Власти Кельна оправдали знаменитую ведьму, сожженную 400 лет назад, - что стало сигналом для ученых, стремящихся развенчать ключевые мифы о Святой инквизиции
Ни инквизиторов, ни ведьм давно не осталось, но призрак борьбы за чистоту веры все еще бродит по Европе. И 2012 год может войти в историю как переломный момент в этой борьбе. “Ведьмы” наконец берут верх над церковью, и помогают им в этом, как ни странно, представители самой церкви.
Хартмут Хегелер, 65-летний протестантский священник и преподаватель слова Божьего в одной из школ Кельна, объявил крестовый поход против Святой инквизиции и добился удивительного успеха.
В результате его деятельности власти Кельна официально осудили охоту на ведьм, которая завершилась почти 400 лет назад. За период с 1446 по 1662 год в Кельне были уличены в колдовстве более 100 человек. Все они были осуждены, и только по официальным данным 38 из них публично сожгли.
“Ведьмы” наконец берут верх над церковью,и помогают им в этом, как ни странно, представители самой церкви.
Хегелер считает, что подобные злодеяния не должны остаться безнаказанными даже несмотря на то, что те, кто их совершал, давно сами стали частью истории и наказать виновных не представляется возможным. Полная реабилитация жертв церковных репрессий сама по себе важнее наказания виновных. При этом морально-этическая позиция городского совета Кельна, по мнению Хегелера, важнее расплывчатых юридических формулировок.
Историк Дэвид Хейнс полагает, что немецкий священник поступил весьма мудро, выбрав для рассмотрения дело Катарины Хенот, главы кельнского почтамта, которую зверски пытали, а затем задушили и сожгли в 1627 году. На протяжении столетий Хенот считалась самой известной из так называемых кельнских ведьм.
Между тем наука располагает весомыми свидетельствами того, что Хенот казнили по политическим мотивам.
“Инквизиция служила инструментом наведения порядка, – рассказывает Хейнс. – Примерно как сталинские репрессии 1937 года. А ведьмы и нечистая сила были такой же ширмой, как зловещие “враги народа”.
Хенот была дочерью богатого и влиятельного гражданина Кельна. В наследство она получила одно из почтовых учреждений города. Вскоре Хенот вступила в конфликт с представителями местной знати, которые хотели централизовать почту в округе Кельна. Она решительно сопротивлялась “рэкетирам” в суде. И тут неожиданно появилась некая монахиня, обвинившая Хенот в колдовстве.
Инквизиция служила инструментом наведения порядка, – рассказывает Хейнс. – Примерно как сталинские репрессии 1937 года. А ведьмы и нечистая сила были такой же ширмой, как зловещие “враги народа
Хенот арестовали и пытали несколько месяцев, но она ни в чем не призналась. По законам инквизиции человек, не признавшийся в колдовстве под жестокими пытками, считался невиновным, констатирует Хейнс. Однако Хенот все же сожгли на костре вопреки законам. Значит, у нее были влиятельные враги, считает историк.
Родственники Хенот давно выступали с требованием ее полной реабилитации. Власти Кельна пошли им навстречу несколько лет назад, когда именем мученицы назвали одну из улиц города, а затем и одну из школ. Однако лишь после кампании, развернутой протестантом Хегелером, Хенот получила окончательную реабилитацию. “Возможно, это событие подтолкнет власти других городов и целые государства пересмотреть свое отношение к событиям Средневековья”, – говорит немецкий историк Карл Майер.
По словам Майера, за последние десятилетия историки накопили массу интересных фактов, позволяющих взглянуть на инквизицию под совершенно другим углом.
“Поразительно, но раскрытие исторической правды отнюдь не всегда бросает еще большую тень на католическую церковь, – отмечает ученый. – Наоборот, развенчание мифов об инквизиции дает возможность лишний раз убедиться в правоте Достоевского, который писал, что зло кроется в самом человеке”.
Корреспондент предлагает своим читателям понаблюдать за тем, как современные ученые развенчивают три основных мифа об ужасах Средневековья.
Испанское проклятие
Самой зверствующей страной в Средневековье была Испания, “подарившая” миру Томаса де Торквемаду и наибольшее число еретических костров. Это один из крупнейших мифов об инквизиции. И для того чтобы развенчать его, потребуется, пожалуй, наибольшее количество усилий, говорят ученые.
На самом деле историческая правда, как это часто бывает, оказывается полной противоположностью мифу. В других странах Европы с еретиками обходились намного хуже, чем в Испании, рассказывает британский историк Эдвард О’Брайен.
В подтверждение своих слов О’Брайен приводит несколько красноречивых фактов. Например, недавняя расшифровка переписки священников инквизиции, сделанная с помощью компьютерной техники, показывает, что целью их работы не было преследование ереси.
Суды инквизиции в Испании были намного гуманнее, чем в других странах Европы, а условия содержания в тюрьмах – более мягкими. В связи с этим заключенные светских тюрем порой даже начинали умышленно богохульствовать, чтобы попасть в более комфортные тюрьмы инквизиторов, констатирует О’Брайен.
А Торквемада, Великий инквизитор, чье имя стало нарицательным и символизирует беспощадную жестокость, на самом деле был одним из реформаторов юриспруденции того времени, утверждает американский историк Уильям Уолш.
Торквемада сумел сдержать непомерный пыл ранних инквизиторов, уверен Уолш, в частности, ограничил применение пыток и смягчил их методы.
“При Торквемаде пытали не более страшными методами, чем в полицейских участках Нью-Йорка в 1930-х”, – говорит Уолш.
Торквемада занимал пост Великого инквизитора 15 лет (1483-1498). За это время испанская инквизиция рассмотрела дела 100 тыс. обвиняемых. Казнены были не более 2% от общего количества, отмечает Уолш.
В других странах Европы таких низких показателей, как в Испании “великого и ужасного” Торквемады, попросту не было, констатирует О’Брайен.
“Если отметить на карте каждый достоверно установленный случай сожжения ведьмы, то наибольшая концентрация точек окажется в той части Европы, где расположены Франция, Германия и Швейцария, – утверждал известный американский историк Генри Чарльз Ли. – Также сплошные пятна из таких точек основательно забрызгали бы Англию, Шотландию и скандинавские страны”.
Так откуда же взялся миф о зверствах именно в Испании? Ответить на этот вопрос несложно, говорят современные историки.
Миф об инквизиции связан с представлением, будто движение Реформации, инициированное Мартином Лютером, породило трансформацию общества, смену феодального строя на капитализм, что и послужило началом промышленной революции и дало толчок развитию науки.
Желание историков таких стран, как Англия, показать, что наука расцвела на севере Европы именно потому, что там не было инквизиции, привело к очернению образа южных стран, в первую очередь Испании, констатирует Хейнс.
Атака на церковь
Известно, что к началу процесса реабилитации жертв инквизиции приложили руку нацисты. В связи с этим бытует точка зрения, что борьба против нее в современном мире – это лишь очередная атака на нынешнюю церковь, имеющую мало общего с той церковью, которая отправляла людей на костры столетия назад.
Мотивация нацистов была достаточно прозрачна: доказав злодеяния церкви, можно было избавиться от ее власти. За тему инквизиции в Германии отвечал сам министр внутренних дел Генрих Гиммлер.
Его задача заключалась во внедрении в массовое сознание мысли о том, что католическая церковь намеренно уничтожала немецких женщин, являвших собой лучший генофонд арийской расы. Делалось это якобы в сговоре с мировым еврейством.
Мотивация нацистов была достаточно прозрачна: доказав злодеяния церкви, можно было избавиться от ее власти.
Гиммлеру задание было поручено неслучайно. Исследуя свое генеалогическое древо, рейхсфюрер СС обнаружил у себя в роду женщину, сожженную Святой инквизицией.
Процесс поиска доказательств умышленного геноцида католической церкви против арийского народа проходил у Гиммлера со скрипом, отмечает Майер. Дело в том, что нанятые министром историки постоянно натыкались на несоответствие фактов той теории, которую им следовало доказать.
В частности, было сложно опровергнуть факт, что на роль ведьм церковь обычно выбирала женщин пожилого возраста, то есть тех, которые уже успевали выполнить свой генетический долг. Если бы церковь преследовала цели, о которых говорил Гиммлер, было бы логичнее отправлять на костры молодых девушек.
В любом случае реабилитация ведьм не состоялась, поскольку нацисты проиграли войну, и Ватикан продолжил свое спокойное существование в послевоенные годы.
Католическая церковь публично извинилась за действия инквизиции только во времена папы Иоанна Павла II. Великий реформатор заявил, что Ватикан раскаивается за деяния, продиктованные нетерпимостью, и жестокость в служении вере. Преемник Иоанна, папа Бенедикт XVI, еще ни разу публично не высказывался по поводу инквизиции.
Охота на ведьм
Церковь охотилась на нечистую силу и противостояла науке – вот еще один миф, который сегодня развенчивается историками.
Отцами инквизиторской идеологии считаются доминиканские монахи Генрих Крамер и Якоб Шпренгер, авторы легендарного труда Молот ведьм.
В этом трактате были квалифицированы признаки “сделки с дьяволом” и три типа злодейств, которые “обычно” совершают ведьмы, а также описывались правила для осуждения и вынесения приговора.
Прямым следствием появления этой книги стало сожжение 300 тыс. женщин только в империи Габсбургов. А общее количество жестоко убитых не поддается исчислению.
Однако распространенное мнение, что сутью инквизиции была борьба за чистоту веры, на самом деле – гигантский миф, который просто необходимо развеять, считает Хейнс.
И для этого нужно не так уж много, говорит историк. В 1610 году молодой испанский инквизитор Алонсо де Салазар, посетивший южные регионы страны басков, выяснил, что большинство процессов были, что называется, высосаны из пальца.
Салазар изучил материалы множества судебных дел и нашел факты вопиющих подлогов – например, он выяснил, что девочки, под пытками признававшиеся в совокуплении с дьяволом, оказывались девственницами, что не мешало инквизиторам тут же отправлять их на костер.
Практически в каждом судебном процессе обвиняемый признавался виновным после самооговора под пытками. Салазар рассмотрел сотни дел и пришел к шокирующему для того времени выводу о том, что никаких ведьм и демонов не существует.
Ли обнаружил документы, согласно которым выводы Салазара были поддержаны высшими чинами государства, в частности архиепископом города Толедо, Великим инквизитором Бернардо де Сандовалем.
Начиная с XVII века судебные процессы над “ведьмами” ведутся в основном не инквизицией, а светскими и местными властями. Политика, борьба за власть, террор – вот основные мотивы инквизиции. Типичный пример такой борьбы с нечистью – дело Катарины Хенот в Кельне.
Неправдивым оказалось и распространенное убеждение в том, что инквизиция повсеместно преследовала науку и ученых: церковь мирно существовала бок о бок с университетами.
По словам Хейнса, гонением в чистом виде можно считать дело Галилео Галилея, которого судили за его выступления против общепринятой теории о вращении Солнца вокруг Земли. Однако Галилея никто не сжигал – он лишь был приговорен к домашнему аресту.
А знаменитый процесс над Джордано Бруно объясняется вовсе не его научными теориями. Если, конечно, не считать таковой теорию Бруно о переселении душ. Бруно был монахом доминиканского ордена и принимал участие в интригах при дворе.
“Инквизиция судила его за политику и оккультизм, – констатирует Хейнс. – И хотя сожжение на костре за эти проступки вряд ли оправдано, едва ли это можно назвать преследованием науки”.