Путинская Россия не остановится в Украине. Кремль будет действовать осторожнее, не нарываясь на новые санкции и превращая страну в осажденную крепость
Запад и Россия в отношении Украины остановились буквально на пороге. Для Запада это – порог терпения. Для России – порог выносливости. Если Москва продолжит дестабилизацию ситуации в Украине, попробует сорвать президентские выборы в нашей стране или приступит к прямой оккупации восточных областей, против России будут введены секторальные санкции. И это при том, что даже меры, которые уже предприняты против российских чиновников, представителей ближайшего окружения Владимира Путина и отдельных компаний нанесли серьезный урон деградирующей экономике России. Не только эксперты, но уже и представители российской власти говорят о рецессии – и это при том, что к цифрам, которые приводят в Москве, следует относиться с большой осторожностью, понимая, что они по большей части фальсифицируются. Там, где говорится о небольшом росте, на самом деле могут фигурировать цифры самого настоящего спада – но их не афишируют, чтобы не вызвать монарший гнев и народный испуг.Об этом сообщает ЛІГАБізнесІнформ.
С логической точки зрения Россия должна бы остановиться. Дальнейшая дестабилизация в Украине не сулит ей ничего хорошего. И это не только вопрос экономических санкций, это еще и вопрос того, что делать в случае, если будет оккупирован Донбасс. Уже сейчас становится ясно, что у Москвы нет никаких реальных средств на развитие Крыма. Деньги, необходимые на осуществление амбициозных проектов, хотя бы приближающих инфраструктурное единство полуострова с остальной территорией России (для которой Крым, между прочим, остров, а не полуостров), берутся за счет отказа от других региональных программ. Понятно, что в случае Донбасса – даже если будет осуществлен не вариант аннексии, а схема “нового Приднестровья”, деньги тоже придется откуда-то брать. Ведь в Приднестровье практически все средства, за которые существует регион, предоставляются государственным бюджетом Российской Федерации – и это при том, что внешнеэкономическая деятельность самопровозглашенной республики осуществляется по таможенным правилам Молдовы. Донбасс, у которого в случае российской оккупации в том или ином виде будет общая граница с Россией, сможет избежать существования по украинским таможенным правилам. Однако вопрос, что же такого он сможет поставлять в Россию, чтобы компенсировать затраты госбюджета страны-агрессора, будет риторическим.
Поэтому у Москвы нет финансового резона для оккупации Донбасса. Нет и логического объяснения для дальнейшей дестабилизации ситуации в Украине – потому что даже если удастся оторвать от нашей страны тот или иной кусок территории, Украина – куда более мобилизованная на построение самостоятельного будущего – никуда не денется. А экономический риск утраты собственной государственности в случае дальнейшей конфронтации с Западом усилится. Значит ли это, что Россия остановится?
Нет.
Российские действия подчиняются совершенно другой логике. В Кремле не хуже нас понимают, что политическая, экономическая и социальная модель современной российской государственности исчерпана. Хрупкость этой модели тем более очевидна, что национальные окраины России – прежде всего на Кавказе – сохраняют лояльность центру только благодаря щедрым финансовым дотациям, а в самом центре – и это доказала Болотная площадь – велик потенциал политического протеста.
Дискуссии о том, как спасать режим, стали более интенсивными в России еще во время арабской весны – и тогда же было принято решение: не реформы, а закручивание гаек. Украинский кризис просто помог совместить это закручивание со спасительной аннексией чужой территории, объявляемой “русской землей” – любимый прием империи, высвобождающий самую темную общественную энергию и развязывающий руки Кремлю. Одна беда – на этом пути уже нельзя останавливаться. Потому что любая стагнация агрессивного режима означает его конец, причем очень быстрый.
Поэтому Кремль будет вынужден идти дальше – только осторожнее, чтобы не накликать на себя новые санкции прежде времени, успеть подготовиться (как в Москве думают), мобилизовать общественное мнение, внедрить в общество психологию нищей осажденной крепости добра и света. И при этом каждый “осторожный шаг” агрессора будет встречать теперь уже асимметричный ответ Запада, потому что от Путина ждут именно остановки, а не действий исподтишка. Так что, в любом случае это движение в никуда, к пропасти – но другой дороги у России уже нет.
Вернее, она может быть. Это движение в обратном направлении – к либеральным реформам, общественной конкуренции, демонтажу олигархии – и так вплоть до публичного отказа от современной реваншистской политики и не то что присоединения Донбасса, а до аннулирования присоединения Крыма как не отвечающего Конституции и законодательству Российской Федерации. Если откровенно, то для Российского государства это единственный рецепт спасения. Но для внедрения такого рецепта нужна смена не только режима, а и общественных настроений. Между тем растущий как на дрожжах рейтинг Путина демонстрирует, что российское общество вполне дозрело до осознанного государственного суицида.