Несмотря на все неудовольствие, которое украинское руководство выражало по поводу контракта, согласованного Юлией Тимошенко и Владимиром Путиным, стороны демонстрировали стремление решать проблемы исключительно путем переговоров, не заводя ситуацию в тупик
В этом была очевидная экономическая логика. Москва заинтересована не просто в транзите газа по украинской территории, но и в нашем рынке. При всем уменьшении объемов закупок этот рынок остается для Газпрома стратегическим — особенно на фоне «сланцевой революции» в Соединенных Штатах и увеличения количества танкерного газа, которое закупается европейскими странами. Сама европейская политика диверсификации поставок газа должна была бы побудить Газпром держаться за Украину обеими руками. Долги долгами — они рано или поздно будут отданы, а закупки закупками — это то, что поддерживает Газпром на плаву.
Украинская заинтересованность в том, чтобы не ссориться с Газпромом, тоже совершенно очевидна. Львиная доля газа поступает к нам по-прежнему из России, да и энергоемкости украинской экономики еще никто не отменял. И транзит важен для сохранения украинской ГТС — тем более на фоне настойчивого стремления достроить «потоки». Холодная зима без газа не нужна ни нам, ни европейцам — зачем ссориться, когда можно попытаться договориться?
Но накануне Вильнюсского саммита нервы сдали, и мы вновь оказались на пороге самого настоящего энергетического сражения. Конечно, можно посчитать обычным совпадением тот факт, что желание получить долг и перевести Нафтогаз на предоплату появилось именно в конце октября — начале ноября. Но мы-то прекрасно понимаем, что никаких таких совпадений в природе не бывает, и энергетика всегда была последним российским доказательством в принципиальных спорах. Так и сейчас: нам в самой унизительной форме напоминают, что мы — ничто, а Газпром — всё.
И первые, кто не спешит с этим соглашаться, — это верные партнеры Газпрома, прекрасно знающие, что его благополучие и удача его славных руководителей во многом зависела от корпоративного характера российско-украинских энергетических отношений. Именно на это намекал украинский «газовый» вице-премьер Юрий Бойко, когда говорил об особом характере отношений газовых корпораций и о том, что украинцы могут и не подставить плечо россиянам в «пиковый период». Проще говоря: вы будете требовать от нас денег немедленно, а мы сорвем ваш транзит в самый неподходящий момент и поставим под сомнение вашу деловую репутацию. Уж мы-то знаем все ваши болевые точки, свои люди!
Это, конечно, еще не сама газовая война, но уже подготовка к ней. Российское нежелание признавать за Украиной право делать внешнеполитический выбор самостоятельно уничтожает саму возможность обсуждать разногласия в кабинетах, а не у вентилей и в очередной раз ставит под сомнение энергетическую безопасность европейского континента. Но в конечном итоге эта готовность воевать, а не разговаривать и доказывать политическую правоту с помощью энергетики может ударить не по европейцам, а по Газпрому.