Известный историк Юваль Ной Харари в колонке для Financial Times рассказал, как человечество в погоне за легкими решениями в борьбе с коронавирусом может потерять свободу
Человечество столкнулось с мировым кризисом. Возможно, с самым большим кризисом нашего поколения. Решения лидеров и властей в ближайшие несколько недель, скорее всего, предопределят наш мир на годы вперед. Они повлияют не только на наши системы здравоохранения, но и на экономику, политику и культуру. Мы должны действовать быстро и решительно. Но также нам стоит учитывать и последствия наших действий в долгосрочной перспективе. Рассматривая альтернативы, стоит спросить себя не только, как справиться с непосредственной угрозой, но и то, в каком мире мы будем жить, когда шторм утихнет. Да, шторм утихнет, человечество выживет, большинство из нас останутся в живых — но жить мы будем уже в другом мире.
Многие краткосрочные чрезвычайные меры останутся. Это суть чрезвычайных ситуаций. Они ускоряют исторический процесс. Решения, на обдумывание которых в обычной жизни могли уйти годы, принимаются в считанные часы. Сырые и даже опасные технологии начинают использовать, потому что ничего не делать еще более рискованно. Целые страны становятся подопытными кроликами в огромных социальных экспериментах. Что произойдет, если все будут работать дома, а общаться только на расстоянии? Что произойдет, если целые школы и университеты перейдут в онлайн? В обычное время правительства, бизнесы и образовательные советы никогда бы не согласились на такие эксперименты. Но сейчас не обычное время.
Во время кризиса мы сталкиваемся с двумя особенно важными выборами. Первый — между тоталитарным надзором и поддержкой и информированием граждан. Второй — между националистической изоляцией и мировой солидарностью.
Чтобы остановить эпидемию, все население должно подчиняться определенным правилам. К этому есть два пути. Первый метод заключается в том, что правительство следит за населением и наказывает тех, кто нарушает правила. Сегодня, впервые в истории человечества, технологии позволяют постоянно следить за каждым.
В борьбе против эпидемии некоторые государства уже применяют новые инструменты наблюдения. Самый наглядный пример — Китай. Пристально следя за смартфонами, используя сотни миллионов камер, распознающих лица, и обязывая людей проверять и сообщать об их температуре тела и состоянии, власти Китая не только могут быстро идентифицировать тех, кто может быть переносчиком коронавируса, но также отслеживать их перемещения и идентифицировать всех, с кем у них был контакт. Широкий спектр мобильных приложений сообщает гражданам о близости инфицированных пациентов.
Вы можете сказать, что в этом нет ничего нового. В последнее время и правительства, и корпорации использовали даже более искусные технологии, чтобы манипулировать людьми и следить за ними. Но если мы не будем осторожны, эпидемия может стать переломным моментом в истории наблюдения. Не только потому, что она может нормализировать широкое использование инструментов наблюдения за массами в странах, которые до этого от них отказывались. Это станет резким переходом от «внешнего» ко «внутреннему» наблюдению.
Раньше, когда ваш палец касался экрана смартфона и нажимал на ссылку, правительство интересовало лишь то, на что именно нажимает ваш палец. Но теперь правительство хочет знать, какая у вашего пальца температура и какое артериальное давление внутри.
Формируя собственное мнение о таком наблюдении, мы не знаем, как на самом деле за нами следят и что нас ждет в будущем. Эти технологии разрабатываются с ошеломляющей скоростью и то, что казалось научной фантастикой 10 лет назад — сегодня уже устарело. В качестве эксперимента, подумайте о гипотетическом правительстве, требующем от каждого гражданина ношение биометрического браслета, который следит за температурой тела и сердцебиением 24 часа в день. Эти данные собирают и анализируют госалгоритмы. Алгоритмы будут знать, что вы больны даже прежде, чем вы сами об этом узнаете, и они также будут знать, где вы были и с кем вы виделись. Цепочки передачи инфекции могут быть резко укорочены, а может быть и вовсе сокращены. Такая система, возможно, помогла бы остановить распространение вируса в считанные дни. Звучит отлично, правда?
Недостаток в том, что, конечно, это легитимизировало бы абсолютно чудовищную новую систему слежения. Если вы можете следить за тем, как меняется моя температура тела, артериальное давление и сердцебиение, когда я смотрю видео, вы можете узнать, что заставляет меня смеяться, плакать и что меня очень и очень злит.
Важно помнить, что злость, радость, скука и любовь — это биологические явления, как горячка и кашель. Та же технология, которая идентифицирует кашель, может идентифицировать смех. Если корпорации и правительства начнут повсеместно собирать наши биологические данные, они смогут знать нас лучше, чем мы знаем себя, а значит, они могут не только предсказывать наши чувства, но и манипулировать ними и продавать нам все, что хотят — будь это товар или политик.
Вы, конечно, можете найти аргументы в пользу биометрического наблюдения в качестве временной меры во время чрезвычайной ситуации. Мол, он будет отменен после того, как ситуация перестанет быть чрезвычайной. Но у временных мер есть ужасная привычка жить дольше, чем чрезвычайные ситуации, особенно, если всегда на горизонте маячит новая. В моей родной стране — Израиле, например, объявили о чрезвычайной ситуации во время Войны за независимость в 1948 году, туда входил целый спектр временных мер — от цензуры прессы и конфискации земли до специальных норм приготовления пудинга (я не шучу). Война за независимость давно выиграна, но Израиль так и не отменил чрезвычайную ситуацию, а также не смог упразднить многие «временные» меры 1948 года (указ о чрезвычайном пудинге был милосердно отменен в 2011 году).
Даже когда количество зараженных коронавирусом упадет до нуля, некоторые правительства, жаждущие данных, могут утверждать, что системы биометрического наблюдения стоит оставить, потому что они боятся второй волны коронавируса или потому что новый штамм Эболы появился в центральной Африке, или потому что… вы понимаете. За нашу приватность в последние годы ведется большая битва. Кризис, создаваемый коронавирусом, может стать переломным моментом в этой битве. Ведь когда люди выбирают между приватностью и здоровьем, они обычно выбирают здоровье.
Просьба, чтобы люди выбирали между приватностью и здоровьем, — и есть источник проблемы. Потому что это ложный выбор. У вас может и должно быть и здоровье, и приватность. Можно защитить наше здоровье и остановить эпидемию не с помощью создания тоталитарного режима наблюдения, а скорее, через поддержку и информирование граждан. Сейчас одни из самых успешных попыток сдержать эпидемию коронавируса осуществляются в Южной Корее, Тайване и Сингапуре. Хоть эти страны и пользовались иногда приложениями для наблюдения, они гораздо больше полагались на тестирование, честное донесение информации и добровольное сотрудничество с хорошо информированным обществом.
Когда людям сообщают о научных фактах, когда люди доверяют государственным органам, которые им эти факты сообщают, граждане могут делать правильные вещи без «Большого брата», следящего за ними.
Задумайтесь, например, о мытье рук с мылом. Это было одно из самых великих достижений в сфере гигиены. Само по себе это действие ежегодно спасает миллионы людей. Сейчас мы воспринимаем это как должное, но на самом деле лишь в 19 веке ученые узнали о важности мытья рук с мылом. До этого даже доктора и медсестры совершали одну операцию за другой без мытья рук. Сейчас миллионы людей ежедневно моют руки не потому, что они боятся мыльной полиции, а потому что знают о фактах. Я мою руки с мылом, потому что слышал о вирусах и бактериях, я понимаю, что эти маленькие организмы вызывают болезни, и я знаю, что мыло может их устранить.
Но чтобы достичь такого уровня соблюдения инструкций и совместных усилий, вам нужно доверие. Люди должны доверять науке, властям и СМИ. В последние несколько лет безответственные политики целенаправленно разрушали доверие к науке, власти и СМИ. Теперь эти же политики могут поддаться искушению и ступить на путь к авторитаризму. В таком случае они будут утверждать, что вы просто не можете доверять тому, что общественность поступит правильно. Обычно доверие, которое истощалось годами, не вернуть за ночь. Но сейчас не обычное время. Во время кризиса люди могут быстро менять свое мнение.
Мы должны использовать и новые технологии, но эти технологии должны помогать гражданам. Я всячески за проверку температуры тела и артериального давления, но эта информация не должна использоваться для создания всемогущего государства. Скорее эти данные должны помочь мне принимать более осознанные личные решения, а также привлечь правительство к ответственности за свои решения. Если я могу иметь доступ и анализировать статистику о распространении коронавируса, я могу сам судить — говорит ли мне правительство правду и принимает ли оно правильные решения для борьбы с эпидемией. Важно помнить, что технологии наблюдения могут быть использованы не только правительством, чтобы следить за людьми, но и людьми, чтобы следить за правительством.
Поэтому эпидемия коронавируса — это важный гражданский тест. В ближайшее время каждому из нас потребуется выбрать веру в научные данные и слова экспертов здравоохранения, вместо веры в беспочвенные теории заговора и эгоистичных политиков. Если мы не сможем сделать правильный выбор, возможно, мы отдадим свои самые ценные права, думая, что это единственный путь сберечь наше здоровье.
Второй важный выбор, с которым мы столкнемся, будет между националистической изоляцией и мировой солидарностью. И эпидемия сама по себе, и последующий экономический кризис — это мировые проблемы. Они могут быть решены эффективно только через глобальное сотрудничество.
Во-первых, чтобы победить вирус, нам нужно делиться информацией со всем миром. Это крупнейшее преимущество людей над вирусами. Коронавирус в Китае и коронавирус в США не могут обмениваться советами о том, как инфицировать людей. А вот у Китая для США много ценных уроков о коронавирусе и том, как с ним бороться. То, что итальянский доктор обнаружил в Милане ранним утром, вполне может уже вечером спасти людей в Тегеране. Но для того, чтобы это произошло, нам нужен дух мирового сотрудничества и доверия.
Источник: Financial Times