То, что Владимир Путин считает русских и украинцев одним народом – не новость, российский президент неоднократно высказывался в этом духе и публично, и в ходе частных бесед с коллегами.
Новое интервью Путина интересно тем, что он развернуто обосновывает свою позицию по отношению к соседней стране, даже не отдавая себе отчета в том, что оскорбление в этом обосновании следует за оскорблением и одна презрительная оценка переходит в другую.
Путин говорит о «особенностях» украинцев в категориях, в которых люди обычно оценивают не народы, а исполнителей зажигательных танцев и душевных мелодий. Такое отношение к украинскому народу всегда было начертано на знаменах русского шовинизма – украинцы хорошо танцуют и поют, вот пусть и спляшут.Предшественник Путина, Сталин, заставлял Хрущева отплясывать на дачных вечеринках, считая, что раз он назначил Никиту Сергеевича первым секретарем ЦК КП(б)У, то к тому перешли и танцевальные способности данного ему в управление народа. А дальше Владимир Владимирович начинает пересказывать советский школьный учебник истории о расцвете украинских земель после присоединения к России – с одним только «но». В советском школьном учебнике была одна-единственная правда – о том, что как большевикам удалось выиграть гражданскую войну. Путин эту единственную правду подменяет ложью, рассказывая, что ни белые, ни красные никогда не ставили вопроса об отделении Украины.
Белое движение действительно воспринимало Украину как часть единой и неделимой империи – и поэтому оказалось между молотом большевистского популизма и наковальней национально-освободительных движений по всем просторам развалившейся страны. Пытавшиеся одновременно совладать с привлекательными лозунгами непревзойденных социальных демагогов и держать в узде народы, не желавшие более существовать в «тюрьме народов», белые генералы сами подписали смертный приговор и себе, и своим солдатам, и своим сторонникам, и России. А вот красные действовали куда изощреннее. И об этом знает любой, кто хоть раз в жизни бывал у памятника Ленину в Киеве и читал на нем слова о свободной Украине, которая возможна только при взаимодействии великорусских и малороссийских пролетариев.
Большевики в украинской государственности как раз не сомневались. Они признали ее во время Брестского мира. Они создали альтернативное правительство УНР, под флагами которого вступила на территорию нашей страны оккупационная Красная армия – вот почему Харьков, этот центр большевистского переворота, стал последней столицей УНР и первой столицей Советской Украины. В правовых документах УССР была соблюдена полная юридическая правопреемственность от УНР к УССР, подписавшей Союзный договор на равных с Россией, то есть создавшей с ней совершенно новое государство на руинах империи. Да, это был обман. Да, на самом деле мы вновь стали провинцией нового имперского государства. Да, наши первые секретари были, по сути, назначаемыми из Кремля гауляйтерами, а наши органы власти – фикцией, впрочем, как и российские органы власти, потому что вся эта махина управлялась из ЦК КПСС. Но именно этот обман позволил красным победить, потому что, в отличие от белых, они предлагали украинцам не отказ от своего государства и даже не другое государство, а другое – более левое – правительство Украинской Народной Республики.
Путин – не Ленин. Он даже не пытается говорить о нашем государстве, об украинском народе с уважением, зато попрекает украинцев территорией, процветанием и прочими прелестями из сталинского «Краткого курса». Но Путин – и не генерал Деникин, который был способен пожертвовать собственным будущим и даже будущим страны, которую он любил, ради идей, в которые он верил.
Путин – не белый и не красный. Он, как и многие его сограждане – человек-коктейль, берущий из двух непримиримо противоборствующих идеологий столетней давности то, что ему подходит на данный момент. И именно поэтому в этом нет никакой настоящей государственной идеи, никакого представления о будущем и даже никакой хитрости, которая в политике тоже важна – а только сиюминутный пропагандистский интерес и бесконечная заинтересованность в деньгах.