На прошлой неделе в Польше продолжались массовые мероприятия в связи с принятием трех законов в рамках судебной реформы, на два из которых президент Анджей Дуда наложил вето. Радикальные правые протестовали против вмешательства в эту реформу чиновников ЕС, а либералы продолжали протесты против законов, которые, по их мнению, подчиняют судебную систему исполнительной власти.
Во второй декаде июля партия «Право и справедливость» (ПиС), которая контролирует в Польше законодательную и исполнительную власть, приняла три закона — «О судах общей юрисдикции», «О Верховном суде» и «О национальном совете судей».
Немедленно в Варшаве и еще нескольких крупных городах Польши начались протесты граждан с участием оппозиционных партий. А Еврокомиссия заявила, что в случае принятия этих законов на Польшу будут наложены санкции. Главная претензия недовольных — это стремление поставить судебную систему под контроль исполнительной ветви власти.
Опросы показывают, что большинство поляков недовольно судебной системой, корни которой относят к коммунистическим временам. 70% людей не доверяют судам, более 50% негативно оценивают их деятельность.
После победы демократии в Польше шла дискуссия, что делать с судебной системой, запятнавшей себя политически мотивированными решениями. Тогда победило мнение, которое поддерживал первый председатель Верховного суда, выходец из «Солидарности» Адам Стшембош. Он считал, что судейское сообщество очистится само.
Покойный ныне сенатор Збигнев Ромашевский, также выходец из «Солидарности», боролся за то, чтобы запятнанных судей наказали. Будучи председателем сенатского комитета по правам человека, он инициировал представление на снятие иммунитета с запятнанных судей. Главная комиссия по изучению преступлений против польского народа подала 51 дело на снятие иммунитета. Но судейское сообщество согласилось снять иммунитет только с одного судьи.
Дочь Збигнева Ромашевского, директор телекомпании «Белсат» Агнешка Ромашевская вспоминает историю времен премьерства Дональда Туска. Тогда в Гданьске в суде рассматривалось дело, к которому был причастен сын Туска. Журналист позвонил председателю окружного суда Милевскому, сказал, что он звонит из канцелярии премьера, сообщил, что премьер хотел бы встретиться по поводу дела его сына. Председатель суда заверил его, что судит «правильный» судья и все будет хорошо.
Когда эта история была опубликована, Милевского сняли с должности, но он продолжает работать судьей в другом суде в городе Белосток. «Судья привык слушать команды сверху, — говорит Ромашевская. — Он и дальше их будет слушать. Независимость — это моральное состояние, ее нельзя искусственно привить».
Она вспоминает пример Германии, где после воссоединения были освобождены большинство старых судей ГДР. «Но у них была ФРГ, и было кем заменить коммунистических судей, — добавляет Ромашевская. — А нам неоткуда брать. Значит, надо идти по пути реформирования».
Один из лидеров «Солидарности» Збигнев Буек говорит, что после победы демократии тогдашний министр финансов выделил деньги, чтобы реформировать парламент, но не дал денег, чтобы реформировать судебную власть.
«Момент, когда надо было исправлять судебную власть, прошел, — добавляет он. — К власти тогда пришли новые люди, которые делали много ошибок. Возникали конфликты. Именно судебная власть должна их рассматривать. А она без реформы оказалась неэффективной».
После принятия законов по судебной реформе и начала массовых протестов в Еврокомиссии заявили, что приближаются к запуску ст. 7 процедуры санкций против Польши, если польское правительство будет воплощать эти законы в жизнь. В этом случае может быть приостановлено право голоса государства-члена. Для введения такого решения необходимо голосование государств – членов ЕС квалифицированным большинством голосов.
Вице-президент Еврокомиссии Франс Тиммерман заявил, что недавно принятый закон, предписывающий реформу Верховного суда, ставит систему юстиции под политический контроль и является атакой на верховенство права.
После этого напротив офиса Еврокомиссии в Варшаве до сотни сторонников радикальных правых идей собрались на митинг протеста. Формально он касался вмешательства чиновников ЕС во внутренние дела Польши. Но на самом деле был направлен на поддержку инициированной партией ПиС судебной реформы. До сих пор на публичные акции выходили только противники судебной реформы.
Участница митинга протеста Дорота Урбанская говорит, что поддерживает судебные реформы, ведь «судейство — это корпорация, которая себя в Польше скомпрометировала. Коммунистической системе судейства надо положить конец».
«Мой муж имел дело с судом, — говорит Урбанская. — Его ограбили на улице. Он выходил из банка, получил деньги, они проследили, вырвали деньги из кармана. Затем проделали то же самое с кем-то другим. Их поймали. Мой муж узнал их на телевидении и согласился. Но судья его высмеяла. Судья была на стороне мафии».
Дорота Урбанская держит в руках плакат с перечеркнутым лицом Джорджа Сороса. Она объясняет, что он тотально поддерживает оппозицию, а она ее не поддерживает. Она считает, что он слишком вмешивается во внутренние польские дела.
Участники митинга держат в руках плакаты с перечеркнутыми лицами деятелей ЕС Ангелы Меркель, Франса Тиммермана, Дональда Туска. Есть плакаты с призывами «Долой еврофашизм».
Участница протеста, офисная работница Катаржина Шатковская говорит, что они хотят защитить суверенитет страны. «Речь о санкциях Евросоюза, — говорит она. — У нас есть свои дела, и мы их можем сами решить, и ни одна другая страна не должна в это вмешиваться».
Она также утверждает, что судебная система не была декоммунизированной. По ее мнению, это имеет огромное влияние на то, что происходит в судах: нет справедливости, много политических приговоров.
Мужчина, который не захотел назвать своего имени, отмечает, что они хотят быть в ЕС. «Нам только не нравится политика Евросоюза, которая пытается давить на польские власти. То, что делает Тиммерман, — это причина, почему мы все здесь. Вправе быть суверенной страной. Мы хотим, чтобы правительство, которое осуществляет изменения, имело право это делать. Тиммерман слишком вмешивается со своими частными представлениями. Европейский союз не способен осуществлять санкции. Ни один поляк не против ЕС, но в этот момент нам не нравится то, что делает ЕС».
Участники скандируют лозунг: «Ту есть Польска, нет Брюсселя».
Между тем в окружении полицейских стоят несколько человек, которые держат плакат «Евросоюз имеет смысл». Их не пропускают к основной массе участников митинга, ведь раньше между ними происходили столкновения.
Рафал Сушек, который держит плакат, говорит, что он пришел выразить несогласие с фашизацией публичной сферы, которую, по его мнению, осуществляют участники митинга под офисом Еврокомиссии.
«Люди ходят по улицам, асфальтированным ЕС и за деньги ЕС, — говорит Рафал. — Ездят на машинах по автострадам, построенным при участии ЕС, часть из них учится в школах или лечится в больницах, отремонтированных или построенных большей частью за деньги ЕС, и протестуют против Евросоюза. Это же абсурд».
Он убежден, что его оппоненты из радикальных правых партий проповедуют рашизм, ксенофобию и гомофобию. По его мнению, у них мышление в категориях, подчинение идее государства – государства моноэтнического, монокультурного и монорелигиозного. Он считает, что именно поэтому они поддерживают неуклюжую судебную реформу, ведь она подчиняет судей исполнительной власти.
Между тем в нескольких километрах от офиса Еврокомиссии происходит другой митинг — под офисом ПиС. Здесь собрались те, кто ранее протестовал. Звучат лозунги против нарушения Конституции.
Студент химического факультета Варшавского университета Адриан Ехович является членом неформальной молодежной группировки «Острая зелень», которая близка к Партии зеленых. Он рассказывает, что подавляющая масса протестующих состоит из обычных людей, которые самоорганизовались.
Он говорит, что надо менять несправедливую судебную систему. Но не так, чтобы она становилась крылом правящей партии, как это, по его мнению, происходит с полицией. «Полиция теперь может трактовать нас как врагов, — говорит Адриан. — Несколько дней назад, когда мы были под офисом партии ПиС, полиция забрала наших спикеров, сочтя их незаконными. Я никогда не видел ничего подобного».
Один из лидеров «Солидарности» Збигнев Буек говорит, что это движение является конституционным: «Пришло сознание, что Конституция — это важно. На улицы вышли не люди, которым 50+ или 60+, а молодежь. Когда два года назад Комитет обороны демократии организовывал акции, то там были пожилые люди. А теперь я вижу молодых людей. Они осознали, что это важно. Для меня это главный момент в сегодняшних протестах».
Дуда может стать вполне самостоятельным политиком — такие звучат прогнозы после того, как он наложил вето на два закона от собственной партии ПиС. До этого он никогда не делал ничего подобного. Он всячески демонстрировал лояльность партии, которой руководит Ярослав Качиньский, брат погибшего в смоленской катастрофе президента Леха Качиньского.
«Пакет законопроектов по реформированию системы правосудия, подготовленный парламентом, в значительной степени соответствовал социальным ожиданиям, — сказал Дуда, выступая по телевидению. — Тем не менее как президент я не мог их принять. Я применил право на вето, поскольку они требуют качественного согласования с Конституцией в целях сохранения независимости судебной власти». Он пообещал предложить свою версию судебной реформы.
Это может угрожать единству партии ПиС и правительства. Премьер Беата Шидло, которая организовывала предвыборную кампанию Дуды, раскритиковала его решение о вето.
«Это замедлило работу над реформой, — сказала она. — Оно было воспринято как поощрение теми, которые борются за сохранение несправедливой системы, системы злоупотреблений и угнетения многих честных граждан». Тем не менее она выразила уверенность, что ПиС доведет реформу до конца.