе ЕС-ЮВЕ «Нефтегаз» должен будет подвергнуться обязательной для него сегментации/разделению (unbundling) на конкурентную и естественно-монопольную составляющие. Поэтому в течение года (или иного разумно достаточного срока) «Нефтегаз-транспорт» подвергается дополнительной сегментации — дополнительному разделению его газотранспортной составляющей (сегодняшний «Укртрансгаз») на «Нефтегаз — транзит газа» и «Нефтегаз — внутренний транспорт газа». Эти выделенные бизнес-единицы становятся операционно и коммерчески самостоятельными и независимыми операторами соответствующих разделенных ГТС.
На мой взгляд, оптимальной акционерной структурой компании-оператора транзитной ГТС Украины был бы трехсторонний консорциум, в состав которого входили бы представители страны-поставщика («Газпром»), транзитной страны («Нефтегаз-транспорт» или «Укртрансгаз») и стран-потребителей (компаний стран — членов ЕС и финансовых институтов ЕС). Целесообразно участие с европейской стороны не только газовых компаний — покупателей российского газа, типа E.ON Ruhrgas AG, Gaz de France, Eni, ОМV и т.п., но и финансовых институтов, подконтрольных ЕС (как Европейский инвестиционный банк), а также подконтрольных всем заинтересованным государствам по цепочке Россия — Украина — ЕС (как Европейский банк реконструкции и развития). В этом случае европейские структуры — акционеры компании «Нефтегаз — транзит газа», в первую очередь — финансовые институты ЕС, могли бы выставить гарантии по платежам компании «Нефтегаз — внутренний транспорт газа» за текущие экспортные поставки «Газпрома» в Украину, обеспеченные активами компании «Нефтегаз — транзит газа», принадлежащими компании «Нефтегаз-транспорт».
В: Как такая схема может работать в рамках сотрудничества «Нефтегаза» и «Газпрома»?
О: В случае возникновения очередного кризиса неплатежей «Нефтегаза», требование «Газпрома» по погашению задолженности было бы автоматически переадресовано к поручителю со стороны ЕС. В случае если поручителем являются европейские финансовые структуры, не возникает необходимости конвертировать материальные активы «Нефтегаза» в денежные средства, необходимые для уплаты долга. То есть не произойдет обесценение активов «Нефтегаза», что неизбежно произошло бы при обращении об их взыскании. Также при накапливании задолженности за поставляемый для потребления на внутреннем рынке Украины газ происходило бы отчуждение активов «Нефтегаза» не в пользу «Газпрома», чего так боится нынешнее политическое руководство Украины, а в пользу европейских структур. В предлагаемой схеме, даже если бы и происходили изменения акционерной структуры компании «Нефтегаз — транзит газа» за счет сокращения украинской доли, то — в пользу структур ЕС через общепринятый механизм обмена «долги на активы», что еще сильнее интегрировало бы экономику Украины в экономику ЕС. Что столь желанно для политического руководства страны.
Если компания «Нефтегаз — транзит газа» будет учреждена в форме ЗАО, то может быть установлен предел отчуждения доли акционерного капитала «Нефтегаза» в пользу других акционеров. Если в форме ОАО — в пользу третьих лиц. При этом структуры ЕС должны/могут иметь по истечении оговоренного времени право последующей перепродажи, в том числе и российскому акционеру («Газпрому»), части своей доли в компании «Нефтегаз — транзит газа», поступившей от погашения задолженности. Финансовые структуры ЕС должны иметь право даже на полную продажу своей доли по истечении оговоренного времени. Все это может произойти, когда текущее финансовое положение НАК будет выправлено, в том числе — за счет накапливания доходов от бесперебойного транзита.
На мой взгляд, оптимальная итоговая акционерная структура компании «Нефтегаз — транзит газа» могла бы быть такой: два блокпакета — у «Газпрома» и «Нефтегаза», миноритарные пакеты — у четырех-пяти европейских компаний/институтов. Почему блокпакеты? У «Нефтегаза» — поскольку он представитель транзитной страны, которой принадлежат трубопроводные активы. У «Газпрома» — поскольку в соответствии с долгосрочными контрактами на поставку российского газа в Европу (через территорию Украины) именно на нем лежит обязанность доставлять газ в пункты сдачи-приема, расположенные внутри территории ЕС.
Компания «Нефтегаз — транзит газа» будет экономически жизнеспособной, поскольку получит устойчивый поток доходов за транзит российского газа. После учреждения этой компании и технологического разделения украинской ГТС на транзитную ГТС и ГТС для внутреннего потребления любой неплатеж за экспортные поставки российского газа в Украину не приведет к технологической остановке транзита российского газа в Европу.
Но следует понимать, что такое технологическое разделение — сложный инвестиционный проект, эквивалентный по масштабам строительству двух новых ниток диаметром 1420 мм, затрагивающий трубопроводные мощности как в Украине, так и в России, на входе в украинскую ГТС.
В: Как эта схема сочетается с планами «Газпрома» по строительству газопроводов в обход Украины?
О: «Нефтегаз — транзит газа» может создать дополнительные транзитные мощности через территорию Украины, которые способны стать дешевле формирования обходящих Украину трубопроводных маршрутов. А надежность транзита через Украину за счет указанной схемы может сделать именно эту схему предпочтительной. Такая схема может на практике способствовать усилению роли Украины как надежной транзитной державы в интересах всех государств в рамках трансграничной цепочки газоснабжения (производители — транзитные страны — потребители). Модернизация ГТС и ее расширение создадут позитивные макроэкономические эффекты для Украины.
Вторая часть разделенного «Укртрансгаза» — отвечающая за обеспечение внутреннего потребления — будет подвержена финансовым потрясениям, связанным с субсидируемым ценообразованием на газ, неплатежами, низкой эффективностью использования газа и прочими последствиями отсутствия адекватного реформирования украинской экономики и ее энергетического сектора. Но такие реформы необходимы и неизбежны, особенно в свете присоединения Украины к Договору об энергетическом сообществе ЕС-ЮВЕ. Часть бремени таких реформ должна быть возложена на институты, в том числе финансовые, ЕС. В частности, некоторые элементы реформ могут быть профинансированы за счет ЕИБ и ЕБРР.
В: Кому и почему это может быть выгодно?
О: Описанная схема учитывает интересы ЕС, Украины и России. Главное, она отражает, на мой взгляд, основное новое понимание, которое должно войти в общественное сознание после январских событий 2009 г.: обеспечение бесперебойных поставок российского газа через территорию Украины в страны ЕС непосредственно затрагивает все три заинтересованные стороны. Поэтому эффективное обеспечение этого процесса сегодня невозможно без соучастия, сотрудничества всех трех сторон. Транзит — по определению, многосторонняя задача, участниками которой являются как минимум три стороны.
В частности, ЕС эта схема позволит избежать очередного надвигающегося газового кризиса путем нахождения долгосрочного решения проблемы обеспечения предпосылок надежного и бесперебойного транзита газа через территорию Украины. ЕС не придется выделять на решение проблемы обеспечения надежного транзита посредством такой схемы наличные денежные средства.
ЕИБ как промежуточный участник предлагаемой схемы немедленно готов, при наличии политического решения руководства ЕС, к предотвращению неплатежеспособности «Нефтегаза» по текущим платежам за экспортные поставки в Украину. Продажа в последующем доли ЕИБ (и/или других европейских финансовых институтов) должна быть осуществлена на недискриминационной основе. При этом нет необходимости немедленно решать вопрос о том, какие именно европейские компании принимают участие в акционерном капитале компании «Нефтегаз — транзит газа» вместе с ЕИБ.
В: А в чем интерес Украины?
О: Украина сможет разорвать противоречащий положениям ст. 7 Договора к Энергетической хартии (ДЭХ) порочный круг, при котором транзит через Украину является заложником проблемы платежей за экспортные поставки в Украину. Украина сможет сохранить и даже усилить свои позиции как транзитная страна. Такое решение сблизит Украину с ЕС и с правилами ЕС. В то же время Украина перестанет ставить ЕС в двусмысленное положение, когда ЕС должен бы признать вину Украины в нарушении транзитных положений ДЭХ, но не может (не хочет) этого делать, чтобы не занимать сторону России в транзитном споре России и Украины.
Украина сохраняет как минимум блокирующий пакет и контроль за компанией «Нефтегаз — транзит газа», которая защищена от прямой передачи ее активов «Газпрому». А западные институты и компании вовлекаются в процесс конкурентного получения ее акционерных пакетов.
В: Наконец, какие преимущества получит «Газпром»?
О: Для компании будет обеспечен надежный и бесперебойный транзит российского газа через Украину в ЕС:
— в краткосрочном плане, поскольку продолжаются поставки газа в Украину под обеспеченную европейскими институтами гарантию платежей «Нефтегаза»;
— в долгосрочном плане, поскольку произойдет разделение ГТС на две независимые и невзаимосвязанные газотранспортные системы: одну — обеспечивающую транзит, вторую — обеспечивающую поставки на внутренний рынок.
За неплатежи «Нефтегаза» (в случае их возникновения) Россия сможет получить либо адекватную и своевременную денежную компенсацию от его европейских поручителей или увеличение доли своего участия в акционерном капитале компании «Нефтегаз — транзит газа».
В: И как к вашей идее отнеслись участники форума?
О: Я оказался одинок с идеей, что заинтересованным странам или их коммерческим структурам необходимо организовать своего рода «тройственный союз» для наиболее эффективного решения проблемы. Идея трехстороннего консорциума в общем виде звучала и в выступлениях представителей стран ЕС.
А с определенной детализацией, например, ее озвучил в выступлении Майкл Эмерсон, старший исследователь брюссельского Центра европейских политических исследований (в 1990-е гг.— официальный представитель (посол) ЕС в России). Правда, его выступление сразу же было подвергнуто критике одним из украинских депутатов на том основании, что, дескать, газовые компании, которые войдут в консорциум со стороны европейских структур, будут подконтрольны «Газпрому». Второй комментарий депутата был таким: транзит газа и энергетическая безопасность Украины — это вопрос политический, а не экономический. Оставлю эти комментарии, как говорится, без комментариев.
Детали предложения Майкла и моего различались, но мы совпали, на мой взгляд, в главном: в необходимости коллективного решения проблемы транзита. Меня расспрашивали в основном об экономической стороне вопроса брифинга. Мое предложение — это идея для обсуждения, попытка нащупать оптимальный вариант долгосрочного решения проблемы. И если в итоге начатая дискуссия (которая, надеюсь, с помощью вашей газеты расширит круг ее участников — за что вам отдельное спасибо) выведет на другой, более эффективный вариант решения проблемы обеспечения бесперебойного транзита российского газа через территорию Украины в Европу, в чем, безусловно, заинтересованы все три стороны, я буду только рад.
Андрей Александрович Конопляник получил образование и защитил диссертации на соискание ученой степени кандидата экономических наук (1978 г.) и доктора экономических наук (1995 г.) в области экономических проблем мировой энергетики в Государственной академии управления (Москва). В 1991-1993 гг. занимал должность заместителя министра топлива и энергетики России по внешнеэкономическим связям и иностранным инвестициям. Принимал участие в разработке Энергетической стратегии России до 2020 г. Возглавлял группу разработчиков законодательств о соглашениях в разделе продукции при Госдуме. С марта 2002-го по май 2008 г.— заместитель генсека секретариата Энергетической хартии в Брюсселе. Сейчас — советник правления «Газпромбанка». Член Международной юридической ассоциации, Международной ассоциации экономистов-энергетиков и Ассоциации международных нефтяных переговорщиков.