Колонка редактора
Сегодня я по-прежнему считаю, что президент Виктор Ющенко теряет (если не утратил) моральное право инициировать и возглавлять процесс модернизации Конституции.
Но на прошлой неделе один высокопоставленный чиновник из секретариата президента пожурил меня за то, что так говорить нельзя и что я не понимаютонкостей процесса. Что конституционная реформа — это очень «нежная сфера», которая не терпит и не прощает резких шагов. И что в секретариате ведетсяподготовительная работа и изучается международный опыт. У меня к президентской команде несколько вопросов. Если в секретариате ведется такая работа, означает ли это, что сначала президент заявил о необходимости конституционной реформы, а теперь в его ведомстве все бросились обосновывать идею главы государства? Правильно ли я понимаю, что Виктор Андреевич интуитивно осознает необходимость конституционной реформы? И именно поэтому бессмысленно требоватьот президента ответ, чего же он сам хочет от модернизации Основного закона? Или такой ответ у Виктора Андреевича все же есть?
По словам упомянутого чиновника, президент говорит именно о новой редакции, а не о новой Конституции. Хотя до недавнего времени господин Ющенко использовал эти словосочетания попеременно. Я хорошо помню, что в начале года оба термина были придуманы конституционалистами как единственный инструмент, способный спастии укрепить тающие президентские полномочия. Благодаря этим терминам можно было изменить Конституцию в обход Верховной Рады, настроенной тогда враждебнои бескомпромиссно по отношению к главе государства. Схема была проста: создание некоего конституционного совета (ассамблеи, собрания и т.п.) — разработка этим органом законопроекта — проведение всенародного референдума. Пусть глава государства сегодня говорит о новой редакции. Но отказался ли он от идеи вести конституционную реформу в обход Рады? Ведь от парламентской фракции НУНСО конституционный процесс если и зависит, то в деталях. Реформа Основного закона всецело в руках БЮТ и Партии регионов. Если президент все еще хочет обвести конституционные изменения вокруг парламента, осознает ли он, что всамой Раде может начаться параллельный конституционный процесс? И при всем этом никто не снимал с повестки дня вопрос, что такое «новая редакция Конституции»? Какой объем изменений она предполагает?
Как-то затерялся (замалчивается?) еще один дискуссионный мотив: а действительно ли Конституцию нужно глобально перекраивать? Может, достаточно точечного корректирования тех проблемных моментов, которые были выявлены двухгодичным опытом применения действующего Основного закона?
И, наконец, хочу отметить: я не пытаюсь кого-то обвинить или втоптать в грязь, но искренне желаю получить ответы на эти вопросы. Ибо изменение/редактирование/обновление Конституции — не игра в политические бирюльки. Я сохраняю надежду, что это понимает и президент.