Английский и украинский тексты Соглашения об ассоциации между Украиной и Евросоюзом имеют вопиющие расхождения, хотя согласно ст. 485 Соглашения они должны быть аутентичными
Об этом в статье для ZN.UA пишет Геннадий Друзенко, вице-президент Института европейской интеграции, соавтор и главный редактор украинского перевода учредительных договоров ЕС.
Эксперт отметил, что в отличие от художественного перевода, в переводе юридическом и техническом использование синонимического ряда не является желательным, — наоборот, одному иностранному термину в идеале должен соответствовать один украинский, чтобы избежать терминологической путаницы.
“Начнем с невинного, на первый взгляд, термина “establishments” (именно так, во множественном числе). В украинском тексте Соглашения этот термин переведен и как “потужності” (ст. 66 и ст. 69 ч. 5), и как “підприємства” (ст. 69 ч. 5), и как “установи” (ст.135 (7), ст. 178(5) и ст. 285), в то же время “потужності” в украинском тексте являются также эквивалентом английских “capacities” (ст. 338(с), ст. 351, 347 и 410(d)), “capabilities” (ст. 364(f)) и даже “facilities” (ст. 135(4))”, – пишет Геннадий Друзенко.
“В контексте одной и той же ч. 5 ст. 69 СА “establishments” переведен то как “потужності”, то как “підприємства”. Более того, в пункте (a) упомянутой статьи записано, что “сторона-импортер должна предварительно одобрить перерабатывающие предприятия, указанные в Приложении VІІІ (2.1) к настоящему Соглашению”. Но когда вы открываете это самое Приложение VІІІ, то видите, что оно называется “Предварительное одобрение мощностей”, а упомянутый в только что процитированной статье п. 2.1. Приложения начинается фразой “Предварительное одобрение ограничивается следующими категориями мощностей”. Вряд ли кто-то будет оспаривать, что “мощности” и “предприятия” все-таки не являются абсолютными синонимами, чтобы так легкомысленно жонглировать этими терминами”, – подчеркнул он.
“Должен разочаровать читателя и другим примером. В английском тексте Соглашения находим термин “сompartmentalisation”, встречающийся крайне редко в словарях. Впервые мы видим его в части С. ст. 65, называемой в украинском переводе Соглашения “Роздробленість” и звучащей так: “Сторони зобов’язуються брати участь в подальших дискусіях з метою реалізації принципу роздробленості, зазначеного у Додатку IV до цієї Угоди”, – отметил Друзенко.
“Если же откроем приложение IV к СА, видим, что ни о какой “роздрібненості” (а в английском тексте — о “сompartmentalisation”) здесь и близко речь не идет. Небольшое расследование позволяет выяснить, что авторы украинского перевода Соглашения потеряли десятку (Х) в номере приложения, и в действительности в ст. 65 С. речь идет о Приложении ХIV (а не IV). И об этом может догадаться только тот, кто знает английский, так как в украинской версии Соглашения название Приложения ХIV уже не пытались перевести (как это было в ст. 65), а просто сделали кальку с английского — “Компартменталізація”. И речь идет в этом приложении уже не о “роздрібненості”, а о том, что “сторони зобов’язуються брати участь в подальших дискусіях з метою реалізації принципу компартменталізації”, – подчеркнул вице-президент Института европейской интеграции.
“И последний пример. Пожалуй, самый показательный. В английском тексте СА много раз встречается термин “arbitration panel”, переведенный переводчиками Соглашения на украинский в основном вполне корректно как “третейська група” (ст. 305, 306, 307 и далее). Вот только в ст. 322 ч. 2 та же “arbitration panel” внезапно дважды превращается в “арбітражний трибунал”. А в приложении XXV к Соглашению, к которому отсылают положения, где речь идет о “третейській групі” (в частности ст. 323 ч. 3, ст. 326 и ст. 330 ч. 6), “arbitration panel” уже появляется в образе “арбітражної комісії”. То есть юридически это означает, что там, где в английском тексте Соглашения предусмотрен один орган для разрешения споров между сторонами — “arbitration panel”, в украинском тексте таких органов целых три: третейская группа, арбитражный трибунал и арбитражная комиссия”, – пишет эксперт.
“Если украинское правительство не смогло адекватно перевести менее тысячи страниц СА, возникают вполне обоснованные сомнения, способна ли украинская власть надлежащим образом имплементировать десятки тысяч страниц правовых актов ЕС, как это, собственно, предусматривает само Соглашение”, – резюмировал Друзенко.
